Натали Вуд и Элвис Пресли, 1956
Айра Левин
При этом человек, на которого обрушивалось столько грязи, в жизни в основном не пил ничего крепче пепси-колы, не курил, каждый вечер в шесть читал Библию, постоянно заботился о своей матери и школьных друзьях, навещал даже своих школьных учителей, даже его личная жизнь поначалу была спартанской.
Его школьная подружка вспоминает, как он навестил ее однажды после концерта и они сидели всю ночь в поле под звездами, обсуждая только что вышедшую книжку «Пророк» Калила Гибрана, – и ничего больше. Актриса Натали Вуд (Natalie Vood), мечтавшая поближе познакомиться с Элвисом, нашла его «слишком консервативным».{246}
Обычные люди, глядя на него, не знали, как на него реагировать, он был чужим. Элвис выглядел не просто необычным, он выглядел опасным.
Коллеги по эстраде называли его «белым негром», и однажды за сценой любимый певец мамы Элвиса Айра Левин (Ira Levin) пытался удушить его голыми руками.{247}
Его работоспособность удивляла профессионалов. Записывая песню «I Want You, I Need You, I Love You», он сделал около двадцати дублей; «Don’t Be Cruel» потребовала двадцать восемь дублей; «Hound Dog» – тридцать один. И Элвис платил за это: 23 февраля 1956 года он вышел после концерта на паркинг, упал и потерял сознание. Осмотрев его, врач сказал, что за двадцатиминутный концерт он теряет столько же энергии, сколько рабочий – за целый день. И настоятельно рекомендовал длительный отдых. На следующий день Элвис снова был на сцене – и пел с удвоенной силой.
На свой двадцать первый день рождения он приехал домой, но даже не вышел из своей комнаты. Заснул и спал весь день.{248}
Элвис как будто бы жил в другом мире. Он вырос в полной нищете, среди черных, с танцами в церкви; границы, проведенные другими, для него ничего не значили. И одежду себе он покупал на Бил-стрит, где одевались самые черные модники.
То, как Элвис пел, то, как он выглядел, как он вел себя, – совершенно сбивало людей с толку. Это было ни на что не похоже. Один свидетель заметил: «Было непонятно, как на него реагировать – аплодировать или смеяться».{249}
Его школьный приятель Марти Лакер вспоминает: «Его душа, наверное, была отчасти негритянской. Черные приняли его, потому что он на себе испытал такую же нищету, и поэтому люди всегда смотрели на него странно. Он изменил культуру всего мира. И он освободил подростков – в том, какую музыку они слушают, как одеваются, как ведут себя. Все мы знали тогда, что он изменит мир».{250}
А вот еще показания очевидцев: «У Элвиса не было темной стороны. Если его что-то печалило, он этого не показывал; он мог разве что быть более молчаливым, чем обычно. Но, как правило, он был в отличном настроении, и все двигалось так быстро, что никто из нас еще не знал, как себя вести. Это было как в ракете. Просто держишься что есть сил и надеешься удержаться. Но это было что-то невероятное. Когда мы покидали очередной город, туда приходилось вызывать национальную гвардию, чтобы привести место в порядок».{251}
Музыка Элвиса Пресли изменила мир. И несмотря на свою раннюю смерть в 1977 году, он по сю пору остается самым известным и любимым певцом популярной музыки. Одно слово – Король. Влияние его неизмеримо.
Леннон говорил: «Ничто не действовало на меня, пока я не услышал Элвиса. Не будь Элвиса, не было бы Beatles».
Литтл Ричард: «Он был благословением… Он открыл двери черной музыке».
Боно: «Это был подлинный бунт: настоящий панк-рок».
А Боб Дилан, знающий цену словам, сказал так (как всегда, в точку): «Когда я впервые услышал голос Элвиса, я понял, что никогда в жизни не стану ни на кого работать и никто никогда не будет мне начальником».{252}
Вот вы скажете: ну что нам сегодня Элвис? Но именно сегодня голос Элвиса – как магическое заклинание – высвечивает в нашем с вами мире другие краски, которые без него не так уж просто увидеть. Краски беззаботной радости, силы и уверенности, когда любое море по колено.
И это не ностальгия по детству – в те времена я его как раз совсем не ценил. Его магия и красота дошли до меня на много-много лет позже.{253}
R.E.M.
Немного в наше время осталось коллективов, музыка которых способна заставить сильных мужчин плакать. Но один все-таки есть. И называется он R.E.M.{254}
R.E.M. Даже название какое-то странное – как и положено у студентов, чтобы непонятнее и позабористее. А всего-то навсего сокращение от «rapid eye movement» – медицинский термин, обозначающий быстрые движения глаз во время фазы неглубокого сна.
