Душевные силы Ольги тоже были на исходе. Казалось, еще минута – и она сама заревет от того, что ей пришлось услышать. Ваня, Ванечка, что же ты наделал!
Однако она сдержалась и дослушала рассказ стюардессы до конца.
– Вначале они заставили меня собирать разбросанные вещи в сумки. А потом… потом оделись и направились к выходу. А меня взяли в заложницы.
– А что значит – заставили? – перебила Настя. – Как это у них получилось?
– Они меня избили, – пробормотала Алена, снова заливаясь слезами. Откинув с лица волосы, она показала синий, с багровым отливом, синяк на виске.
Ольга сжалась в комок. У нее не хватало смелости спросить, кто же из двоих бил девушку, однако та сама ответила на невысказанный вопрос.
– Бил парень. А доктор… она меня держала. Представляете? Врач – и такая садистка.
Голос девушки снова прервался, однако она собралась с силами и продолжила:
– Потом они заставили меня упаковать ворованные вещи и пойти с ними. Из их разговоров я поняла, что нужна им в качестве заложницы на случай погони. Я сопротивлялась, говорила, что еще ночь и нам нельзя выходить, но они снова начали бить меня…
Алена заплакала, Ольга погладила ее по плечу, хотя чувствовала, что сама нуждается в поддержке и помощи.
– Спасибо. – Девушка с признательностью улыбнулась.
– А что же было дальше? – бесцветным голосом спросила Ольга, стараясь, чтобы никто не догадался о ее чувствах.
– А дальше… Я выпрыгнула из самолета первой, пробила лед, намокла. Остальных мне пришлось перенести на себе…
Ольге хотелось заткнуть уши и не слушать, но в этом не было смысла, нарисованная стюардессой картина так и стояла у нее перед глазами – избитая, продрогшая жертва бредет по воде, сгибаясь под тяжестью мужского тела…
– Был очень сильный ветер. Я сразу так замерзла, что вообще ничего не чувствовала – ни ног, ни тела… Рита уверяла, что рядом должен быть аэродром – она вначале не поняла, что посадка была необычной. Я еще в самолете попыталась объяснить ей, но она не слушала… Когда мы вылезли, она все еще не верила мне и велела идти вперед и искать дорогу. Очень скоро мы заблудились. Было темно, метель, ничего не видно в двух шагах… Мы потеряли самолет из виду, вначале я еще видела бортовые огни, но потом и они пропали. Мы брели, натыкались на деревья… Потом я попробовала бежать, но меня поймали, накинули на шею веревку и привязали к Ивану… Вот, посмотрите, видите след? – Отогнув воротник, девушка продемонстрировала вспухший малиновый рубец. – Чтобы проверить, что я на месте, он периодически дергал за веревку… И чуть не задушил – я упала и потеряла сознание. Наверное, они решили, что я умерла, потому что бросили меня. Когда я очнулась, было уже довольно светло, рядом – никого. Ворованные вещи они унесли с собой. Куда они пошли, я не знаю, но я решила идти обратно, чтобы отыскать самолет. Мне повезло, вскоре я наткнулась на берег озера, пошла вдоль него – и вот теперь я тут. – Голос девушки снова сбился, она покачала головой и уткнулась лицом в ладони.
Ее рассказ потряс слушателей. Некоторое время все сидели молча, потом Настя спросила:
– И вы больше не встречали своих мучителей?
– Н-нет, – с легкой заминкой ответила Алена, и это не осталось не замеченным Настей.
– А вы не врете? – бесцеремонно поинтересовалась она.
– Нет. – Алена покачала головой. – Я их больше не встречала, но…
– Но? – настойчиво повторила Настя. – Но что?
– Но… но мне кажется, я знаю, что с ними случилось.
– И что же?
– По-моему, они утонули.
Ольга ахнула, Настя схватила ее ладонь и крепко сжала.
– Почему вы так думаете?
– Я видела место, где это произошло, – едва слышно прошептала девушка.
– И где же это?
– Когда я искала дорогу обратно, то набрела на берег и решила идти вдоль него, потому что помнила, что самолет тоже должен быть на берегу. Вскоре я поняла, что мы находимся на острове. Да-да, то место, куда мы приземлились, – это маленький островок. Его весь можно обойти минут за двадцать. С противоположной стороны он очень близко подходит к основному берегу, их разделяет довольно узкий пролив – в ширину метров тридцать, не больше. Лед там немного подтаял, он темный, влажный, но кажется довольно прочным. Однако в середине этой протоки я увидела довольно большую полынью… А рядом… рядом что-то блестело. Я пригляделась – было уже довольно светло, и, хотя метель еще не прекратилась, именно в этом месте ветра почти не было, наверное, деревья заслоняли. И мне удалось разглядеть, что там, на льду, рядом с полыньей, блестела какая-то драгоценность – не то кулон, не то брошка… Да, это была изумрудная брошка, украденная у кого-то из пассажиров. Красивая такая, в форме слоника.
– Моя брошь! – ахнула Ольга. – Мой слоник…
– Да, это был изумрудный слоник, – повторила Алена. – Во всяком случае, так мне показалось. Края полыньи были неровными, в темной воде плавали кусочки льда… Я не стала подходить близко и проверять, лед был слишком ненадежным, но вы же понимаете, о чем я подумала…
Не в силах больше выносить эту пытку, Ольга вскочила.
– Мне как-то не по себе, – пожаловалась она. – Так разболелась голова… Алена, вы убирались тут, не помните, где мой кофр?
