– Что случилось? – поинтересовался парень. – Я задел чью-то машину? Вроде не должен.
– Нет. Извини. Испугалась.
– Чего?
– Ничего. Так, глупости.
Похоже, у меня развивается паранойя. На пустом месте. Но айтишнику об этом знать не следует, ещё начнет изводить насмешками. Так, Афанасьева, успокойся. Кому ты нужна, в конце концов?
Несколько часов мы потратили на изучение записей с камер. Ничего нового и интересного. Дети из домов не выходили. На придомовой территории замечены не были. В дома и квартиры посторонние не проникали, никто ничего не вносил и не выносил. Всё было именно так, как рассказывали родители пропавших детей и прислуга. Просмотры дел также не внесли ясности в ситуацию. В комнатах детей не обнаружилось нужных нам отпечатков пальцев. Точнее, там было всё так заляпано самыми разными отпечатками, половина из которых наверняка принадлежала представителям правоохранительных органов, что пойди найди среди них нужный. Протоколы содержали ровно ту информацию, какую мы получили в ходе опросов. Да уж. Мистика и только. И как прикажете работать в таких условиях? Никакая дедукция не поможет.
Часы показывали половину двенадцатого, на улице была непроглядная тьма. Спать хотелось неимоверно. Глаза закрывались сами собой и категорически отказывались фиксировать реальность. Я мечтала о подушке и одеяле. Семёнов, похоже, разделял мои желания. Он тёр ладонями лицо и зевал не стесняясь.
Мечты о сне так и остались мечтами. Это мы поняли, едва увидели в дверном проёме Захара Матвеевича.
– Коллеги, добрый вечер. Хорошо, что застал вас на работе. Это сэкономит нам время.
– Что-то случилось? – поинтересовался Семёнов.
– К сожалению. У нас новый труп. Судя по всему, жертва нашего неуловимого демона. Собирайтесь, выезжаем на место.
– Далеко ехать? – спросила я.
– Да нет. Рядом. Возле вашей конторы, – удивил ведун. – Сейчас там работает группа. Мы тоже осмотримся. Едем?
Семёнов стремительно взбодрился, вскочил, готовый следовать на место преступления. Мне же хотелось прояснить один момент.
– А как же дети?
– Не волнуйся, Афанасьева, дети у нас ещё будут, – схохмил напарник, вызвав улыбку у начальства. Но не у меня.
Не знаю, как сотрудники Управления, но я по ночам привыкла спать, а не шляться по тёмным подворотням, где убивают людей. К тому же завтра утром нам продолжать поиск пропавших детей. Судя по реакции начальства, отоспаться за бессонную ночь нам никто не даст.
На месте происшествия работали две оперативно-следственные группы. Одна – обычная, от отделения полиции, другая – наша. Первая тепло прощалась с последней, с нескрываемой радостью передавая дело Управлению.
Эксперт-криминалист и судмедэксперт осматривали тело. Над ними возвышался ещё один мужчина, который старательно записывал в айпаде то, что озвучивали его коллеги. Я предположила, что это следователь. Мне казалось, протокол должен вестись на бумаге, но в Управлении, похоже, другие порядки.
Следователь кивнул Захару Матвеевичу, из чего я сделала вывод, что нам можно подойти к трупу.
– Не переживайте, тут уже изрядно натоптано, – подбодрил меня мужчина, заметив моё замешательство и расценив его как опасение помешать исследованию следов.
Натоптали как свои, так и посторонние. Место было торное. Смерть настигла жертву возле мусорных баков, в нескольких метрах от которых находилась наша офисная курилка.
Захар Матвеевич и Семёнов обменялись со следователем рукопожатиями. Судмедэксперт и криминалист кивнули нам и вернулись к осмотру тела.
– Смерть наступила предположительно три часа назад, – начал вводить нас в курс дела мужчина. – Характер смерти – насильственный. Как и в других аналогичных случаях, телесных повреждений нет. Думаю, вскрытие покажет сердечный приступ или что-то вроде этого. Тело обнаружили около полутора часов назад. Житель дома, – следователь махнул рукой в сторону стоящей неподалёку многоэтажки, – вышел мусор выносить. Позвонил в «скорую» и полицию.
– Как поняли, что смерть насильственная, а клиент наш? – поинтересовался напарник.
– Михал Степаныч увидел. Мы для порядка приехали, когда узнали, откуда вызов. Он с первого взгляда определил.
Михал Степаныч, не отвлекаясь от работы, кивнул, подтверждая слова коллеги.
– Точный ответ будет после экспертизы. Но Михал Степаныч на моей памяти ещё ни разу не ошибся.
Михал Степаныч снова кивнул, давая понять, что авторитет он заработал не на пустом месте и его слову можно верить.
Мне не терпелось посмотреть на новую жертву и убедиться, что это не один из работников моей конторы. Пока вокруг трупа мельтешили эксперты, я не могла нормально разглядеть погибшего.
Зато хорошо разглядела следователя. Сорокалетний мужчина был в отличной форме. Высок, подтянут, ухожен, хорошо одет, приятен лицом. Вот только что-то свербело у меня внутри, когда я встречалась с ним взглядом. Что-то в его облике вызывало стойкую неприязнь. Желание отойти подальше и вообще больше никогда с этим человеком не встречаться.
