— Не этот самолет, а вы должны были потерпеть крушение. Только вы.
Матс услышал правду из уст Кайи и отреагировал всеми органами чувств.
Постоянный шум двигателей в ушах стал громче. Привкус крови во рту интенсивнее. Теперь он даже почувствовал запах дыма.
— Я? Почему я?
— Вы уже приблизились к ответу, доктор Крюгер. Я слышала, как вы спрашивали воздушного маршала.
— Траутмана?
Она пожала плечами.
— Понятия не имею, как его зовут. Только пилоты в курсе, кто это, чтобы в случае захвата заложников мы не смогли его выдать. Я лишь знала, что на этом рейсе на борту будет воздушный маршал и что вы в списке подозрительных пассажиров, так как забронировали столько мест. После случая с Валентино я получила указания от командира самолета незаметно изолировать вас в скай-сьюте. С самим маршалом я никогда не контактировала. Если бы вы на него не напали, я так и не узнала бы, кто он и где сидит.
Матсу показалось, что его голова становится тяжелее. Словно эти обломки правды заполняли его мозг свинцом.
— В любом случае, Траутман — или как вы его называете — абсолютно точно не связан с фирмой Клопштока.
— Так, значит, это вы связаны?
— Я лишь получу маленькое возмещение за то, что вы у меня украли, доктор Крюгер.
— Я? Какого?.. — Матс был настолько шокирован, что с трудом подбирал слова. — Я лечил вас, Кайя. Я помог вам справиться с психологической травмой — когда вас взяли в заложники и когда позже было опубликовано то видео. С чего вы решили, что я у вас что-то украл?
Кайя продолжала улыбаться.
— Вы меня не лечили. Ни тогда. Ни сегодня. Наоборот. На протяжении всего полета вы пытались разрушить меня.
— Потому что меня шантажируют. Я очень сожалею. Пожалуйста, освободите меня.
Он протянул к ней обе руки.
— Освободите меня, мы все уладим. Еще не поздно.
— Нет, уже поздно. Вы ничего не поняли и никогда не поймете.
— Пожалуйста, дайте мне шанс.
— Нет, на это уже нет времени. План был таков: на борту самолета вы привлечете внимание своим неадекватным поведением, что вы и сделали несколько раз. Затеяли ссору с бортпроводником. Даже набросились на воздушного маршала. И все время пытались манипулировать психикой стюардессы, чтобы спровоцировать крушение самолета.
— И кто это подтвердит?
— Я, конечно. — У Кайи тряслась нижняя губа. — Я записала все наши разговоры.
Она достала крошечный сотовый телефон из внутреннего кармана пиджака.
— Вам конец.
Матс с трудом сглотнул.
— И вы считаете, этого достаточно, чтобы убедить службы ввести всеобщие психологические тесты для экипажа и пассажиров?
На которых Клопшток заработает миллионы.
Кайя кивнула.
— Возможно, вы в Аргентине не слышали, что через несколько недель в Европе будет рассматриваться закон, предписывающий обязательный психологический предполетный контроль. Как вы думаете, как решат депутаты, если услышат, что сотни пассажиров чудом избежали сегодня гибели? И что подобный сценарий будет возможен в будущем, потому что рутинные тесты исключат попадание на борт таких психических бомб замедленного действия, как я, и таких склонных к суициду пассажиров, как вы.
Склонных к суициду?
Матс указал на стакан с жидким никотином.
— Я должен это выпить? Чтобы все выглядело, как самоубийство?
Как окончательное доказательство моего психоза. И чтобы исключить меня как свидетеля.
— Таков был план.
— Это сумасшествие. Как вы это себе представляли? Что я добровольно это сделаю?
— А разве вы когда-нибудь делали что-то добровольно, доктор Крюгер?
Неле.
Матс снова увидел ее перед собой — распахнутые глаза, выражение муки и боли на лице. И тут же услышал ее крик.
— Где моя дочь? Что вы с ней сделали?
— Я не знаю, — ответила Кайя не моргая, не отводя взгляда, не подавая ни одного сигнала, уличившего бы ее во лжи.
— А кто же тогда знает? — спросил Матс. — Кто все это спланировал?
— Сейчас это не важно. Скоро это уже никого не будет интересовать.
Матс тщетно пытался понять загадочные слова Кайи.
— Вы думаете, вам это удастся? Никогда в жизни. Кто-то все равно задастся вопросом, почему моя дочь исчезла именно в тот день, когда я сорвался на борту самолета.
Кайя сделала еще одну затяжку и выдохнула дым ему в лицо.
— Возможно. Но затем полиция обнаружит у вас в квартире в Буэнос-Айресе ноутбук. С программой симулятора полетов, на которой вы отрабатывали исключительно этот маршрут. К тому же следователи наткнутся на мейлы между вами и Францем Уландтом.
Водителем Клопштока? — промелькнуло у Матса в голове. Если ему не изменяла память, это было имя, которое выяснила Фели.
— Душевнобольной веган, который мечтает отобрать у беременных женщин их младенцев в знак протеста против молочного производства. Вы поддержали его в желании реализовать этот план с вашей дочерью. Снабдили деньгами и камерой.
— Но это неправда.
