Александр проводил Смородина недоумевающим взглядом, но промолчал и полез в открытый лаз. Следом, спустившись по лестнице, едва уместился Стефан, за ним Прохор с Ларионом. Миша забрался последним и закрыл над головой тяжёлые дубовые створки. Из-за тесноты им пришлось сидеть едва ли не друг у друга на плечах. Две трети внутреннего пространства занимали ящики с бомбами. Ещё часть взрыватели. Ну а в оставшуюся свободную прослойку под потолком втиснулись аэронавты.
– Надо было в горы, – застонал Стефан, оттолкнув от лица чей-то локоть.
– Заткнись, – зашипел на него Прохор. – Поздно спохватился!
– А может, ещё не поздно? А, флагман Михай? Может ещё успеем, если…
Что хотел сказать Стефан, никто узнать так и не успел. Над головой словно ударили в гигантский барабан, и земля вздрогнула от близкого разрыва. Следом саданул эхом ещё один взрыв, тряхнув противоположную стену.
– Овцы! – вскрикнул боцман, услыхав испуганное блеяние.
– Только твоих овец ещё с нами не хватало, – ехидно отозвался из темноты Прохор. – Если выживем, поедим жаркое из баранины.
Но ответить и на этот раз Стефану не дала прокатившаяся череда взрывов. Затрещала крыша, жаркая волна горелого пироксилина прокатилась вдоль пола и захлестнула в щели погреба. Земляные стены вздрогнули, осыпавшись на голову влажными комьями.
– Часто рвёт! – не без злости заметил Прохор. – Не иначе, флагман, генерал накрутил на бомбы твои ветрянки. Доумничался, умник…
Его голос потонул в новой канонаде, отозвавшейся гулким грохотом в погребе. Но показалось, что взрывы на этот раз прозвучали в стороне.
– Сравняют нас с землёй! – успел выкрикнуть между паузами Прохор.
Почему-то быть услышанным удавалось только ему. Миша, раздвинув локтями навалившихся Стефана с Ларионом, уже открыл рот, чтобы обозвать его трусом, как тут же получил по ушам мощным ударом от близкого взрыва. Встряхнув головой и пытаясь отделаться от накатившего звона, он принюхался к потянувшейся в подвал струйке дыма.
«Горим! – пробежала вдоль спины паническая мысль. – Для полного счастья нам не хватало только пожара!»
Следом за ним шумно втянул воздух Стефан.
– Дым? – удивлённо спросил боцман.
– Ветром со двора занесло! – поспешил успокоить его Смородин.
– Так порох не воняет! – нервно заёрзал Прохор. – Солома горит! Здесь мы зажаримся заживо! – навалился он на спину Стефану, пытаясь протиснуться к выходу.
– Заткнись! – прикрикнул на него Миша.
Только затем он обратил внимание, что уже сколько времени их никто не прерывает. Взрывы больше не бухали по ушам, и на мгновение в погребе повисла полная тишина.
– Улетели? – с надеждой в голосе спросил Ларион.
– Или готовятся к высадке, – впервые за всё сидение в погребе подал голос Александр.
Решившись, Смородин распахнул створки и выглянул наружу. К его удивлению, мастерская осталась неповреждённой, за исключением двух дыр в крыше, пропускавших внутрь солнечный свет. Но дым, валивший сквозь щели в дверях, ведущих в жилой барак, говорил, что отделаться одним испугом им не удалось. Белые клубы ползли вдоль пола, заполняя мастерскую удушливой гарью. Выскочивший следом за ним Стефан бросился выпускать из загона овец. Распахнув ворота, он выгнал их во двор, затем, задрав голову, удивлённо замер, закрываясь ладонями от солнца.
– Улетают?
– Улетают, – согласился Миша.
Первым причину их спасения заметил Александр. Кивнув в противоположную от Дуная сторону, он произнёс кратко, но ёмко:
– Венгры!
Далеко за Дубровкой, над горизонтом, плыли три дирижабля, направляясь наперехват «Августейшей династии». Их жирные точки переползли через горы и теперь безуспешно гнались, стараясь использовать сильный над перевалом ветер. Но соперничать в скорости с дирижаблем командэра Юлиуса они не могли и вскоре начали заметно отставать.
– Это же надо, и кто бы мог подумать?! – ухмыльнулся Смородин. – Нас спасли венгры!
Но подоспевший из барака Прохор поспешил испортить его радужное настроение.
– Флагман, остались мы без спальника. Бомба разворотила печку, и углями выжгло всё внутри!
– Это ничего, – со стойкостью непрошибаемого философа воспринял Миша очередную неприятность. – Переберёмся в мастерскую. Да и загостились мы здесь. Пора в дорогу, пока наш генерал не навестил нас ещё раз. На этот раз откладывать не будем.
Миша взглянул на Александра, ожидая увидеть радость – он ведь, кажется, давно предлагал уйти! Но наследник нахмурился, отвернулся и ушёл, ничего не сказав в ответ.
Чуть позже, стоя над холмиком с приваленным камнем и возложенной сверху мохнатой шапкой Васила, Смородин, с подобающим моменту скорбным видом, тихо произнёс:
– Мы тебе обязаны жизнью.
– Да… – грустно кивнул Стефан. – Если бы не Васил, прыгать бы нам сейчас с дирижабля на Карпаты.
Прохор скрипнул зубами, пытаясь удержать на языке вертевшееся слово, но всё же не вытерпел и промычал под нос:
– Под пули стать – ума много не надо. А вот выжить – это будет посложнее. Ты, флагман, говорил, что пора нам бежать отсюда и как можно дальше. Вот и нечего речами овец смешить. Его уже не поднимешь. А нам самое время собираться в дорогу.
