После недолгой паузы Дженет подтвердила:
– Ванкувер, все нашли. Один показывает шестьдесят четыре и четыре атмосферы, другой… э-э-э… шестьдесят восемь и семь.
– Значит, все в норме, но перед посадкой надо еще раз проверить. Теперь створки. Они должны быть закрыты на одну треть. Переключатель – у левого колена Дженет, он градуирован на три положения. Как поняли? Прием.
– Да, вижу, Ванкувер.
– Ими займетесь вы, Дженет. Рядом, в той же линейке, заслонки правого и левого охладителей. Они очень четко обозначены. Их нужно открыть на полную. Обязательно проследите за этим. Дальше самое главное – шасси. Вы уже пробовали, но еще раз прокрутите все в голове, начиная с выпуска закрылков и заканчивая полным выпуском шасси с блокировкой. Полностью закрылки нужно выпускать перед самым касанием полосы, когда вы уверены, что будете садиться. Я вас через это проведу. Все понятно? Прием.
– Да, поняли, спасибо! – отозвался Спенсер, не отрывая глаз от приборов. У него вдруг сильно зачесалось плечо, но делать нечего – придется терпеть.
– Семьсот четырнадцатый? Когда зайдете на посадку и выпустите шасси, нужно включить насосы подкачки топлива, иначе подача может прекратиться в самый ответственный момент. Переключатель – на пять часов от автопилота, прямо за регулятором насыщенности смеси.
Дженет ошарашенно уставилась на приборную панель и пробормотала:
– Где он?
Спенсер впился глазами в переключатели, нашел нужный, и палец его уперся в маленький тумблер над выступающей панелькой с дроссельными заслонками.
– Нашли, Ванкувер, – сообщила Дженет.
– Теперь смесь нужно сменить на обогащенную. Наверняка Джорджу не терпится это проделать, так что больше не буду распространяться – он сам справится. Теперь нужно установить шаг винтов таким, чтобы загорелись зеленые лампочки под переключателями. Они должны быть у правого колена Джорджа. Нашли?
– Да, все в порядке, Ванкувер.
– И, наконец, нагнетатели наддува. После выпуска шасси их нужно установить в положение для взлета, то есть в верхнее. Это четыре рычага слева от дроссельных заслонок. Так, вопросы есть? Прием.
Спенсер в отчаянии взглянул на Дженет и воскликнул:
– Да здесь все один сплошной вопрос! Мне этого никогда не запомнить!
– Ванкувер, пилот в панике: говорит, что никогда этого не запомнит.
– И не надо, семьсот четырнадцатый! – хохотнул координатор. – Есть еще нюансы, но ими займемся по ходу дела. Джордж, мы должны основательно пройтись по всему протоколу, чтобы вы, получив команду, выполнили ее, не отвлекаясь от главного. Помните: сейчас всего лишь тренировка, что и когда включать-выключать, – главное – вести самолет.
– Как у нас со временем? – спросил Спенсер.
Дженет передала вопрос.
– Время есть, не волнуйтесь, но впустую тратить его нельзя. Вы покажетесь над аэропортом примерно через двенадцать минут, но времени у вас будет столько, сколько понадобится для пробных заходов. – Повисла пауза, потом Треливен сообщил: – Радарная докладывает, что нужно откорректировать курс. Джордж, измените его на пять градусов, до двухсот шестидесяти.
Треливен выключил микрофон и повернулся к руководителю полетами:
– Они почти на глиссаде. Как только установим визуальный контакт, я их выровняю и поведу на пробные круги. А там увидим, что и как у них получится.
– Здесь все готово, – ответил Гримселл и крикнул помощнику: – Объявляйте общую тревогу!
– Ванкувер, – раздался в динамике голос Дженет, – Мы изменили курс до двухсот шестидесяти. Прием.
– Принято, семьсот четырнадцатый, – сообщил Треливен. – Теперь проверим высоту. Прием.
– Ванкувер, – через несколько секунд откликнулась Дженет, – высота две пятьсот.
Треливен услышал в наушниках голос оператора из радарной:
– До аэропорта пятьдесят миль.
– Отлично, Джордж! – сказал Треливен в микрофон. – Вы в любой момент выйдете из облачности. Как только появитесь, ищите маяк аэропорта. Прием.
– Плохие новости, – посетовал Бердик. – Погода портится. Опять начинается дождь.
– Ну что поделаешь! – бросил Треливен и обратился к Гримселлу: – Свяжитесь с вышкой, пусть включат все огни. Через минуту мы поднимемся к ним. Нужно, чтобы их передатчик работал на той же частоте. У Спенсера не будет времени мудрить со сменой каналов.
– Понято! – сказал руководитель, поднимая трубку.
– Семьсот четырнадцатый, – проговорил Треливен в микрофон, – до аэропорта пятьдесят миль. Вы еще в облачности, Джордж? Прием.
Повисла долгая пауза. Внезапно динамик ожил, и взволнованный голос Дженет прорвался с полуфразы:
– …чуточку поднимается! Кажется, я что-то видела. Не уверена… Да, вон он! Вижу! А вы, мистер Спенсер? Прямо по курсу. Ванкувер, мы видим маяк!
– Они пробили облачность! – воскликнул Треливен и добавил в микрофон: – Прекрасно, Джордж! Оставайтесь на двух тысячах футах и ждите указаний. Я поднимусь на вышку, так что несколько минут меня не будет слышно. С посадочной полосой решим в последний момент, чтобы вы садились против ветра. До этого сделаем несколько пробных заходов, чтобы вы потренировались.
