– Семьсот четырнадцатый, слушайте меня внимательно. Джордж, сейчас мы заново пройдем весь регламент, но прежде хочу обратить ваше внимание на некоторые моменты, которые вы могли забыть или которые относятся лишь к многомоторным машинам. Как слышите? Прием.
– Продолжайте, Ванкувер, – отозвалась Дженет. – Слушаем вас внимательно.
– Понял, семьсот четырнадцатый. Итак, перед посадкой необходимо кое-что проверить и скорректировать. Это в дополнение к тому, что вы уже проделывали. Когда и как – скажу позже. Сейчас хочу по ним пройтись, чтобы вас подготовить. Сначала нужно включить насос гидроусилителя, затем проследить, чтобы давление в тормозной системе было в пределах от шестидесяти одной до шестидесяти восьми атмосфер. Наверное, вы что-то помните по полетам на истребителях, но освежить в памяти не помешает. Далее – после выпуска шасси включите насосы подкачки топлива и проверьте, что его достаточно. Наконец, нужно подстроить корректор высоты и шаг винтов. Все поняли? При заходе на посадку мы повторим все пошагово, чтобы Дженет установила переключатели. А теперь я вам скажу, где находится каждый из них. Начали…
По указаниям координатора они все определили, и Спенсер сказал:
– Дженет, передайте, что мы все нашли.
– Алло, Ванкувер, все в порядке.
– Прекрасно! Дженет, никаких сомнений насчет расположения регулировок нет? Уверены? Прием.
– Да, Ванкувер, все ясно.
– Семьсот четырнадцатый, проверьте, летите ли вы горизонтально.
– Подтверждаю: полет горизонтальный над облачностью.
– Хорошо. Так, Джордж, давайте снова выпустим закрылки на пятнадцать градусов, скорость сто сорок, потом еще раз полностью выпустим шасси. Особое внимание на скорость. Если готовы, поехали…
Спенсер с мрачным лицом начал операцию, скрупулезно выполняя каждую команду, пока Дженет взволнованно проговаривала скорость и управляла рычагами закрылков и шасси. Самолет опять резко встряхнуло, когда упала скорость, а на востоке показались первые робкие проблески зари.
В зале управления полетами Треливен воспользовался возможностью глотнуть остывшего кофе, потом закурил предложенную Бердиком сигарету и шумно выдохнул дым. Он выглядел изможденным, на подбородке проступила синеватая щетина.
– Ну и какой вам видится ситуация? – спросил представитель авиакомпании.
– В общем, как и следовало ожидать, – ответил Треливен, – но времени ужасно мало. Только с выпуском шасси следовало бы потренироваться по меньшей мере раз десять. Если повезет, то сможем прогнать цикл трижды, пока он не покажется над аэродромом, но только если не собьется с курса.
– А вы собираетесь тренировать его с заходом на посадку? – вставил руководитель полетами.
– Должен. Без двух-трех пробных заходов я бы гроша ломаного не поставил на его шансы – при его-то опыте. Поглядим, что у него получится. А иначе…
Треливен замялся, но Бердик, бросив сигарету на пол и затушив ногой, поднажал:
– А иначе что?
Треливен повернулся к Бердику и Гримселлу и жестко сказал:
– Так, давайте посмотрим правде в глаза: парень за штурвалом перепуган – дальше некуда. И не без причины. Если он сломается и машина упадет в океан, у остальных будет больше шансов выжить.
– Но… удар о воду! – воскликнул Бердик. – А больные… а самолет… Это же полная катастрофа!
– Это будет рассчитанный и оправданный риск, – ледяным тоном продолжил Треливен, глядя толстяку прямо в глаза. – Если наш друг предпочтет вдребезги разбиться на полосе, машина все равно пойдет под списание.
– Гарри вовсе не это имел в виду, – торопливо вставил Гримселл.
– Черт подери, нет, конечно, нет! – смущенно пробормотал Бердик.
– Еще существует опасность, – не обращая внимания на их реакцию, добавил Треливен, – что если самолет рухнет здесь, то почти наверняка начнется пожар, и нам повезет, если мы вообще кого-то спасем. Возможно, катастрофа затронет даже наземные сооружения. А вот если машина упадет в океан, то ей, конечно, все равно конец, но будет шанс спасти хоть кого-то из пассажиров. При теперешнем легком тумане и практически полном безветрии на воде штиль, и это смягчит удар. Мы посадим самолет на брюхо по радару как можно ближе к берегу, и тогда, может быть, что-то от него останется.
– Свяжитесь с военными моряками, – велел руководитель помощнику, – и с летчиками. Спасательные вертолеты уже готовы. Пусть выдвинутся вплотную к берегу и ждут указаний по радио.
– Не хочется мне это делать, – признался Треливен, поворачиваясь к висевшей на стене карте. – Это значит, что придется бросить больных пассажиров. Нам повезет, если мы успеем вытащить их из воды, прежде чем самолет утонет. Однако, возможно, придется на это пойти. – Он спросил в микрофон: – Радарная, что-нибудь видите?
– По-прежнему ничего, – прозвучал ровный бесцветный голос. – Так, погодите-ка. Похоже, что-то появляется… Да, командир. Теперь видим, вот он. Отклонился немного к югу. Дайте ему указание держать курс двести шестьдесят пять.
