Тот же Кастанеда в другом месте пишет, что маг умеет «видеть ушами». Интересно, что великий мастер гитары, магистр скорби Роберт Фрипп (Robert Fripp), – основатель ни на что в мире не похожей группы King Crimson, музыка которой оплакала весь двадцатый век, – описывая звуки, производимые своим детищем, применял слово «soundscapes» – «звуковые пейзажи». И действительно, музыка King Crimson предстает перед нами, как ландшафты каких-то невидимых нам измерений, где происходят грандиозные события, далекие отражения которых представляют собой и нашу жизнь.
Эрик Клэптон
Роберт Фрипп
Недаром тот же Фрипп, когда его спрашивали, почему группа King Crimson то существует, то безмолвствует, отвечал: «King Crimson – существо иного порядка, совершенно от меня не зависящее; когда оно есть, я собираю группу и мы записываем музыку King Crimson; когда же я его не слышу, группы не существует».{547}
Эрик Клэптон (Eric Clapton), которого за умение играть на гитаре называли «богом», в жизни – очень простой, очень застенчивый и не слишком разговорчивый человек – но говорить ему и не нужно было. Все, что он хотел сказать, за него говорила его гитара: и не только говорила – кричала, плакала, пела.
Не зря, когда Джордж Харрисон написал песню «While My Guitar Gently Weeps» («Пока Моя Гитара Плачет»), плачущую гитару сыграл именно его друг Эрик Клэптон (который, таким образом, оказался единственным музыкантом, анонимно записавшимся вместе с Beatles).
И в группе Cream гитара Эрика Клэптона обычно говорила не меньше, чем голос, но иногда – значительно больше, как в песне «Swlabr», где гитара явственно отвечает голосу человека.{548}
Интересно, что величайший из магов гитары – Хендрикс – часто поговаривал, что он родом с Сатурна (по другим данным – с Венеры). Да и многие говорили про него что-то похожее – в те времена это казалось в порядке вещей.
Иногда он проговаривался, что слышит во сне звуки, которые не может воспроизвести.
Прошло почти сорок лет, и, оценивая его вклад в музыку, понимаешь, что никто на Земле не играл на гитаре вот так – ни до, ни после него. Многие до сих пор пытаются, да вот только им слабо; много суеты, а жизни нет. Так что Джими Хендрикс за четыре года изменил столько, сколько не происходило за века. Пришел с Венеры да и вернулся туда же – оставив нам записанные им песни, как живые картины из другого мира.{549}
Джордж Харрисон
Джимми Хендрикс
Марк Болан
Еще один человек, про которого тоже говорили, что он пришелец, – Марк Болан, основатель группы T.Rex, когда-то сменившей Beatles на посту главного визиря культуры на планете Земля. Кстати, Хендрикс приветил Болана, когда тот был еще никому не известным юношей, – не потому ли, что чужак чужака в чужом мире видит издалека?
Только Марк Болан – кто же еще? – мог сделать так, чтобы гитара говорила так просто, как в его песне «Root Of Star».{550}
В ранней юности, наполненной приключениями духа, мне часто приходилось внимательно вслушиваться в звуки магических гитар – и я всегда обращал внимание на то, как они разговаривают. Речь эта мне казалась вполне связной, и часто гитары сообщали мне величайшие тайны, которые при этом совсем не переводились на человеческие языки.
Не исключено, что именно поэтому меня с тех пор тянет на просторы, совершенно не измеримые человеческой логикой, – а ведь мы знаем, что Бог начинается там, где кончаются наши о нем понятия. Так что многому прекрасному в моей жизни я обязан именно нечеловеческому языку, которому научили меня звуки гитар.{551}
Вот почему я вспомнил гандхарвов – этих музыкантов-богов, воплощающих в себе музыку и научивших людей тайнам небес. Есть гандхарвы поющие – а есть и играющие. И кто знает, откуда приходит музыка?{552}
Леннон с Маккартни взяли Джорджа Харрисона в группу Beatles, когда он был совсем мальчиком, – за то, что умел играть на гитаре лучше, чем они. И чистое, открытое сердце и преданность музыке сделали все остальное. Он стал истинной флейтой Бога, Бог наполнил его своим дыханием, – и он сыграл то, чего не сумел никто. И никто другой не добывал из шести струн гитары большего света и любви.{553}
Экзотические инструменты
Есть много инструментов, которые не каждый день услышишь, а звуки они издают красоты необыкновенной и для жизни совершенно необходимы.{554}
Когда-то Джорджа Харрисона (которому я бесконечно обязан за то, что он открыл для меня бесценное сокровище индийской музыки) попросили написать музыку к фильму «Чудесная стена» («Wonderwall»). Фильм получился не то чтобы очень, но музыка вышла отличная – Джордж на этом саундтреке дал волю своей страсти к Индии, поехал в Бомбей и записал там звуки небесной красоты, – мало кому с тех пор удавалось так же мастерски совмещать музыку Востока и музыку Запада. В произведении «Микробы» он использовал два духовых инструмента под названием «шеннаи», что-то вроде индийского гобоя.