– Бесполезно искать. Тут все так перемешано…
– А на кухне есть аспирин?
– Да. В левом верхнем шкафчике, на средней полке.
– Пойду выпью таблетку и сварю кофе. – Ольга почти бегом отправилась туда, где могла хоть чуть-чуть побыть в одиночестве.
Она исчезла так быстро, что не успела увидеть странный блеск в глазах Насти.
– Оль, и мне кофе, ладно? – крикнула девочка ей вдогонку. – А то чай на борту пить опасно…
Глава 12
Добравшись до кухни, Ольга, не в силах больше сдерживаться, дала волю слезам. Упершись головой в шкафчик, она молча стонала, глотая слезы и не вытирая те, что катились по щекам.
Только сейчас она поняла, как ей дорог этот бестолковый парень – Иван, как она привязалась к нему. И тут же подумала: какая теперь разница? Зачем? Зачем я мучаю себя? Копаюсь в собственных ранах?
Она нашла бутылку виски, плеснула в пластиковый стаканчик, выпила залпом, даже не замечая обжигающего вкуса. Перед глазами стояла картинка, нарисованная Аленой: темная вода плещется в полынье, обломки льда бьются друг о друга, и единственный свидетель страшного события – изумрудный слоник…
От виски или от того, что выплакалась, стало немного легче. А может, она в глубине души не верила, что потеряла Ивана? В любом случае сейчас не хотелось думать об этом.
Она поставила кипятиться воду для кофе и, вспомнив про аспирин, открыла дверцу шкафчика. Вероятно, тут располагалась аптечка: когда Ольга рылась на полке, на нее выпало несколько полупустых коробочек с лекарствами – сердечные и желудочные средства, капли, витамины. Отыскав аспирин, она растворила таблетку в воде и залпом выпила.
Потом она сидела и тупо смотрела, как суетятся пузырьки в закипающей воде. Боль засела в сердце, но теперь она была не острая, а тупая, ноющая, с такой, по крайней мере, можно было жить. А что дальше?
Никогда в жизни Ольга не чувствовала себя такой опустошенной, одинокой, никому не нужной. Мелькнула крамольная мысль: жаль, что эпидемии больше нет! Только сейчас она поняла, что, как ни странно, последние часы в самолете жила полной жизнью. Давно она не чувствовала себя нужной людям и уже забыла это ощущение. И все, все это оказалось мыльным пузырем, одной громадной иллюзией – ее уверенность в своих медицинских познаниях, в чувствах Ивана…
За короткое время ее отсутствия ситуация успела измениться. Алена сидела в окружении мужчин – это были командир и второй пилот, они слушали невероятную историю девушки, недоверчиво качая головами. Летчики выглядели ошарашенными, командир то и дело порывался крепко матюгнуться, но присутствие девочки останавливало его. А второй пилот утирал со лба пот и бормотал:
– Ну и дела! Расскажи кому – не поверят!
В брошенном на нее взгляде командира Ольга уловила укоризну – что ты, мол, учудила со своей эпидемией! Посмотри, что из-за этого получилось! А может быть, это комплекс вины не давал ей покоя, и теперь во всех взглядах мерещился невысказанный упрек.
Потом слово взял Петр Никанорович. Он поведал стюардессе о том, что на борту нет никакой эпидемии, и привел свои аргументы, что, впрочем, оказалось совсем необязательным – услышав сногсшибательные новости, Алена окончательно, как сказала бы Настя, «прибалдела», а что до обстоятельных рассуждений учителя, то девушка, судя по напавшей на нее зевоте, совершенно в них не нуждалась.
– Так, значит, они все здоровы? – недоверчиво покачала она головой, едва учитель остановился, чтобы перевести дыхание.
Ей объяснили, что да, все здоровы, просто спят.
– А как же тот, кто умер?.. У него тоже не было гриппа?
Да, не было, он умер по другой причине. По какой – объяснить не могут.
Девушка долго еще ахала и причитала, пока наконец смогла переварить услышанное.
– Что ж, положение, прямо скажем, непростое, – подвел итог командир. – Ну а теперь, если, как вы говорите, никакой эпидемии тут нет, наше дело – побыстрее отсюда выбраться. А остальное – забота милиции и прочих органов.
Ольгу немного покоробило то, как спокойно командир отнесся к исчезновению Риты и Ивана. Ей казалось, что в данной ситуации можно было бы попытаться поискать хотя бы их трупы… Однако потом она поняла: этот человек в первую очередь отвечал за живых, пассажиров и команду, именно их благополучие было сейчас его главной целью.
– Проблема в том, что рация, видимо, окончательно вышла из строя, – объяснял командир – очевидно, ситуация в самолете действительно была непростой, если уж первый пилот так разоткровенничался с пассажирами. – Мы не можем связаться со спасательными службами, несмотря на то что погода пошла на поправку.
И действительно, только сейчас, когда командир упомянул о погоде, Ольга вдруг поняла, что метель закончилась. Погода не просто улучшилась, а стала великолепной – лучи вырвавшегося из-за туч солнца проникли в иллюминатор и осветили салон, но только вот радоваться солнышку было почти некому, пассажиры все еще спали, сморенные тяжелым дурманом. А как там те, кого сморил дурман алкогольный? – вспомнила Ольга о своих попутчиках в бизнес-классе. Но теперь ей не было до них никакого дела. Теперь она – такая же пассажирка, как и остальные. Кофе приготовила, напоила всех и – хватит. С нее хватит. Алена жива и вполне здорова, вот пусть и возвращается к своим обязанностям.