– Отличная работа! – отозвался Треливен и кивком велел вывести его в эфир, но в это время телефонист сообщил:
– Военные докладывают о визуальном обнаружении. Расчетное подлетное время тридцать восемь минут.
– Понятно. – Треливен поднес микрофон ко рту. – Семьсот четырнадцатый, вы закончили убирать закрылки и шасси? Прием.
– Да, Ванкувер, – отозвался голос Дженет.
– Трудности возникли? Летите прямо и горизонтально?
– Все нормально, Ванкувер. Пока нормально, говорит пилот.
В зале услышали ее нервный смешок.
– Отлично, семьсот четырнадцатый. Вы у нас на радаре. Вы немного отклонились к югу. Вам нужно осторожно принять вправо, скорость держите эту, и лечь на курс двести шестьдесят пять. Как поняли? Прием.
– Принято, Ванкувер.
Треливен выглянул в окно. Темнота понемногу начинала рассеиваться.
– По крайней мере они хоть что-то смогут видеть, пусть и перед самой посадкой.
– Я приведу всех в готовность номер один, – сказал руководитель полетами и повернулся к помощнику: – Предупреди вышку, Стэн: пусть подготовят пожарных. – Затем повернулся к телефонисту: – Соедините меня с полицейским управлением.
– А потом меня с Говардом в пресс-центре, – добавил Бердик и повернулся к Треливену. – Надо объяснить ребятам вероятность посадки на воду, прежде чем они начнут фантазировать. Нет, погодите! Нельзя признавать, что тогда мы спишем больных пассажиров! Я же сам себя в петлю засуну!
Треливен его не слушал. Тяжело опустившись на стул, координатор наклонил голову и прикрыл ладонью глаза, отключившись от разноголосого гомона вокруг, но при раздавшемся из ожившего динамика шипении он тотчас вскочил и потянулся за микрофоном.
– Алло, Ванкувер, – раздался голос Дженет, – идем курсом двести шестьдесят пять, как и было предписано.
– Отлично, семьсот четырнадцатый! – нарочито бодро отозвался Треливен. – У вас все получается. Теперь повторим все сначала для пущей уверенности. Джордж, это последняя репетиция перед входом в зону аэропорта, так что напрягитесь.
Руководитель полетами, едва сдерживая волнение, говорил тем временем в телефонную трубку:
– Да, они подлетят примерно через полчаса. Пора начинать представление.
Глава 1005.05–05.25
Спенсер попытался размять затекшие ноги. Все тело ломило и корежило. Волнение и нервное напряжение абсолютно впустую отняли у него массу энергии, и как только он смог чуточку передохнуть, сразу почувствовал себя совершенно выжатым. Он знал, что у него трясутся руки, но не пытался унять дрожь. Глядя на непрекращавшееся мигание приборов на панели, он постоянно видел плясавшее перед глазами пятно, похожее на кусочек фаты. И все это время внутренний голос, совершенно реальный и отстраненный, как тот, что слышался из наушников, неустанно повторял свой монолог: «Что бы ни произошло – держись. Если сломаешься, тогда конец. Вспомни, сколько раз так бывало на войне. Думаешь, что ты у цели, а тут раз – и ты полностью выжат, и силенок совсем не осталось. Но всякий раз что-то находилось – последний резерв, второе дыхание, о котором ты и знать не знал».
Он взглянул на Дженет и с трудом проговорил, чувствуя, что вот-вот сломается:
– Ну как: на этот раз у нас получилось?
Дженет, похоже, поняла, зачем он это спрашивает, и весело ответила:
– Вполне! И мне показалось, что Треливен остался доволен. А вам?
– Я его почти не слышал, – признался Спенсер, пытаясь размять мышцы шеи. – Надеюсь, что это все. Сколько раз мы тренировались с закрылками и шасси – три? Если он потребует повторить еще раз, я…
Дженет наклонилась к нему, вытерла лоб и лицо платком и спросила:
– Вы заметили – солнце встает?
– Да, конечно, – соврал Спенсер, поднимая глаза.
Даже на западе облачный ковер подернулся золотисто-розовым сиянием, и огромный небесный купол заметно посветлел. На юге, по левому борту, виднелись две горные вершины, похожие на торчащие посреди вспененного ватного океана острова.
– Теперь уже недолго осталось, – проговорил Спенсер, ненадолго умолк и продолжил: – Перед заходом на посадку в последний… то есть еще раз взгляните, как там пилоты. Нас, наверное, поболтает… ну, сами знаете… так что не хочется, чтобы их швыряло по полу.
Дженет благодарно улыбнулась и спросила:
– Продержитесь несколько секунд один?
– Не волнуйтесь: если что, сразу же крикну.
Она сняла наушники и поднялась с кресла, но не успела развернуться, как дверь в кабину открылась и в проем заглянул Байрд.
– А, так вы не за передатчиком!
– Да вот собиралась взглянуть, как там командир и второй пилот, и убедиться, что их не раскидает при посадке.
– Не надо, – сказал Байрд. – Я к ним подходил несколько минут назад, когда вы были заняты.
– Доктор, как там обстановка в салоне? – спросил Спенсер.
– Потому и зашел, – сухо ответил врач. – Надо как можно быстрее доставить пострадавших в больницу.
– Может, вам нужна какая-то консультация по радио?