Раздался голос Спенсера:
– Дайте микрофон, Дженет.
Послышались обрывки разговора, затем снова раздался голос Спенсера. Он говорил резко, словно рубил слова топором:
– Никак не пойдет, Ванкувер. Положение на борту критическое. Мы садимся с первого захода.
– Что? – воскликнул Бердик. – Это невозможно!
– Не дурите, Джордж! – с тревогой в голосе проговорил Треливен. – Вам обязательно нужно сделать несколько тренировочных заходов.
– Продолжаю снижаться, – отчеканил Спенсер чуть дрожащим голосом. – Тут люди умирают. Умирают! Можете вы это понять? Шансов у меня на первом заходе столько же, сколько на десятом. Захожу на посадку.
– Дайте мне с ним поговорить, – попросил руководитель полетами.
– Нет, – возразил Треливен, – на пререкания нет времени. – Лицо у него побледнело, на виске подрагивала жилка. – Надо действовать быстро, выбора у нас нет. По всем правилам машиной командует он, и я принимаю его решение.
– Так нельзя! – запротестовал Бердик. – Вы что, не понимаете…
– Хорошо, Джордж, – произнес Треливен в микрофон, – как считаете нужным, так и поступим. Держите горизонтальный полет и ждите указаний. Мы поднимаемся на вышку. Удачи всем нам. Конец связи.
Он сорвал наушники, отбросил в сторону и крикнул остальным:
– Пошли!
Трое мужчин выскочили из рабочего зала и понеслись по коридору, Бердик замыкающим. Не дожидаясь лифта, они бросились вверх по лестнице, чуть не сбив спускавшегося по ней уборщика, и влетели в диспетчерскую. Один из дежурных стоял у панорамного окна и смотрел на светлеющее небо в бинокль ночного видения.
– Вон он! – объявил диспетчер.
Треливен схватил второй бинокль, взглянул в него и, отложив в сторону, нервно проговорил:
– Осталось решить с полосой.
– Ноль восемь, – ответил диспетчер. – Она самая длинная и сейчас почти что против ветра.
– Радарная! – крикнул Треливен.
– Слушаю, сэр.
Треливен подошел к столу, на котором под стеклом высветилась карта аэропорта, и толстым восковым карандашом вычертил предполагаемый посадочный курс.
– Сделаем так. Сейчас он примерно вот тут. Развернем его, когда он заложит широкий левый поворот, и одновременно опустим до тысячи футов. Здесь я начну предпосадочную проверку, потом выведем его на море и медленно развернем на заключительный заход. Ясно?
– Да, командир, – ответил диспетчер.
Треливен взял протянутые наушники с микрофоном и спросил:
– С радарной связь есть?
– Да, сэр, есть.
Руководитель уже размеренно говорил в микрофон:
– Вышка – всем спасательным транспортным средствам. Полоса ноль восемь! Ноль восемь! Всем пожарным машинам занять позиции один и два. Гражданскому транспорту – позицию три, скорым – позиции четыре и пять. Приказ: ни одному транспортному средству не покидать позицию до прохождения самолета! Начинайте.
Облокотившись на кожух консоли управления, командир щелкнул переключателем настольного микрофона, и у его локтя завращались катушки магнитофона.
– Джордж Спенсер, – проговорил он ровным спокойным тоном, – это Пол Треливен, Ванкувер-вышка. Как слышите? Прием.
В диспетчерской раздался голос Дженет:
– Да, командир, слышим вас хорошо. Прием.
В телефонной трубке бесстрастный голос доложил из радарной:
– Десять миль. Изменить курс на двести пятьдесят три.
– Джордж, вы в десяти милях от аэропорта. Измените курс на двести пятьдесят три. Сбрасывайте газ и начинайте снижение до тысячи футов. Дженет, обеспечьте предварительные меры безопасности для пассажиров. Не подтверждайте дальнейшие переговоры, если только не захотите что-то спросить.
Поочередно отрывая руки от штурвала, Спенсер, разминая пальцы и натянуто улыбаясь Дженет, проговорил:
– Ладно, выполняйте свои обязанности.
Девушка сняла со стены микрофон и нажала кнопку.
– Уважаемые пассажиры! Внимание! – Голос у нее дрогнул, но она с силой вцепилась в микрофон и откашлялась. – Прошу всех занять свои места и пристегнуть ремни. Самолет идет на посадку. Спасибо.
– Отличная работа! – похвалил девушку Спенсер. – Все как обычно, а?
Закусив нижнюю губу, Дженет попыталась улыбнуться в ответ.
– Ну, не то чтобы…
– Вам здорово досталось, – рассудительно проговорил Спенсер. – Хочу, чтобы вы знали: я бы ни за что столько не продержался, если бы не… – Он вдруг умолк, осторожно двигая ножными педалями и регулятором элеронов, ожидая отклика самолета, потом продолжил, не спуская глаз с приборов: – Дженет, у нас мало времени. Мы знали, что это рано или поздно случится. Хочу, чтобы вы четко себе уяснили, почему я должен попытаться как-то посадить машину с первого захода.
– Да, – тихо ответила она, – я все понимаю.
Дженет застегнула на поясе ремень безопасности и, крепко сжав кулачки, положила руки на колени.
– Что ж, хочу сказать вам спасибо, – неуверенно добавил Спенсер. – Я с самого начала ничего не обещал и сейчас не обещаю. Вы, как никто, знаете, какой из меня пилот, но нарезать круги над летным полем совершенно бесполезно, а людям в салоне с каждой минутой становится все хуже. Придется рискнуть, чем бы все это ни закончилось.