Еще один духовой инструмент, еще одно бесценное сокровище – армянская дудочка из абрикосового дерева, дудук – не имеет себе равных на земле по красоте и печали звучания. При этом дудук – один из самых старых инструментов на земле, этому национальному символу Армении более трех тысяч лет, и его называют шедевром культурного наследия человечества.
Дудук
Когда-то, еще в середине 70-х, мне в руки попала пластинка «Третья международная трибуна стран Азии и Африки», там на этом самом дудуке играл великий его мастер, Дживан Гаспарян, и я совершенно потерял покой. И никак не мог себе представить, что пройдут годы и мы с Дживаном подружимся и будем записываться вместе.{555}
Сантур
Сантур – малоизвестный на Западе, но несравнимый по красоте струнный индийский инструмент. Он отдаленно похож на гусли – сто струн, скрепленных двумя деревянными планками, играют на нем двумя молоточками. Сантур, скорее всего, появился в Индии из Персии в Средневековье и до середины XX века использовался в долине Кашмира только как подмога для суфийского пения; никому и в голову не приходило, что на нем можно играть сольно. Но появился замечательный музыкант Шивкумар Шарма и сделал сантур самостоятельным инструментом. Ему говорили: «Ты выбрал не тот инструмент, возьми сарод или ситар, и будешь великим музыкантом». «Я понял, – вспоминает Шивкумар, – что для того, чтобы играть на сантуре, его нужно будет реконструировать и превзойти его ограничения. И я сделал свой сантур театром, который вмещает в себя жонглеров, татарские орды, цыган, караваны, танцующих гурий – в общем, целый рай».{556}
Сякухачи
А теперь – из Индии в Японию. Музыка японской флейты сякухачи – вещь совершенно особая. Говорят, что эта флейта происходит из Древнего Египта и – через Индию, Китай и Корею – попала в Японию в VI веке. Но расцвет ее начался на шесть сотен лет позже, когда дзенские монахи начали использовать ее для медитации, которая называется «суйзен» – медитация дутья.
В Средние века монахи секты Фуке, известные еще как «комусо» («жрецы пустоты»), путешествовали по всей Японии с этими флейтами. На голове они носили бамбуковую корзину как символ отрешения от мира и вместо пения сутр играли на флейте.
Корзина на голове и флейта в руке – удобная маскировка. Часто шпионы сегуна маскировались под монахов, поэтому был разработан целый репертуар «хонкиоку» – сольных произведений для сякухачи; если ты мог сыграть хонкиоку, ты считался монахом; если нет – ты, видимо, был шпионом, и тогда разговор с тобой мог быть очень коротким. В те времена игра на сякухачи считалась исключительно мужским делом; теперь это, конечно, переменилось.
Сякухачи по традиции делается из бамбука, а поскольку ни одно колено бамбука не похоже на другое, изготовление каждой флейты – дело индивидуальное, требует большого времени и мастерства, а старые флейты могут стоить целое состояние. Но оно того стоит – в Японии говорят, что звук сякухачи передает весь спектр жизни на земле.
Монах комусо с сякухачи и символом отрешения на голове
У меня эти звуки всегда вызывают ощущение одинокой печали, настолько далекой и отрешенной, как будто это не звуки, а какое-то особое место – одинокий холодный дом где-то в горах, туман, дождь. Но изысканность сякухачи ни с чем не сравнима. Фумио Койдзуми писал: «Благодаря тому, что эта музыка имеет духовное происхождение, звук флейты сякухачи вызывает мысли о духе. Поэтому иногда один ее звук может привести человека в нирвану».{557}
Польская скрипка сука
Сука – это не то что редкий, а просто пропавший с лица земли и – так бывает! – возрожденный инструмент, уникальная польская скрипка с широким грифом. Сука считалась исчезнувшей и была известна только по картинкам 1888 года, когда она была представлена на выставке редких народных инструментов. И никогда бы мы не узнали, как она звучала, если бы не одна замечательная женщина – Мария Помяновска. Когда-то она окончила Варшавскую консерваторию по классу виолончели, но этого ей было мало. Она поехала в Индию и несколько лет училась у несравненного Рама Нараяна – мастера игры на саранги, потом изучила игру на китайской скрипке эр-ху, потом лет пять жила в Японии. Но среди всех этих странствий не забывала о своей родной польской музыке. Вместе со скрипичным мастером она по рисункам восстановила скрипку сука и научилась на ней играть.