— Согласно данным в вашем компьютере — правда. Вы больной человек, доктор Крюгер. Вы так и не смогли смириться со смертью жены и поэтому эмигрировали. Ваша дочь ненавидит вас, и вы не можете свыкнуться с мыслью, что у Неле скоро появится семья, в то время как вы свою потеряли.
— Чушь!
— Но общественность истолкует это именно так, да. Вы просто сошли с ума. Много лет пребывали в депрессии и одиночестве, а беременность Неле подтолкнула вас на самоубийство. Но вы хотели унести с собой как можно больше людей. Счастливых пассажиров, которые летели к своим семьям. И таких пациентов, как я, начавших новую жизнь, которая вам недоступна, Матс.
Это был единственный раз, когда она назвала его по имени.
— Но все это можно было бы выяснить с помощью простого анализа крови и несколько более изощренного психологического теста. Во всяком случае, меня бы саму не допустили к полету. А сейчас…
Она указала на стакан с нервным ядом.
— Ни за что! — сказал Матс и снова безуспешно подергал оковы. Пластиковые стяжки врезались в запястья.
Он кивнул на стакан, который казался ему последним средством давления в игре, правила которой он все еще не понимал.
— Я не сделаю ни глотка. Только если вы отпустите Неле и я смогу поговорить с ней. Как только Неле окажется в безопасности…
Кайя поднялась.
— Забудьте об этом. От меня не зависит, освободят вашу дочь или нет. Это решает один только веган. Мы его не контролируем. Мы рады, что он вообще предоставил нам фото и аудиозапись, но в остальном он действует абсолютно самостоятельно. Это было основным моментом нашего плана. В итоге никто не сможет выявить никакой связи между нами. Вы единственное связующее звено, доктор Крюгер.
— Никакой связи? — почти выкрикнул Матс. — Этот парень водитель Клопштока!
Кайя моргнула.
— Вы это выяснили? Неплохо. Но что это доказывает? Ничего. Потому что Клопшток не участвует в нашем плане.
— Ерунда.
— Это правда. Андре ничего не знает, — сказала она, и Матс уже собирался протестовать, как вспомнил, что помимо Кайи на борту находится как минимум еще один помощник, и это наверняка не его сомнительный коллега, потому что Фели встречалась с ним сегодня в клинике.
— С кем я все время разговаривал по телефону? — спросил он Кайю.
Кому принадлежит этот голос?
Здесь, на борту.
— Хватит вопросов.
Дрожащими пальцами Кайя потушила сигарету о столешницу и улыбнулась так же дружелюбно, как и в начале этого самого безнадежного разговора из всех, которые Матсу доводилось вести в своей жизни.
Она взяла в руку стакан с жидким никотином и поболтала его, как дорогое красное вино.
— Я не буду это пить, — запротестовал Матс.
— Вы это уже говорили, — улыбнулась Кайя, поднесла стакан к губам и выпила залпом.
Матс побледнел.
Затем она открыла свой сотовый и несколько раз нажала на одну и ту же кнопку, пока на раздался длинный звуковой сигнал.
— Так. Наши разговоры удалены. Ну тогда все, — попрощалась она, и ее улыбка исчезла. Осталась лишь печаль в усталых глазах. Выражение уверенности, что ее жизнь скоро оборвется.
— Зачем? — спросил Матс.
Шепотом. В шоке. И снова не получил ответа.
— Тогда я пойду, чтобы довести все это до конца.
Матс попытался встать, но кабельные стяжки не позволили ему подняться.
— Что вы имеете в виду? Эй, что значит «довести до конца»?! — крикнул он вслед. — Крушение самолета ведь никогда не планировалось, верно?
— Да, я это сказала, — ответила Кайя, стоя в дверях. — Я должна была знать. Но вы оказались слишком хороши, доктор Крюгер. Вы открыли мне глаза. И поэтому план изменился.
Глава 61
Еще 48 минут до запланированной посадки в Берлине
Змея снова вернулась. Она долго скрывалась, пряталась где-то в дальнем темном уголке его сознания, грелась его отчаянием и питалась его страхами. Но теперь очнулась ото сна и с новой силой заявила о себе.
Что она задумала? Кайя хочет устроить крушение самолета? Она вообще способна на это?
Матс чувствовал, как с каждым вопросом питон страха все сильнее сжимался вокруг его груди. Крепче, чем стяжки на руках и ногах.
Что я наделал? Какой механизм я запустил?
Если Кайя сказала правду, то крушение самолета никогда не было целью шантажиста — тогда это объясняло тот факт, что он сам находился на борту. А если судьба Неле никак не зависела от жизней сотен людей, то это будет лишь его вина, если катастрофа все-таки произойдет.
«Я должна была знать», — вспомнил Матс последние слова Кайи, которые могли означать лишь одно. Она была в курсе, понимала, что он попытается сломать ее психически. Сообщница, которая думала, что будет участвовать в шараде в качестве актрисы и выдержит его психологические манипуляции.
«Но вы оказались слишком хороши, доктор Крюгер».
Он сумел сделать непредвиденное и, вопреки всем ожиданиям, реактивировал психологическую травму Кайи. Вероятно, триггером стало видео, на котором он обнаружил то, что другие до сих пор не замечали. И сейчас Кайя действительно превратилась в ходячую ручную гранату, — чеку которой он выдернул, — и в этот момент искала на борту подходящее место. Чтобы там взорваться.