– Знатная корчма, – повторил Стефан и, поднявшись по ступенькам, уверенно толкнул дверь.
В нос ударил резкий запах брожения и застоявшегося воздуха. Но боцмана, казалось, это не смутило, и он не раздумывая вошёл в пустой зал, едва видимый в полумраке. Грубо выструганные громоздкие столы стояли в хаотичном порядке – местами теснясь друг к дружке, а кое-где оголяя проплешину грязного пола. Посетителей оказалось всего двое, сидевших по разным углам. Да ещё сонно моргал третий, уже больше похожий на хозяина. Навалившись на тумбу, основанием которой служила чёрная просмоленная бочка, он лениво тёр глиняную кружку, периодически прерываясь, чтобы разогнать витавших над головой мух. В нём Стефан безошибочно определил виночерпия Тодора и выкрикнул с порога:
– Верно сказал староста! Здесь есть, где прогулять наши потом заработанные! Входи, Михай! А ты, небось, и есть Тодор? – Боцман подошёл к встрепенувшемуся виночерпию и ласково погладил стоявший на столе маленький бочонок с вбитой в днище пробкой. – Всё как и говорил вельможный Чубук. Будет и выпить, будет и закусить!
– Вас прислал староста? – повёл ухом Тодор.
– А то кто же! Так и сказал: идите, гости дорогие, отдохните с дороги, и ни в чём себе не отказывайте!
– А у гостей есть чем платить? – окинув подозрительным взглядом затёртый зипун Стефана, поинтересовался виночерпий.
На этот раз Миша не стал выгребать всю наличность, а, порывшись, нащупал самую крупную монету и положил на стол.
– Талер?! – Тодор жадно схватил серебряный диск и поднёс к свету. – Давненько я не видел портрет владыки Сигизмунда! Проходите, гости дорогие! Будет вам и выпивка, будет и закуска! Эй, Лука! – крикнул он слуге в подсобку. – Проснись, лентяй, и обслужи наших гостей! А вы присаживайтесь. Сейчас всё принесут.
Смородин выбрал стол в тёмном углу, но Стефан его опередил и сел рядом с одним из посетителей. Взглянув на его мрачную физиономию, боцман хлопнул в ладоши, привлекая внимание виночерпия, и выкрикнул:
– Тодор, налей и нашему другу!
Новоявленный друг приободрился и даже изобразил жуткий оскал, вероятно, означающий радость, затем, торопясь, залпом допил остатки вина и протянул руку с опустевшей кружкой.
– Сюда! – кивнул он подбежавшему Луке.
– Хорошее вино? – принюхался к витавшему над столом аромату Стефан.
– Хорошее, – расчувствовался «друг» и поспешил представиться: – Лазар! А вы кто, добрые люди?
– Я Стефан, а он Михай, – завершил церемонию знакомства боцман. – Скажи, Лазар, а почему так пусто? Дубровка, как я погляжу, село немаленькое, а народу в корчме нет?
– Так кто же возьмёт вино за такую цену? – возмутился Лазар. – Жадный у нас староста. Не понимает, что мужики лучше будут пить пусть и кислятину, но свою, чем пойдут к нему.
– Так корчма принадлежит старосте?
– А то кому же!
Стефан перекинулся с Мишей понимающим взглядом и спросил Лазара:
– А у Другоша дешевле?
– Дешевле. – Лазар обхватил двумя руками наполнившуюся кружку и поспешил внести ясность: – Другош – хороший староста, не такой жадный, но жадные лодочники. А потому плыть на тот берег нет резону.
– Что же это у вас получается? Село одно, а старост двое?
– Ага! – рассмеялся Лазар. – Так и получается, что двое. Чубук на правом берегу, Другош на левом. И друг друга терпеть не могут.
Он хотел ещё пооткровенничать, но Лазара смущала неопределённость его новых друзей. С одной стороны, по ветхой одежде он их принял за равных, но неожиданная щедрость и раскланивающийся Тодор ставили его в тупик.
– Чего это вы ему дали? – кивнул он на виночерпия.
– Талер, – небрежно ответил боцман, будто речь шла о не стоящей внимания мелочи.
– Тогда понятно. У нас-то больше гроши венгров в ходу. А кому они сейчас нужны? Сегодня кувшин двадцать грошей, а завтра не возьмёшь и половину за эту цену.
– А что, много в Дубровке венгров?
– Уже почти как месяц ни одного не видел. А то приходили, расспрашивали, не заметил ли кто упавший дирижабль? Даже награду обещали. Может, вы где видали? А то я бы сбегал к венграм. А награду бы поделили.
– Не-а, – зевнул Стефан. – Я дирижабля даже в глаза никогда не видел. А солдаты владыки здесь бывают?
– Давно не заглядывали. А ты чего спрашиваешь? Если дезертиры, то у нас лучше не прятаться. В любой день могут нагрянуть хоть те, а хоть эти. Да и староста если узнает, то сам с гайдуками скрутит и отведёт к кому ближе. Или кто больше даст.
– Мы мастеровые, – уткнулся носом в кружку Стефан. – Ищем, где бы заработать. А что заработаем, то тут же и прогуляем.
Лука поставил на стол кувшин полуметровой высоты и плетёную корзину с фруктами. Лазар заёрзал, уже не в состоянии скрывать радость, но Стефан бросил на вино недобрый взгляд и шепнул Смородину:
– Тодор явно собирается нас споить.
– И ежу понятно, – хмыкнул Миша. – Он мне на кармане уже глазами дыру прожёг.
– Скажи… – Стефан подлил во вновь опустевшую кружку стремительно хмелеющему Лазару. – От Дубровки до дворца владыки далеко?
