– Спасибо, мисс, – поблагодарил муж. – Уверен, что ей станет лучше. – Он улыбнулся жене, словно пытаясь подбодрить самого себя. – Постарайся отдохнуть, дорогая. Скоро все пройдет.
– Очень на это надеюсь, – не совсем уверенно заметил Даннинг. – Полагаю, вам лучше поспать, мадам, да и вам обоим нужно отдохнуть.
Он двинулся обратно по проходу в кухню и дождался Дженет там, а когда та вернулась, спросил:
– Кто эта пара?
– Мистер и миссис Чайлдер… Джон Чайлдер. Пятнадцать минут назад она была в полном порядке.
– Гм… Сообщи мне, если ей станет хуже: свяжусь с землей.
Дженет бросила на него тревожный взгляд.
– Зачем? Есть какие-то подозрения?
– Не знаю. Мне ее вид не понравился. Может, укачало, а может, кое-что посерьезнее. – Он озабоченно постучал пальцами по металлической раковине. – Врача случайно на борту нет?
– При регистрации профессию не указывают, – ответила Дженет, – но могу разузнать.
Даннинг покачал головой.
– Сейчас никого не беспокой. Почти все укладываются спать. Где-нибудь через полчаса узнай, как она там, и сообщи мне. Шутки плохи, – добавил он тихо, собираясь уходить, – ведь до побережья еще четыре с лишним часа.
Возвращаясь в пилотскую кабину, он задержался, чтобы улыбкой подбодрить приболевшую пассажирку. Та попыталась улыбнуться в ответ, но от очередного приступа боли закрыла глаза и съежилась в кресле. Несколько секунд Даннинг внимательно смотрел на нее, затем двинулся дальше, к кабине. Закрыв за собой дверь, сел в кресло пилота, снял фуражку, надел большие наушники и взял в руку микрофон. Пит вел самолет вручную. Обрывки туч, казалось, вихрем летели на лобовые стекла, за секунду залепляли их, а затем таяли.
– Кучевые облака густеют, – доложил второй пилот.
– Вроде как по кочкам поскачем, а? – усмехнулся Даннинг.
– Похоже на то.
– Возьму штурвал на себя. Надо попробовать забраться чуть повыше. Запроси-ка шеститысячный эшелон, а?
– Есть. – Пит кнопкой на микрофоне перешел в эфир: – Семьсот четырнадцатый вызывает Реджину.
– Слышу вас, семьсот четырнадцатый, – протрещало в наушниках.
– Перед нами грозовой фронт. Прошу разрешения на шесть тысяч.
– Семьсот четырнадцатый, ждите. Свяжусь с диспетчерской.
– Спасибо, – отозвался Пит.
Командир, глядя на приближавшуюся зону турбулентности, привычными движениями выравнивая самолет, чтобы тот не рыскал и не валился в воздушные ямы, приказал:
– Пит, включи-ка надпись «Пристегнуть ремни».
– Есть. – Пит потянулся к кнопке на верхней панели.
Самолет тряхнуло, когда он вырвался из плотных туч и сразу же вонзился в очередную облачную стену.
– Семьсот четырнадцатый, – донесся голос из наушников. – Диспетчерская дает добро на шесть тысяч. Прием.
– Это семьсот четырнадцатый, – откликнулся Пит. – Вас понял, спасибо. Конец связи.
– Поехали, – сказал командир.
Двигатели басовито загудели, машина начала задирать нос, кабина накренилась, стрелка альтиметра на мерцавшей приборной панели стала показывать ровный набор высоты со скоростью сто футов в минуту. Длинный «дворник» на лобовом стекле размашисто сновал туда- сюда.
– Скорей бы выбраться из этого «молока», – заметил второй пилот.
Даннинг не ответил, сосредоточившись на приборах, и ни он, ни Пит не услышали, как вошла стюардесса, пока та легонько не тронула командира за плечо.
– Командир, – торопливо проговорила Дженет, явно взволнованная, – та дама… Ей хуже. И еще одному пассажиру плохо – теперь мужчине.
Даннинг, не оборачиваясь, включил носовые посадочные огни, и лучи яркого света выхватили из темноты стену дождя со снегом. Выключив огни, он принялся щелкать регуляторами двигателей и антиобледенителя.
– Дженет, сейчас не могу подойти. Действуй, как договаривались, и выясни, есть ли на борту врач. Да, и убедись, что все пассажиры пристегнуты: нас, скорее всего, поболтает. Выйду в салон, как только смогу.
– Поняла, командир.
Покинув пилотскую кабину, Дженет громко, чтобы услышали все, объявила:
– Просьба пристегнуть ремни. Из-за погодных условий возможна небольшая болтанка.
Потом, уже тише, она наклонилась к сидевшим справа пассажирам и вроде как между делом поинтересовалась:
– Прошу прощения, среди вас случайно нет врача?
Сидевший ближе к ней мужчина покачал головой и пробурчал:
– Извините, нет. Что-нибудь случилось?
– Нет, ничего серьезного.
Кто-то в салоне вскрикнул, и Дженет, насторожившись, торопливо зашагала по проходу туда, где сидела миссис Чайлдер. Дама, скрючившись и закрыв глаза, лежала в объятиях пытавшегося успокоить ее мужа и тихонько постанывала.
– Что нам делать, мисс? – спросил мистер Чайлдер с искаженным от волнения лицом, когда стюардесса подошла к ним. – Как вы думаете?
– Укройте ее потеплее, а я пойду узнаю, есть ли на борту врач.
– Дай Бог, чтобы был. А если нет?
– Не переживайте, сэр, будем надеяться на лучшее Я тотчас вернусь.
