С любовью,
Тодд тоже получил имейл от Рекса Вагнера из «Партнерства поддержки стипендиатов»:
Дорогой мистер Лусеро, мне прислали сообщение из Вашей юридической школы, в котором говорится, что Вы отныне официально считаетесь отчисленным. Я позвонил в Школу, и мне сказали, что в этом, предвыпускном семестре Вы не посетили ни одного занятия. Какой студент в здравом уме бросает учебное заведение в последнем семестре?! Раз вы не ходите в Школу, я могу лишь предположить, что Вы где-то работаете, вероятно, в баре. Работа любого рода без ведома учебного заведения, не учтенная в плане выплаты студенческой ссуды или в отсутствие оного, является невыполнением обязательств. А невыполнение финансовых обязательств, как вы, конечно, знаете, влечет за собой судебное дело против Вас со стороны Министерства образования. Пожалуйста, немедленно свяжитесь со мной.
Ваше последнее поступление от 13 января 2014 г. – $32 000, общий долг – $195 000.
Искренне Ваш,
Пока Марк печатал ответ Моргане Нэш, Тодд выдал свой старшему советнику:
Дорогой СС Вагнер,
своим вопросом о «здравом уме» Вы попали в самую точку. В том мире, где я живу, нет ничего здравого, особенно это касается моего неподъемного долга. Ладно, расставим все точки над i. Игра окончена. Я бросил Школу, потому что ненавидел ее, ненавидел юриспруденцию и т. д. Сейчас я зарабатываю около $200 в неделю наличными в качестве бармена. Это $800 в месяц без налогов, потому что я еще не заполнял никаких налоговых документов. Чтобы поддерживать свой нищенский образ жизни, мне нужно тратить около $500 в месяц на еду, арендную плату и все такое прочее. Притом видели бы вы, где я живу и что ем. Исходя из этих цифр, полагаю, я мог бы согласиться на план выплаты ссуды в размере $200 в месяц, начав выплату через полгода. Я знаю, что Вы не промедлите нажать кнопку «проценты» и добавите 5 % годовых. Пять процентов от $195 000 составляют около $9 750 в год. Давайте округлим эту цифру до $10 000. Согласно моей предполагаемой схеме выплат, я могу ухитриться выплачивать лишь около четверти этой суммы в год. Тогда ваши долговые акулы добавят проценты по недоимкам к распухающему основному долгу, получается еще 5 % годовых. Цифра ошеломляющая: моя электронная таблица показывает, что через десять лет я буду должен почти $400 000. И это без учета всех тех маленьких негласных штрафов, дополнительных начислений и прочих незаконных действий, в которых Ваша контора была уличена в ходе обслуживания студенческих долгов. (Я читал о возбужденных против вас исках и ох как хотел бы подать свой тоже. Вам и Вашей компании должно быть стыдно наваливать скрытые штрафы на спины студентов, и так уже погружающихся на дно долговой ямы.)
Итак, готовы ли Вы принять мое предложение о двухстах долларах в месяц? С началом выплаты через полгода, разумеется.
Очевидно, мистер Вагнер работал допоздна или, как представил себе Тодд, сидел в своем шезлонге в одних трусах, смотрел порно и проверял время от времени электронную почту, потому что ответ пришел через несколько минут.
Дорогой Тодд,
ответ – нет. Ваше предложение смехотворно. Мне трудно поверить, что такой разумный человек, как Вы, проведет следующие десять лет, смешивая коктейли. Везде – куча хороших вакансий, связанных или не связанных с юриспруденцией, и если Вы оторвете задницу от стула, Вы найдете хорошую работу. Тогда мы сможем серьезно поговорить о возврате ссуды.
Тодд в свою очередь немедленно ответил:
Дорогой СС,
прекрасно. Я отзываю свое предложение.
Переписка Золы была несколько более сдержанной. Тилди Карвер из «ЛоунЭйд» написала:
Дорогая Зола Маал,
мне сообщили, что Вы бросили Школу. Столь драматический поворот ставит несколько вопросов, которые мы должны немедленно обсудить. Пожалуйста, позвоните или напишите мне по электронной почте как можно скорее.
Последнее поступление от 13 января 2014 г. – $32 000, общая сумма долга с учетом процентов – $191 000.
Зола уже почти спала, но ответила:
Дорогая миз Карвер,
после самоубийства моего друга в январе я поняла, что не могу продолжать учебу. Поэтому решила взять академический отпуск на один семестр, с тем чтобы вернуться к занятиям в юридической школе через год или около того. Я позднее с Вами свяжусь.
