ту ночь? Точно не я.
И так умер Aerosmith Mac I. Это было невменяемым поступком, учитывая все, через что мы прошли. Но я так выбесился, что разрушил то единственное, что давало нашей группе мощь, то тонкое напряжение, которое создавало дикий рев Aerosmith. Джо было плевать, что мы с ним были командой. Ему было все равно, что мы вместе провели десять лет! Его заботили только наркотики и она.
Я так на него разозлился, что заорал: «Иди на хуй! Ты уволен. Я найду нового гитариста». И я нашел. Джимми Креспо. Он хотя бы не был Джо Перри… хуесосом.
Глава 10Отравление на семейном пикнике
Осень 1979 года – листья спадали с деревьев так же, как члены команды от первого состава Aerosmith, уход Джо, мать его, Перри. Я готов путешествовать во времени с моим кулечком на палочке. В великую неизвестность, детка. Ага, мы заберемся под колпак. Я расскажу вам все как было: в полном издании – то есть без цензуры и без какой-либо выгоды!
Аэросмифология была построена на гламуре саморазрушения. Саморазрушение – это очень весело, и все же я бы к нему не вернулся. Это как старая шутка про викингов: «Блядь, а можно уже закончить с изнасилованиями и грабежами, братан?» Разумеется, в рок-н-ролле дебоширство не считается плохим поведением – это приходит само собой. Ужасное, бесстыдное поведение – это приходить на концерты в таком состоянии, когда ты не можешь выступать… и такого тоже было много. Не волнуйтесь, у этой группы были еще как минимум десять лет убогих излишеств, наркомании и адского саморазрушения.
Время от времени я натыкаюсь на что-нибудь полезное и рассказываю это вам, особенно если речь идет о том, где я эксперт, – например, как жарить зефирки. Какой длины должна быть палка и сколько держать их на огне. Видите ли, я происхожу из древней семьи заносчивых и любознательных людей.
Я жил с Сириндой в этом сером домике в Санапи вместе с моими «Порше» и «Джипом». Миа только-только родилась. Поиск наркотиков стал нашим главным времяпрепровождением. Сиринда, мой друг Рик и я ехали в Маршфилд рядом с Бостоном, чтобы достать дурь. Джо Перри свел меня с одним дилером до того, как ушел из группы. Еще в 1979–1980 годах в двух кварталах от Джо жил один парень по имени Джон, у него-то мы и покупали. Трехчасовая поездка! Сейчас я живу в Маршфилде, переехал туда в 1988-м. Когда я еду домой, то еду по той же трассе – двенадцатой, – по которой ехал за наркотой. Ирония или идиотизм?
Увы, я выгнал Джо из группы, когда мы дописывали наш новый альбом Night in the Ruts, который должен был выйти осенью 1979-го, и Лебер-Кребс сильно давили на меня, чтобы я его дописал. Джо играл в No Surprize, Chiquita, Cheesecake, Three Mile Smile и Bone to Bone (Coney Island Whitefish Boy) – песни, которые я написал про Джо. Coney Island Whitefish пришлось выкинуть. Остальные песни играли Брэд Уитфорд, Нил Томпсон, Джимми Креспо и Ричи Супа.
Даже когда мы еще не начали сочинять альбом, я уже знал, какое хочу название, – Night in the Rut («Ночь в колеях»). Я тогда тащился от перемен первых букв в словах, типа не Джонни Ринго, а Ронни Джинго, так что Night in the Ruts – это кодовое название для Right in the Nuts («Прямо по шарам»). Тогда нельзя было выпускать альбом с таким названием, цензура этого не пропустила бы. Тебя запикали бы до смерти… нельзя было даже спеть «Твою мать!». На обложку я хотел поместить комнату, заваленную шарами. Двадцать огромных мешков с шарами стоили бы сколько, долларов восемнадцать за штуку? И мы бы стояли по пояс в шарах. И никто бы не осудил наше название, потому что у нас и так шарики за ролики заехали. Это была пародия на обложку альбома The Who Sell Out, где Роджер Долтри сидит в ванне с фасолью, а лицо выражает удивление. Позже я столкнулся с Роджером и спросил его:
– Ты правда сидел в ванне с фасолью? Каково это было? Она правда была переполнена или?..
– Да не, ее забили тканью, – ответил он, – а сверху накидали фасоль. Мне не пришлось в этом сидеть.
Черт.
Но в конце концов мы снялись для обложки у входа в угольную шахту. Все было черным от угольной пыли. Я прокатился в ней пару минут. А потом я начал втирать угольную пыль всем в лицо. Это была темная и мрачная обложка, но у нас было унылое и обреченное настроение.
Писать песни становилось все труднее и труднее, а теперь мне приходилось писать их без Джо. Риффы Джо были моим двигателем… и он заглох. Я пробовал писать с кучей разных людей. Весной 1978-го я прилетел в Санапи с Бобби Уомаком (который написал It’s All Over Now), чтобы поработать над песнями, но ничего не вышло. Просто гора наркоты и дорожек.