– Нет! – неожиданно возразил Александр.
– Что? – не понял Смородин.
– Нам не уйти.
– Сашок, ты чего? – в недоумении встряхнул наследника за плечи Миша. – Ты же сам…?
– Теперь им известно, где мы. Уверен, что вниз по Дунаю уже выставлены дозоры, по реке патрулируют канонерки, а вдоль берегов шныряют ратники аншефа Станислава с собаками. Мы опоздали.
– Вот те на! – хлопнул в ладоши Прохор. – То ты, ваше высочество, торопишь, словно нас за пятки волки грызут! А теперь нате вам – мы опоздали!
– Сашок, объяснись, – насупился Смородин.
– А что объяснять, флагман? – Наследник с отсутствующим видом отвернулся и, взяв долгую паузу, молча смотрел вдаль.
Никто его не торопил. Растерянный Стефан глупо улыбался, Ларион хмурился. Миша терпеливо смотрел князю в затылок и ждал, когда он соизволит ответить.
– Что вам непонятно, флагман? – обречёно вздохнул Александр. – Нас обложили. Петля уже накинута, осталось лишь её затянуть. Сейчас они перекрыли дальние подступы, а скоро явятся и сюда. Командэра спугнули венгры, но это всего лишь краткая передышка. Он не стал ввязываться в бой только потому, что не хотел им выдать наше место. Заинтересуйся венгры, что здесь делал дирижабль Дакии, и сегодня же ночью мы окажемся в их руках. Не думаю, что в планы заговорщиков входит такой поворот событий. Он чреват продолжением неопределённости. А им нужна абсолютная уверенность в том, что меня больше нет в живых. Один раз их провели, второй раз они постараются не ошибиться. Пока сюда не доберутся люди главного инквизитора, к нам будет регулярно наведываться командэр Юлиус, чтобы убедиться, что мы до сих пор на месте, или следить за каждым нашим шагом, на тот случай, если мы решимся уйти. Нас будут бомбить, обстреливать и выслеживать по всем правилам преследования. Вы, флагман, говорили, что я знаю генерала как самого себя? Поверьте, и не только его. Так вот, я вам обрисовал полную картину того, что произойдёт дальше. Теперь вам понятно, почему мы опоздали?
– Что ж так пессимистично, Сашок?
– Я всегда предпочитал смотреть страшной правде в глаза, чем тешиться радужными фантазиями.
– Что ты предлагаешь?
– Ничего.
– То есть, будем сидеть и ждать, пока за нами явится князь Станислав?
– Мы могли надеяться на успех, пока все считали меня погибшим. Теперь всё изменилось.
– Ты же знаешь, что раньше мы не могли уйти! – почувствовав укор в свой адрес, вспылил Миша. – Если бы ты объяснил, что те, от кого мы ждали помощи, на самом деле наши враги, то всё пошло бы по-другому!
– Простите, флагман, я вас ни в чём ни виню. Сам во всём виноват. Признаться, ваше решение отсидеться здесь какое-то время, меня вполне устраивало. Я думал, пусть всё уляжется. Пусть князь Харц Гогенцоллер тешит себя надеждой, что его план блестяще удался. Пусть…. Тем вдвойне приятней нанести удар, когда враг уже празднует победу. Но, увы… я недооценил въедливость аншефа Станислава Гогенцоллера. Он не ограничился поверхностным выводом, а копнул гораздо глубже. В прямом и переносном смысле.
– Да… дела… – проворчал Смородин. – Только я не баран на заклание, и так просто лапки складывать не собираюсь! Если не обойтись без войны, значит, будем воевать!
– Мы могли бы уйти на засеку венгров, – робко вставил Стефан. – На ту сторону ратники аншефа Станислава вряд ли решатся сунуться.
– А если вернутся хозяева? – усмехнулся Миша и сам же ответил на свой вопрос. – То будет нам сказка про Машу и медведей. Нет, мы сделаем всё не так. Возникла у меня одна мысль, когда сидели в погребе. Сам удивляюсь, как хорошо работают мозги, когда над головой рвутся бомбы. Так вот… будет нам чем ответить и командэру Юлиусу и аншефу инквизиторов.
Под растерянными взглядами аэронавтов Смородин вернулся в мастерскую и задумчиво обошёл по периметру стены с подвешенным инструментом. Заглянул в каждый угол, открыл ящики, затем уверенно рубанул кулаком по воздуху.
– Должно получиться! Кажись, всё есть! Стефан, бери Прохора с Ларионом и спуститесь к месту падения «Пеликана». Смастерите что-нибудь вроде саней, и как хотите, но чтобы притащили мне с него двигатель. Я помню, он не пострадал. Даже винт целый остался.
– Зачем он тебе, флагман Михай? – попытался воспротивиться боцман. – В нём же весу….
– Ты ещё здесь? – рявкнул на него Миша, и Стефан, торопливо закивав, бросился догонять Прохора с Ларионом, направившихся к тропе, ведущей с плато.
Оставшись наедине со своими мыслями, Смородин ещё раз обошёл мастерскую, прикинул на глаз объём рулонов перкали, пощупал сложенные в ряд деревянные рейки, затем вышел и, взяв тонкий прут, принялся чертить на снегу.
– Флагман, вы меня пугаете, – произнёс наблюдавший за ним Александр. – Порой вы мне кажетесь неглупым человеком, но чаще сумасшедшим.