Дженет двинулась дальше вдоль рядов кресел, негромко повторяя свой вопрос.
– А что, кому-то плохо? – тревожно спрашивали ее.
– Нет-нет, просто даме нездоровится, такое бывает. Извините, что побеспокоила, – отвечала им девушка.
Ее вдруг схватили за руку. Это оказался один из любителей выпивки, и выглядел он не лучшим образом: лицо желтоватое, покрыто испариной.
– Извините, мисс, что снова беспокою: что-то мне нехорошо. Можно воды?
– Да, конечно. Сейчас принесу.
– Раньше так никогда не прихватывало. – Мужчина, отдуваясь, откинулся на спинку кресла. Проснулся один из его приятелей и, вздрогнув, открыл глаза.
– Что стряслось?
– Да что-то брюхо прихватило: того и гляди лопнет.
В этот момент его скрутил очередной спазм, и он схватился за живот.
Дженет осторожно потрясла за плечо Спенсера, тот открыл один глаз, затем другой.
– Простите великодушно, что разбудила, сэр, – сказала девушка, – но срочно нужен врач. Ваш попутчик случайно не доктор?
Спенсер наконец-то проснулся окончательно.
– Врача? Да, мисс, вам повезло. Вот этот джентльмен по соседству – врач.
– Слава богу! – с облегчением выдохнула стюардесса. – Не могли бы вы его разбудить?
– Конечно. – Спенсер взглянул на девушку и ткнул локтем распростертого рядом с ним Байрда. – Кому-то плохо, да?
– Да, одной даме немного нездоровится, ну и пассажир, похоже, перебрал, – тихо ответила Дженет.
– Док, да просыпайтесь же вы! – добродушно потряс соседа Спенсер. – Похоже, вам все-таки этой ночью позвонили.
Байрд потряс головой, что-то пробурчал и наконец проснулся.
– Сэр, вы врач? – обратилась к нему стюардесса.
– Да-да, я доктор. Что-то случилось?
– Двум пассажирам плохо. Не могли бы вы их посмотреть?
– Плохо? Да, конечно, одну минуту.
Спенсер встал с кресла, пропуская врача.
– Где они? – спросил Байрд, протирая глаза.
– Думаю, доктор, вам лучше сначала осмотреть женщину, – посоветовала Дженет, направляясь к супружеской паре, и напомнила остальным: – Пожалуйста, пристегните ремни.
Миссис Чайлдер теперь вытянулась, насколько позволяло кресло. Ее то и дело трясло от спазмов, она тяжело и хрипло дышала, волосы взмокли от пота.
Байрд остановился, внимательно посмотрел на нее, потом опустился на колени и пощупал пульс.
– Этот джентльмен – врач, – сказала Дженет.
– Господи, ну слава богу! – с воодушевлением воскликнул Чайлдер.
Его супруга открыла глаза и с трудом проговорила дрожащими губами:
– Доктор…
– Лежите спокойно, – велел Байрд, глядя на часы, потом отпустил ее руку, полез в карман и достал маленький фонарик. – Откройте пошире глаза, – попросил он негромко и по очереди посветил в каждый. – Так. Покажите, где болит: здесь или тут? – Когда он надавил на живот, ее скрутила судорога, из горла вырвался стон боли. Врач укрыл ее пледом, потрогал лоб и, выпрямившись, спросил: – Эта дама ваша жена?
– Да, доктор, – ответил Чайлдер.
– Есть еще какие-нибудь жалобы, кроме болей?
– Ее очень тошнило, была рвота.
– Когда это началось?
– Вроде бы не так давно. – Чайлдер беспомощно посмотрел на Дженет. – Ее как-то сразу прихватило.
Байрд задумчиво кивнул, отошел в сторону, взял Дженет под локоток и очень тихо, чтобы не услышали тревожно смотревшие на них пассажиры, спросил:
– Вы ей из лекарств что-нибудь давали?
– Только аспирин… Ой, совсем забыла принести воды мужчине, которому тоже стало плохо…
– Погодите! – резко остановил ее Байрд. Сон как рукой сняло, он был сосредоточен, в голосе зазвучали командные нотки. – Где вас учили оказывать первую помощь?
От этого вопроса Дженет покраснела.
– На курсах стюардесс, но…
– Ладно, оставим. Запомните: без толку давать аспирин при рвоте – от него станет еще хуже. Одну воду – и ничего больше.
– Я… Простите, доктор, – с трудом пролепетала Дженет.
– Вот что: ступайте к командиру и передайте, что нам нужно немедленно садиться, – сказал Байрд. – Этой женщине срочно нужно в больницу. Да, и пусть вызовут к трапу скорую.
– А что с ней?
– Точный диагноз поставить не берусь, но положение достаточно серьезное, чтобы совершить посадку. Так командиру и передайте.
– Хорошо, доктор. А пока я хожу, не могли бы вы осмотреть еще одного пассажира? Он жалуется на жуткие боли в животе и тошноту.
Байрд бросил на нее резкий взгляд.
– Говорите, тоже боли? Где он?
Девушка проводила его к мужчине, которого трясло от рвотных позывов. С обеих сторон его поддерживал сидевший рядом приятель. Байрд наклонился и взглянул ему в лицо.
– Я врач. Поднимите, пожалуйста, голову повыше. – Он быстро осмотрел мужчину и спросил: – Что вы ели за последние сутки?
– Да ничего особенного, – еле слышно пробормотал несчастный. – На завтрак яичницу с беконом, на обед – салат… В аэропорту сандвич… и здесь поужинал. – По подбородку у него стекла струйка слюны. – Очень болит, доктор. И глаза.