– Думаю, да. Пищевое отравление может вызывать просроченная еда – медики называют это стафилококковым проникновением – или попаданием в нее каких-то токсичных веществ в процессе приготовления.
– Доктор, а сейчас, по-вашему, в чем причина? – спросил пассажир в соседнем ряду, внимательно слушавший Байрда.
– Точно не скажу, но, судя по симптомам, можно предположить, что имели место нарушения при упаковке или приготовлении пищи, то есть попали токсины.
– А какие?
– Понятия не имею. Без лабораторных анализов вообще ничего нельзя утверждать. С современными методами приготовления и хранения еды подобные инциденты в принципе невозможны. Нам просто не повезло. Кроме того, должен заметить, сегодня продукты для ужина поступили от другого поставщика. Из-за нашего опоздания в Виннипег что-то разладилось, и пришлось обратиться в другую фирму. Возможно, она имеет отношение к случившемуся.
Чайлдер кивнул, прокручивая в голове услышанное. Забавно, что слова врача имеют свойство успокаивать людей, со злой иронией в свой адрес подумал Байрд. Даже когда он должен сказать что-то неутешительное, это вроде бы даже ободряет людей: если об этом знает врач, значит, этого не допустит, ведь он врач… «Возможно, мы не очень-то далеко ушли от колдовства, – с досадой размышлял доктор. – Придет врач с волшебным ящичком, вытащит оттуда магическое снадобье, и все будет хорошо». Почти всю жизнь Байрд только тем и занимался, что уговаривал, льстил, подбадривал напуганных и доверившихся ему людей, которых знал лучше их самих. И каждый раз надеялся, что его знания, опыт, а порой и весьма необходимое лукавство не подведут. Что ж, возможно, настал момент истины, и он столкнулся с последним, неизбежным вызовом: о том, что тот его не минует, он знал, даже ждал его, хотя и не так скоро…
Он вдруг почувствовал, что Дженет хочет ему что-то сказать, и впился в нее вопрошающим взглядом.
– Доктор, там, в хвосте, еще двое… – на грани истерики сообщила девушка.
– Не те, кому давали таблетки?
– Нет, другие.
– Ладно, я к ним сейчас подойду, а вы пока проведайте второго пилота: возможно, ему нужна вода.
Едва он успел дойти до новых заболевших, как Дженет вернулась, бледная как полотно:
– Доктор, по-моему, вам нужно…
Раздавшийся из кухни звонок внутреннего телефона оборвал ее, словно удар ножом. Дженет замерла, а телефон тем временем буквально надрывался. Первым очнулся Байрд и резко бросил:
– Пусть себе звонит! Быстрее!
С совершенно несвойственным ему проворством доктор пробежал по проходу и влетел в пилотскую кабину, на мгновение замер, оценивая ситуацию, и в тот же момент услышал, как внутренний голос ехидно прошептал: «Ты был прав – вот оно».
Командир обмяк в кресле, по лицу его струился пот и стекал за воротник форменной рубашки. Одну руку он прижимал к животу, другой давил на кнопку внутренней связи.
Байрд в два прыжка одолел расстояние до кресла, перегнулся через спинку и подхватил Даннинга, который едва слышно чертыхался сквозь стиснутые зубы, под мышки.
– Спокойствие, командир! Только спокойствие, – ободряюще проговорил Байрд. – Надо вас вытащить из кресла.
– Я сделал… как вы сказали… – прохрипел командир, мучительно выплевывая слова. – Но опоздал… Дайте что-нибудь, док… Быстрее… Надо держаться… посадить машину… Она на автопилоте… но надо сесть… сообщить Ванкуверу…
Губы его шевелились, но уже беззвучно, как ни пытался он что-то сказать. Затем глаза его закатились и тело обмякло.
– Мисс Бенсон, помогите мне его вытащить, – сказал Байрд.
Тяжело дыша, они с огромным трудом подняли командира с пилотского кресла и уложили на пол рядом со вторым пилотом. Байрд достал стетоскоп, а Дженет вытащила из шкафчика форменную куртку и плед. Как только доктор закончил осмотр, она соорудила для командира подушку и хорошенько его укутала, хотя и саму ее всю трясло.
– Доктор, вы можете сделать то, о чем он просил? Можете привести его в сознание, чтобы он сумел посадить самолет?
Байрд сунул стетоскоп в карман, взглянул на ряды индикаторов и переключателей, на двигавшиеся сами по себе рулевые колонки. В призрачном свете приборов лицо его выглядело сильно постаревшим и невыносимо усталым.
– Вы член экипажа, мисс Бенсон, так что скажу начистоту, – произнес Байрд таким суровым тоном, что девушка вздрогнула. – Готовы выслушать очень печальные факты?
– Да… Вроде бы да… – Как Дженет ни старалась, но все-таки не смогла скрыть тревогу.
– Очень хорошо. Если в самое ближайшее время не отправить всех пострадавших в больницу, то вряд ли я поручусь за их жизни.
– Но…
– Им нужны специальные манипуляции, внутривенные вливания, медикаменты. И в первую очередь командиру: он и так слишком долго держался.
– Ему настолько плохо?
– Его состояние близко к критическому, как и остальных.
– Что же нам делать, доктор? – еле слышно прошептала девушка.
– Сколько на борту пассажиров?
– Пятьдесят шесть.
– Сколько порций рыбы вы разнесли?