Бледная кожа, бескровные губы, синеватые тени под глазами и скулами. Всё это можно списать на драматическое освещение. Всё, кроме красивых отблесков лазури, которые я вдруг начала видеть. Мой кривоватый дар решил проявить себя именно сейчас.
– Господи боже! Да это же упырь! – взвизгнула я и отпрыгнула в сторону.
Семёнов и Захар Матвеевич вместо того, чтобы скрутить кровопийцу, посмотрели на меня с осуждением. Эксперты тоже отвлеклись от работы и одарили недоумёнными взглядами.
– Новенькая? – спокойно поинтересовался упырь-следователь у Захара Матвеевича.
Тот кивнул.
– Егор, вы простите Арину, – начал оправдывать меня начальник. – Она в Управлении недавно. Ещё не успела освоиться. Но уже пострадала по вине ваших соплеменников. Думаю, это должно объяснить её неоднозначную реакцию.
– Можно подумать, люди не совершают преступлений. Только упыри. Я, конечно, всё понимаю, но вы инструктируйте подчинённых, будьте любезны, на предмет того, с кем они могут неожиданно столкнуться в Управлении. Не хотелось бы в следующий раз получить заклинанием в лоб.
– Уверен, до такого не дойдёт.
– Я, может быть, тоже ведьм боюсь, но не кричу же об этом при встрече с ними.
Мужчины посмеялись.
– Афанасьева, извинись перед дяденькой, – не смог остаться в стороне Семёнов.
– Сссссемёнов, – прошипела я.
А после того как прикусила язык, дабы случайно не наслать на напарника проклятье, повернулась к следователю.
– Извините, пожалуйста, – моё раскаяние было неподдельным. Я сгорала от стыда за свою реакцию. – Я не хотела вас обидеть!
– Да я не в обиде, – пожал плечами упырь и уткнулся в айпад, давая понять, что инцидент исчерпан.
Я стояла и обтекала. По-другому не скажешь.
По-хорошему, тот же Захар Матвеевич или, на худой конец, Семёнов, должны были меня предупредить, что в Управлении работает всякая опасная для окружающих нечисть. Тем более упыри, первое знакомство с которыми не прибавило мне здоровья. О том, что Арина Афанасьева – такая же опасная для окружающих нечисть, я в тот момент не думала, по привычке воспринимая себя обычным человеком.
Мои внутренние терзания прекратил судебный эксперт.
– Мы тут закончили. Можете осмотреть тело, пока не увезли.
Мы обступили труп.
– Так-так-так. Афанасьева, ты чего это? – Семёнов среагировал первым, подхватив меня под локоть, когда я начала плавно оседать на землю. – Давай-ка отойдём, подышим. Давай вместе. Вдооооох, выдох. Вдоооох, выдох. Хорошо. Теперь сама. Вот так, молодец. Дыши, Афанасьева, дыши. Напугала ты меня.
Прямо как на курсах для будущих мам и пап.
– Ты что, первый раз труп видишь?
И правда, что это вдруг со мной? Убитых упырей с раскуроченными грудными клетками видела. Пауков видела. Всякую прочую жуткую нечисть тоже.
Переутомилась, не иначе.
Ко мне подошёл Захар Матвеевич. Взял за руку, принялся отсчитывать пульс. Или вливать энергию. Я в ведьмовских делах пока мало смыслю. Но в результате его манипуляций в голове прояснилось, и на ногах я теперь стояла вполне уверенно.
– Вы знали эту женщину?
Кивнула, смаргивая влагу, мешавшую видеть окружающих.
– Вот кому она дорогу перешла? За что с ней так? Неужели та тварь не могла найти кого покрепче?
– Это мы и должны выяснить, Арина. Вы вместе работали?
– Нет, конечно. Она же старенькая совсем. Я её часто видела, когда курить выходила. Иногда разговаривала с ней. Точнее, она говорила, а я слушала. Она одна жила. Вон там, – мотнула я головой в сторону ближайшего жилого дома. – Ей и пообщаться-то было не с кем. Сын с семьёй переехал за границу. Куда именно, не знаю. Она много про него рассказывала. Но я не запомнила. Я и слушала-то ее вполуха. Просто давала человеку возможность высказаться.
– Видимо, она мусор выбрасывала, когда встретилась с убийцей, – предположил ведун.
Я пожала плечами.
– Возможно. Но скорее всего кошек кормила или голубей. Она постоянно в сумке носила кошачий корм и хлеб.
– Какая добрая тётенька. Кормила голубей хлебом, а кошек голубями.
Ну конечно! Славный опер Ринат. Заплечных дел мастер местного разлива. Тот, кто знает, как нужно бить, чтобы следов не оставалось.
– Тебя-то нам как раз и не хватало, – огрызнулась я в ответ. – Ты что здесь забыл?
– Я, к сведению одной злобной ведьмы, тут работаю. В составе группы. Сегодня моё дежурство. Вообще-то это участок Лёхи, но он у нас на особо важном задании. Вот, отдуваюсь за него.
– Ринат, не вернуться ли тебе к работе? – настойчиво порекомендовал ведун.
– Да мы уже закончили тут, Захар Матвеевич. Вас ждём. Долго ещё планируете осматриваться?
Начальник окинул задумчивым взглядом мусорные баки, лежащее возле них тело, нас с Семёновым и Ринатом, потом дом, в котором жила убитая старушка. Затем его взгляд вернулся ко мне. Ведун снял очки, и, протирая их салфеткой, поинтересовался: