«Арендная плата в полтора раза вырастет, – подсчитал Сергей. – Вот ведь сволочь, не мог полгода повременить, когда я от него съеду?»
Закончив с делами, Лотенко предложил собравшимся выпить по бокалу шампанского и подготовиться к визиту в администрацию города. Бизнесмены наполнили бокалы, выстроились в очередь, чтобы лично чокнуться с председателем Союза предпринимателей. Для каждого из приглашенных у Лотенко нашлось ободряющее словечко. Козодоеву он сказал:
– Я рад в вашем лице видеть достойного продолжателя дела газификации Западной Сибири.
– Анатолий Борисович! – проникновенно ответил Сергей. – От всей души скажу: спасибо вам за поддержку и участие! После того как отец заболел…
Сергей прервался на полуслове, с трудом сглотнул ком в горле.
– Ничего, ничего! – по-отечески похлопал его по плечу Лотенко. – Крепитесь! Я думаю, все наладится. Современная медицина может делать чудеса.
К четырем часам дня все вновь собрались в приемной председателя Союза предпринимателей.
– В администрацию города поедем на автобусе, – объявил Лотенко. – Мэр сказал, чтобы мы не вздумали приезжать каждый на своем автомобиле, а то всю площадь Советов запрудим, и ему неловко перед горожанами будет.
От здания, принадлежащего Союзу предпринимателей Западной Сибири, до городской администрации можно было прогуляться пешочком, но бизнесменам было несолидно идти гурьбой через площадь, и они отправились к мэру на автобусе. У градоначальника их ждал фуршетный стол, посреди которого крестом были выставлены хрустальные рюмки и фужеры, наполненные водкой, коньяком, марочным красным вином или шампанским. Сергей, уставший от поздравлений за день, выбрал водку. Мэр пил вино, остальные гости предпочли коньяк. Не сказать, что бизнесмены были страстными любителями этого напитка. Просто каждому из них хотелось узнать, чем угощает градоначальник: отборным армянским коньяком или дешевой подделкой местного винзавода? Коньяк оказался молдавским, приличного качества.
Из администрации города Сергей поехал домой. Трудный день, полный ханжеской лести и притворных улыбок, закончился. Настала пора подумать, как встретить Новый год, чем повеселить себя под бой курантов.
21
По дороге домой, рассматривая из окна автомобиля заснеженный город, местами нарядно украшенный, местами буднично серый, Сергей размышлял:
«В фильме „Семнадцать мгновений весны“ Барбара отмечает свой день рождения на работе с радисткой Кэт и солдатом-инвалидом. Мне же придется под бой курантов поднять бокал шампанского с Машкой и стариком Николаем. Проклятые деньги! Из-за них, да из-за матери с сестрой, мне приходится вести уединенный образ жизни, как отшельнику в пустыне. Подумать только: живу в областном центре, а поговорить не с кем! Никому доверять нельзя, ни одному человеку!»
Вьетнамцы появились у Козодоева на другой день после заключения сделки с Ханойским Джо. Первыми прибыли телохранители. Они сопровождали Сергея повсюду, кроме здания Союза предпринимателей, в котором была своя охрана, подчиняющаяся Лотенко. После телохранителей появилась Ми, двадцатилетняя стройная симпатичная девушка. Отец ее был отставным чиновником французской колониальной администрации, мать – его бывшая служанка. Ми была небольшого роста, фигурой походила на восьмиклассницу, занимающуюся спортом: узкие бедра, едва выступающая под просторной футболкой грудь. У нее были правильные, европейские черты лица. На родине Ми занималась карате, была физически развитой и выносливой, без подготовки садилась на поперечный шпагат. По-русски она говорила вполне прилично, но иногда забывала нужное слово и начинала забавно сердиться сама на себя. Своим вторым родным языком Ми считала французский, но проверить ее знания Сергей не мог, так как по-французски не знал ни одного слова. В зависимости от настроения Козодоев звал девушку или Машкой, или Ми.
Через два дня после Ми в квартире Козодоева появился старик Николай, бывший партизан, русским языком не владеющий даже на бытовом уровне. Ми и Николай распределили обязанности. Девушка стала домохозяйкой и прислугой одновременно. Она закупала на рынке продукты, ходила по магазинам, сервировала стол, поддерживала в квартире порядок и чистоту. Старик Николай помогал Ми по хозяйству, выносил мусор, чистил овощи, мыл посуду, в отсутствие Сергея и Ми охранял квартиру. По установленным Ханойским Джо правилам только старик Николай имел право открывать входную дверь.
Пожив с вьетнамцами месяц, Сергей обленился и уже не представлял, как он раньше обходился без слуг. «Когда я все закончу и свалю за границу, – мечтал Козодоев, – заведу себе с десяток слуг. Этих двоих за бугор брать не буду… Хотя Машку можно было бы взять, но ее Ханойский Джо не отпустит или предложит выкупить за космические деньги».
С первых дней Ми ходила по квартире или в коротком домашнем халате, или в обтягивающем трико и просторной футболке. «На кой черт она так наряжается? Соблазнить меня хочет? – не мог понять Сергей. – Но это же глупо! По условиям договора Ми должна ложиться со мной в кровать по первому требованию и выполнять все сексуальные фантазии, которые только придут мне на ум. А может, я ей нравлюсь и она хочет проявить инициативу? Тогда это глупо вдвойне – я сейчас ничего не могу».
Вначале Козодоев не мог заняться любовью с вьетнамкой, потому что проходил курс лечения от гонореи, потом выжидал контрольный срок после первой сдачи анализов. В предпоследнее воскресенье ноября он решил подготовиться к «провокации», или, попросту говоря, напиться, чтобы принудительно активизировать недобитых гонококков. В буфете Союза предпринимателей он купил бутылку молдавского коньячного напитка «Стругураш», который оказался поддельным. Ночью Козодоеву стало плохо, и Ми до утра курсировала с тазиком от спальни до туалета, безотрывно сидела у кровати больного, прикладывала ко лбу холодную тряпку, отпаивала зеленым чаем. В понедельник Сергей сдал анализы, в среду узнал, что он абсолютно здоров. На радостях он решил заняться любовью с Ми, но не тут-то было! Сергей, к своему ужасу, ощутил, что потенция за время вынужденного простоя куда-то исчезла. «Если я лягу с Ми в кровать и опозорюсь, то мне будет стыдно ей в глаза смотреть, – решил он. – Надо что-то придумать, взбодриться и почувствовать, что я вновь обрел мужскую силу». До начала декабря Козодоев пребывал в раздумьях, потом вспомнил беседу с психоаналитиком. «Твое либидо нуждается в периодической встряске, в сексе с необычной партнершей или в необычном месте, – объяснил половые проблемы Козодоева врач. – Попробуй что-нибудь экзотическое и рискованное. Например, секс в „застрявшем“ лифте в многолюдном здании».
В начале декабря Сергей позвал Ми на прогулку.
– Мы же охрану отпустили! – ужаснулась девушка. – Ханойский Джо с меня шкуру спустит, если узнает, что ты на улицу без телохранителей вышел.
– Машка, запомни, твой работодатель – я, а не Джо. Как я скажу, так ты и будешь делать. Старик Николай пусть остается в квартире, а мы с тобой прогуляемся по микрорайону.
На улице Козодоев отбросил стеснение и предложил Ми заняться любовью со стариком Николаем.
– Я хочу, чтобы все было в моем присутствии, – сказал Сергей.
– Ты думаешь, что вьетнамцы чем-то отличаются от вас? – не поняла замысла хозяина Ми. – Поверь, я в обнаженном виде выгляжу так же, как любая русская девушка, а старик Николай… Впрочем, давай попробуем. Все должно быть по-настоящему?
Бывший партизан не удивился необычной просьбе хозяина. В гостиной мужчины сдвинули стол в сторону, и старик Николай начал эротическую игру с молодой вьетнамкой. В разгар их интимных утех Сергей почувствовал, что силы вернулись к нему. Бесцеремонно прогнав старика Николая на кухню, Козодоев набросился на Ми и получил такие ощущения, словно занялся любовью в первый раз в жизни. Из гостиной Сергей и Ми перебрались в его спальню, и девушка осталась с хозяином до утра. С тех пор Сергей частенько уединялся с вьетнамкой, оказавшейся не только хорошей хозяйкой, но и умелой любовницей.
…У самого дома Сергей заметил мужчину с елкой в руках.
«Вот бедолага! – подумал Козодоев. – Новый год на носу, а он только-только елочку детишкам несет. Зато потом нарядит, сядет за стол и будет праздновать до утра. Он-то будет, а чем бы мне в новогоднюю ночь заняться? Устроить сексуальную оргию? Машку нарядить Снегурочкой, мы со стариком Николаем будем Дедами Морозами. Хотя нет, не то. Участников маловато, а пригласить к себе я никого не могу. Надо потерпеть, закончить дела, а уж потом…»
С делами все было не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Заняв директорское кресло, Сергей обнаружил, что впавший в кому отец, вольно или невольно, расставил для него множество подводных камней. Первым была фирма «Сириус», тайно основанная Владимиром Семеновичем в августе 1992 года. Уставной капитал фирмы делился на две доли: у отца девяносто пять процентов, у матери – всего пять.
«Папаня решил не мудрить с названием, – размышлял Сергей, просматривая документы фирмы. – Начал он с „Ориона“, а закончить решил „Сириусом“. Мне, чтобы не отходить от семейных традиций, надо организовать фирму с соответствующим „звездным“ названием. „Омега“, например. Или „Омега“ – это буква? Название потом придумаю, а сейчас надо понять две вещи: почему во вновь образованной фирме такое странное распределение долей и откуда на ее счетах взялись десять тысяч долларов?»
Прикинув и так, и этак, Сергей решил, что его отец вел двойную игру даже по отношению к супруге.
«Может, она ему надоела и папаша решил слинять за границу холостяком? А что, вариант: новая жизнь – новая жена. Вполне логичный поступок, если он знал о любовнике матери. Но он-то был в блаженном неведении до моего разоблачения! Или знал, но притворялся? Нет, такой вариант отпадает. С сердечным приступом он слег после того, как я открыл ему глаза на „порядочность“ матери».
Проконсультировавшись с финансистами, Сергей решил временно забыть о существовании «Сириуса». Перевести деньги с его счетов он не мог: Владимир Семенович, основав фирму, назначил себя ее единоличным директором. Теоретически Римма Витальевна могла взять управление «Сириусом» на себя, но она не знала о существовании тайной фирмы. Сергей, разумеется, радостной новостью о бесхозных десяти тысячах долларо