Группа R.E.M. появилась на свет в начале 1980 года в захолустном американском городке с гордым, однако, названием Афины. Название ко многому обязывает – недаром по загадочным причинам город Athens до сих пор поставляет бо́льшую часть американской альтернативной музыки.
LP «Murmur», 1983
Певец Майкл Стайп (Michael Stipe) и гитарист Питер Бак (Peter Buck) встретились, обнаружили, что у них похожие вкусы в музыке, и решили создать группу. Добавили ударника и басиста, сыграли первый концерт на дне рождения подружки, записали первую песню, выпустили 1000 экземпляров – и она вдруг стала хитом на студенческом радио по всей стране. А их первый альбом «Бормотание» («Murmur») был объявлен журналом «Rolling Stone» лучшим альбомом 1983 года. Несмотря на то что обычное радио отказывалось от их песен, считая их принципиально некоммерческими, «неформатными», студенческие радиостанции играли их постоянно, и каждая их новая пластинка продавалась все лучше.
LP «Automatic for the People», 1992
К слову сказать, вот чего отчаянно не хватает в России – студенческих радиостанций, играющих неформатную музыку. Я глубоко убежден, что, появись они, у нас сразу нашлось бы множество пропадающих сейчас втуне талантливых людей.{255}
Поначалу Майкл Стайп – от смущения и неуверенности – пел так, что совершенно никто не мог разобрать, что же он поет; как будто он решил воплотить в жизнь мудрую фразу Ошо: «Любое суждение есть невежество»[25]. Но даже когда его голос в миксе стал громче, а слова более разборчивы, они не стали яснее. Как он сам говорит: «Я считаю, что наши песни – это главный труд нашей жизни; если кому-то нравится искать в них особый смысл помимо этого – милости просим».
Всего R.E.M. записали тринадцать альбомов, и каждый из них – как бы против ветра, вопреки всеобщим ожиданиям и советам. «Мы всегда были упрямы – абсолютно отказывались делать то, что нам не по нраву. Этот „закон отрицания“ с годами сослужил нам хорошую службу».{256}
В 1990-м, после десяти лет непрестанных гастролей, группа – чтобы не сойти с ума – решила сделать паузу в концертной деятельности. Материала, однако, накопилось много, и они сели в студию.
Их седьмой и восьмой альбомы, записанные во время этой паузы – «Automatic For the People» и «Out Of Time», – сделали R.E.M. мега-супер-тера-звездами, были проданы какие-то неисчислимые миллионы экземпляров. Самих R.E.M. это привело в большое замешательство – такого эффекта они никак не ожидали, просто записали новые альбомы.{257}
На этих альбомах все ждали от них рубилова. А вместо этого получили медленные песни, пиано, мандолины и аранжировки струнных, сделанные Джоном Полом Джонсом (John Paul Jones), бывшим когда-то басистом Led Zeppelin. Оказалось, что этого люди и хотели.
Как писала пресса, «„Automatic For The People“ оказался совершенно непонятным и именно тем, что надо».
А песня «Losing My Religion» («Теряя свою Религию»), по-моему, до сих пор не слезает с эфира всех суперкоммерческих станций. И мне до сих пор любопытно: хоть кто-нибудь из них вслушивался, что именно поет R.E.M.?
О жизнь, она больше чем ты,
А ты – это не я;
Вот то, на что я готов пойти…
Дистанция в твоих глазах;
О нет, я сказал слишком много.
Я сказал достаточно.
Это я в углу,
Я в свете прожекторов,
Теряя свою религию, пытаясь угнаться за тобой,
И я не знаю – смогу ли я…
О нет, я сказал слишком много,
Я сказал еще не все.
Мне казалось, что я слышу, как ты смеешься,
Мне казалось, что слышу, как ты поешь,
Я думаю, что мне казалось, что я вижу,
как ты пытаешься…
Это был только сон.
Каждый шепот, каждый час наяву
Я выбираю свои признания.
Пытаясь не упустить тебя из виду,
Как слепой и глухой дурак…{258}
Когда-то, давным-давно, я попал в Париже на их концерт. Они тогда уже были интернациональными звездами, а я впервые вышел в огромный мир за пределами тогда еще запертой России и взирал на все детскими глазами. И они потрясли меня – чем-то совершенно неожиданным.
Начали они здорово – ну все, чего я мог ожидать от звезд, – громко, слаженно, драйвово… А потом последовало что-то странное. Они начали разваливаться, играть какую-то нескладуху, потом Майкл вдруг остановил группу, сказал, что все это ерунда, а сейчас он почитает стихи – и действительно, влез на стул и стал читать стихи, а потом вдруг они вновь собрались и снова врезали с невероятной силой.