Где-то в середине семидесятых Дэвид Кребс познакомил меня с Ричи Супой. Он был певцом и автором песен и подписал контракт с Columbia, также управляемым Лебер-Кребсом. Однажды я возвращался с собрания, а Ричи шел навстречу, и Кребс сказал: «Ребят, вам надо закорешиться! Ричи – отличный автор песен, бла-бла-бла-бла-бла». Мы начали говорить, слово за слово, как всегда и бывает. Ричи сказал, что у него дома есть студия и всевозможные инструменты, так что, естественно, я должен все это заценить. Кажется, Дэвид дал мне записи нескольких своих песен, и я подумал: «А вообще нехило!» Когда я был в Лос-Анджелесе, то заглянул на запись Ричи и спел гармонию в песне Chip Away the Stone, которая в итоге вошла в альбом Cal Jam.
Также Ричи написал Lightning Strikes, наше первое видео для MTV. А после этого были Amazing и Pink. Он был моим союзником, когда в группе творилась какая-то херня и я ссорился с Джо Перри. Я всегда мог рассчитывать на Ричи. После того как в июле 1978-го группа распалась, он приехал осенью в Санапи и помог мне со стихами. Еще он играл роль моей деки и исполнил несколько гитарных партий в альбоме.
Ричи Супа играл с Rich Kids. Он поехал со мной в мой первый тур без Джо, вместе с Джоуи, Томом и Брэдом – как раз до появления Джимми Креспо. Ричи играл на гитаре и клавишах, потому что хорошо знал материал. Учитывая количество наркотиков, тур был бешеным.
No Surprize, первый трек в Night in the Ruts, был мини-автобиографией группы, вдохновленной той ночью, когда мы подписали контракт с Columbia, о чем я нес до этого. Спою на бис…
Nineteen seventy-one
We all heard the starter’s gun
New York is such a pity but at Max’s Kansas City we won
We all shot the shit at the bar
With Johnny O’Toole and his scar
В семьдесят первом
Мы все слышали первый выстрел
Нью-Йорк был таким разочарованием
Но в Max’s Kansas City мы выиграли
Все мы напивались в баре
С Джонни О’Тулом и его шрамом
И переходим к непревзойденному авторазрушению Aerosmith… нашему бесконечному шоссе в ад (молодец, Ангус!)…
Midnight lady
Situation fetal
Vaccinate your ass with your phonograph needle…
Ridin’ on the wheels of hell
Smokin’ up our axle grease
Полночная леди
Фертильная ситуация
Вакцинируй свою задницу иглой для граммофона…
Мы катаемся на колесах ада
И курим всякое дерьмо
И завершаем надеждой на то, что этот кислотный дождь прекратится…
Rock and roll
Junkie whore
Got my foot inside the door
Knock knock, knock knock, knock
Nobody’s keepin’ score
Bad times go away
Come again some other day
Рок-н-ролл
Грязная шлюха
Моя нога уже в двери
Тук-тук, тук-тук, тук
Никто не ведет счет
Уходите, плохие дни
Заходите когда-нибудь еще
На второй стороне – помните, когда у альбомов еще было две стороны? – было несколько крутых песен: Three Mile Smile, Reefer-Headed Woman и Bone to Bone. Последнюю песню, Mia, я посвятил своей дочери, потому что скучал по ней и почти все с ней пропускал.
Rock-a-bye sweet lady gypsy blue
Ooh, the nightingale’s singin’ her song in the rain
Hush-a-bye sweet lady soft and new
Ooh don’t you cry, the wind she’s a-screamin’ your name
Баю-бай, милая леди-цыганочка
О, соловей поет ее песню в дожде
Тише, милая леди, нежная и новая
О, не плачь, ветер кричит твое имя
На сцене за усилителями, за занавесами, была небольшая комната, закрытая для команды, туда не допускался никто, кроме членов группы. Именно там на столе были разложены наркотики, чтобы мы могли отойти во время шоу и снюхать кокаин или героин… любое лакомство на наш вкус.
У нас часто заканчивалась дурь, и тогда мы извивались! Какое, блядь, замечательное слово, и-з-в-и-в-а-т-ь-с-я. Змееподобное слово, звучит в точности как само действие. Как и слово зачехлять. Зачехлите оружие! О, это так сексуально! Зачччехххлите! Восхитительное слово, это как есть виноград или вишню, хорошую, твердую, только созревшую, и убедиться, что откусил достаточно, чтобы проткнуть кожу, но не повредить зубы о косточку внутри.
Тогда наркотики были частью рок-н-ролла. Никто не знал, что будет после многих лет наркомании, и всем было плевать. Это было нужно. Так все делали, даже копы.
Oh the backstage is rockin’ and we’re coppin’ from the local police
That’s right the local police