Дженет пожала плечами, пытаясь припомнить.
– По-моему, пятнадцать. В основном заказывали мясо, многие вообще не ужинали, потому что было поздно.
– Слава богу.
Байрд долго молчал, печально глядя на стюардессу, а когда вновь заговорил, голос его звучал резко, почти враждебно:
– Мисс Бенсон, вы когда-нибудь слышали о двойной вероятности?
– О двойной вероятности? Вроде бы слышала, но вряд ли знаю, что это такое.
– Я объясню. Двойная вероятность означает вот что. Наш единственный шанс остаться в живых – это обнаружить среди пятидесяти шести пассажиров того, кто не только сможет посадить самолет, но еще и не ел за ужином рыбу.
Его слова повисли в воздухе, когда они стояли и смотрели друг другу в глаза.
Глава 502.45–03.00
Когда до Дженет окончательно дошли слова доктора, ее охватило спокойствие, словно начавший действовать анальгетик. Она выдержала взгляд Байрда, прекрасно поняв молчаливый намек: шансов нет, их всех ждет смерть.
До этого момента девушка в глубине души отказывалась полностью принимать происходившее. Пока торопливо обходила пассажиров и пыталась успокаивать заболевших, ее не отпускало ощущение, что все это просто жуткий кошмар, страшный сон, где повседневный ход вещей вдруг причудливо преломляется в ужасную цепь событий, причиной которых стала неожиданная, но вполне логически объяснимая случайность. Внутренний голос твердил, что она может в любую секунду проснуться и увидеть сползшее на пол одеяло, а на тумбочке будет надрываться дорожный будильник, возвещая, что опять нужно вставать ни свет ни заря, потому что сегодня в рейс.
Теперь это ощущение нереальности происходящего как волной смыло. Она осознала, что все происходит наяву, происходит с ней, Дженет Бенсон, симпатичной двадцатиоднолетней белокурой девушкой, привыкшей к тому, что летчики и персонал аэропортов оглядываются ей вслед, когда она быстро шагает по пропитавшимся сосновым ароматом коридорам. Страх исчез – по крайней мере на время. Она вдруг вспомнила о своих родителях. Ведь может случиться так, что ее жизнь оборвется в секунды среди скрежещущего искореженного металла, а те, кто дал ей жизнь, ничего не почувствуют и продолжат мирно спать за много миль от нее.
– Понимаю вас, доктор, – взяв себя в руки, проговорила Дженет.
– Можно ли выяснить, есть ли на борту хоть кто-то знакомый с летным делом?
Она мысленно пробежалась по списку пассажиров, пытаясь припомнить фамилии, и ответила:
– Из авиакомпании никого. Об остальных… не знаю. Думаю, проще спросить пассажиров.
– Да, вы правы, – согласился Байрд. – Как бы там ни было, постарайтесь сделать сообщение максимально корректным. Иначе поднимется паника. Многие знают, что второй пилот слег. Просто скажите, что капитана интересует, есть ли на борту кто-то знакомый с летным делом, чтобы помочь ему с радиосвязью.
– Хорошо, доктор, – тихо проговорила Дженет. – Так я и сделаю.
Она чуть замешкалась, поскольку Байрд явно что-то недоговорил.
– Мисс Бенсон… как вас зовут?
– Дженет.
Доктор кивнул.
– Дженет… Похоже, я что-то ляпнул по поводу вашей подготовки. Простите старого дурака: это было необоснованно и непростительно… Мне и самому не грех подучиться. Беру свои слова обратно.
Девушка чуть зарделась и ответила с улыбкой:
– Я уж давно все забыла.
Дженет шагнула было к двери, чтобы поскорее выяснить, есть ли у них шанс на спасение, но Байрд сосредоточенно наморщил лоб, словно припоминал нечто очень важное. Нахмурившись, он невидящим взглядом смотрел на пришпиленную к стене инструкцию по пользованию аварийным выходом и вдруг сказал:
– Погодите.
Дженет замерла, хотя уже положила руку на задвижку двери.
Байрд резко щелкнул пальцами и повернулся к ней.
– Вспомнил! Молодой человек в соседнем кресле, который в последний момент подсел в Виннипеге… Ведь он что-то говорил о самолетах.
– Мистер Спенсер?
– Он самый. Джордж Спенсер. Не поручусь, но кое-что в летном деле он, похоже, смыслит. Приведите его сюда, хорошо? Только ничего не говорите: не надо, чтобы остальные пассажиры узнали правду, – но расспрашивать, только осторожно, продолжайте.
– Он сам вызвался помочь, – сообщила Дженет, – значит, не отравился.
– Да, точно! – воскликнул Байрд. – Мы оба ели мясо. Ведите скорее его сюда, Дженет.
Пока ее не было, врач нервно топтался в тесной кабине, потом опустился на колени и пощупал пульс у командира, ничком лежавшего без сознания рядом со вторым пилотом. При звуке открываемой двери врач резко вскочил на ноги, загородив вход, и Спенсер в легкой растерянности застыл на пороге.
– Привет, док. Говорят, там что-то со связью?
– Вы летчик? – не мешкая, спросил Байрд, не двигаясь с места.
– Был, давным-давно, во время войны. Как тут сейчас с радиосвязью, не знаю, но если командир корабля считает, что я мог бы…
– Входите, – перебил его Байрд и отступил в сторону, быстро закрыв за Спенсером дверь.