– Далеко. Конным четыре дня пути. А вам зачем?
– Говорят, что мастеровых там ценят и хорошо платят.
– Ну ты скажешь! – заржал Лазар, поперхнувшись вином. – А то у владыки нет своих мастеровых! Уж поверь, там их хватает! И не ровня вам. С лучшим инструментом и материалом.
– Ну не скажи. Не знаю, как при дворце, но у одного генерала мы чистили во дворе пруд. Так он очень доволен остался. Звал ещё, если чего.
Смородин с удивлением слушал боцмана, поразившись, как умело тот плетёт паутину, и только сейчас догадавшись, к чему он клонит.
– Я вот тут подумал, – продолжал размышления Стефан, доверительно обняв Лазара за плечи. – Раз уж в Дубровке работы нет, то может спросить её у того генерала?
– Спроси-и, – икнул Лазар в лицо боцману. – Генералы, они богатые.
– Да как же я его спрошу?! – не выдержав откровенной тупости, разозлился Стефан. – Если я здесь, а генерал вон где? Сам сказал, четыре дня скакать! Нам бы найти, да отправить гонца. Понимаешь? Спросить, нужна ли генералу наша работа? А так, чего попусту ноги стирать? Мы бы заплатили за беспокойство. И не какими-то грошами, а талерами.
Наконец до Лазара дошло. Глубокая морщина раздумья сползла со лба на заросшие щетиной щёки, затем в глазах мелькнула искра разума. Неожиданно он схватил Стефана за шею, наклонил к себе и хрипло зашептал в ухо, обдав застоявшимся перегаром:
– А чего тебе гонца искать? Я тебе дам своего сыночка. Лошадка у нас хоть и неказистая, но терпеливая. Как сказал – четыре дня, так за четыре дня весточку вашу и довезёт. А сыну моему и мне край как деньги нужны. А там, может, ещё и генерал ваш за труды даст, если не жаден.
– Нет, он не жадный, – успокоил его боцман. – За наше письмо уж точно отблагодарит. Лазар, а ты грамотный?
– Да где уж мне!
– А сын твой?
– Чего ты пристал со своей грамотой? Что мы, из дворян что ли? Где нам было учиться грамоте?
– Я к тому, что нам бы бумага нужна, на чём генералу весточку черкнуть.
– Будет вам бумага! Только никуда не уходите! Слышите?! – Лазар вскочил из-за стола и, склонившись над Стефаном, одарил его взглядом преданной собаки. – И больше никого не просите. Здесь все мошенники! Деньги возьмут и обманут. Ждите меня! Я мигом! Я сейчас!
Смородин посмотрел вслед исчезнувшему Лазару и спросил Стефана.
– Думаешь, сработает?
– А то. Прочитать письмо они не смогут, а до монет жадные. Это верней, чем если бы ты послал меня. А так, зачем мне бродить незнакомыми тропами, если можно нанять гонца за княжеские деньги?
– Хитрец! – улыбнулся Миша. – Да ещё и лентяй.
– Если бы люди не были лентяями, то и на лошадь бы не взгромоздились, – резонно заявил Стефан, раскрасневшись от выпитого вина. – Пей, флагман Михай. Вино и правда хорошее. Да и Тодор с нас глаз не сводит. Того и гляди, начнёт приставать – почему не нравится его угощенье?
– Я не любитель, – ответил Смородин, но, покосившись на виночерпия, приложился к кружке, делая вид, что пьёт.
Лука, заискивающе улыбаясь, обошёл вокруг стола, разгоняя тряпкой жужжащих мух и всем своим видом показывая, что готов броситься исполнять любую прихоть. Смородину показалось, что он пытается подслушать их разговор, и, поманив слугу пальцем, Миша указал на лестницу:
– Что на втором этаже?
– Наверху? – изогнувшись в лакейском поклоне, переспросил Лука. – Там, если вам будет угодно, то можно заночевать!
– Номера? Хорошо. Ты сходи, присмотри нам комнату почище. А то, если ты ещё один кувшин принесёшь, то нам отсюда сегодня точно не выбраться.
– Как пожелаете! – бросился к лестнице Лука.
– Ты хочешь остаться на ночь? – удивился Стефан.
– И в мыслях не было. Но должен же я был его спровадить?
Вдруг в корчму влетел запыхавшийся Лазар и, заметив, что за его отсутствие конкурентов не появилось, облегчённо выдохнул. За руку он втащил подростка лет пятнадцати и торжественно поставил перед боцманом. На ходу он, похоже, успел объяснить сыну подвалившую выгоду, потому что тот подобострастно пожирал Мишу и Стефана восхищёнными глазами.
– Вот! – указал Лазар на засмущавшегося парнишку. – Мой Христо. Вы не глядите, что у него придурковатый вид. Это ему такой от матери достался. А так-то он у меня смышлёный. Доставит ваше письмо генералу точно в руки, можете не сомневаться. Я налью себе ещё, господа хорошие? А то горло от бега пересохло!
Вид у сына Лазара и в самом деле был придурковатый. Стефан задумчиво посмотрел на его явно косой взгляд и раздувшийся под носом пузырь. Но одна мысль, что придётся добираться за подмогой самому, сделала его сговорчивей.
– Пойдёт! – безнадёжно махнул он рукой. – А бумага?
– Вот! – Допив кружку, Лазар достал из-за пазухи свёрнутую в толстый рулон газету. – «Имперский вестник»! Совсем новый. В нём много чистых полос. Вам на письмо хватит. На самокрутки себе раздобыл, но для вас не пожалею.
Стефан отвернул часть газеты, оторвал белый, не замаранный текстом угол, и подал Смородину, на всякий случай спрятав газету за отворот зипуна.