Искренне,
Глава 30
В теплый день конца апреля, когда вовсю цвели вишневые деревья и воздух был свежим после хорошего весеннего дождя, партнеры собрались в штабе фирмы, чтобы сказать последнее прости своей юридической практике. Штаб одновременно являлся и норкой Золы – за последние три месяца ей удалось придать своему временному жилищу немного жизни и цвета. Она покрасила обе комнаты нежно-бежевой краской и развесила по стенам кое-какие репродукции современной живописи. В одном углу стоял маленький холодильник, единственный кухонный атрибут, на старом металлическом столе – новый стационарный компьютер с экраном диагональю в тридцать дюймов, а рядом с ним – скоростной лазерный принтер. Вдоль двух стен крепились прогнувшиеся полки, забитые стопками папок – плодами их усердных изысканий, касающихся всего, что было связано со Свифт-банком.
Каждый из троицы присоединился в качестве пострадавшего к одному из коллективных исков против банка. Таких исков по всей стране уже было предъявлено шесть, и каждый из них вел адвокат, специализировавшийся именно в этой области.
Тем временем Свифт-банк висел на волоске, судьба его была предрешена, и он едва дышал, ежедневно подвергаясь общественной порке. Всё новые обвинения в причинении ущерба лились как из рога изобилия. Доносчики трубили во все трубы. Высшие руководители сурово указывали на банк перстами и грозили предъявлением обвинений. Держатели акций находились в растерянности, но и гневались, поскольку менее чем за четыре месяца акции банка упали с $60 до $13. Слухами полнились Интернет и кабельное телевидение. В настоящий момент главной их темой было то, что у Свифта нет иного выбора, кроме как бросить миллиарды долларов на досудебное улаживание своих проблем.
И эта перспектива лишь подогревала индустрию коллективных исков.
Сравнивая ответы, полученные из трех фирм, к искам которых они присоединились, Марк, Тодд и Зола выяснили, что фирма из Майами – «Коэн-Катлер» – на несколько шагов опережает две остальные, нью-йоркскую и вашингтонскую. У «Коэн-Катлера» имелась прекрасная репутация в суровом и бурном мире коллективных деликтных[45] исков. Фирма являлась гигантской, в ней работала сотня юристов, она располагала большими ресурсами, и ее канцелярская работа была более эффективна.
Поэтому увядающая юридическая фирма «Апшо, Паркер и Лейн» решила примкнуть к могущественной «Коэн-Катлер».
Зола сидела за столом с чашкой чая и изучала что-то в компьютере. Тодд устроился со своим ноутбуком в единственном кресле. Марк растянулся на полу. Их бороды и фальшивые очки исчезли без следа вместе с костюмами. Дни, проведенные в суде, остались позади; маскировка больше не требовалась. Следующие несколько недель друзья собирались провести в укрытии над баром «Забияка». Других планов у них пока не имелось.
– В Бетесде на Висконсин-авеню есть отделение Свифта, – сказал Марк. – Давайте начнем оттуда. Открой-ка Белые страницы[46] Бетесды. Мы ищем фамилии, которые легко подделать.
– Вот, нашел, – отозвался Тодд. – Мистер Джозеф Холл, шестьсот шестьдесят два, Мэннинг-драйв, Бетесда. Стоит заменить «о» на «а», и получится Халл. Наш первый липовый клиент.
Зола открыла документ, скопированный из материалов «Коэн-Катлера», под названием ИСИ – «Информационный список истцов».
– Дата рождения? – спросила она.
– Пусть ему будет сорок, – ответил Марк. – Дата рождения – третье марта семьдесят четвертого года. Женат. Трое детей. Является клиентом Свифт-банка с 2001 года. Текущий счет и сберегательный счет. Дебетовая карта[47].
Зола застучала по клавишам, заполняя форму.
– Так, а номера счетов?
– Это оставим на потом. Мы придумаем их позднее, если будет необходимость.
– Следующий?
– Этел Берри, двенадцать-десять, Рагби-авеню, – сказал Тодд. – Меняем «е» на «э» и получаем ту же Этел Бэрри.
– Наша девочка, – одобрил Марк. – Этел – имя немного старомодное, так что пусть девушка будет не слишком молодой. Дата рождения – пятое декабря сорок первого года, за два дня до Пёрл-Харбора. Вдова. Живет одна. Текущий и сберегательный счета, для дебетовой карточки она старовата. Кредитов не любит.
Зола заполнила форму, и Этел Бэрри присоединилась к коллективному иску.
– Следующий?
– Тед Рэдфорд, – откликнулся Тодд. – Дом семьсот девяносто восемь по Драммонд-авеню, квартира четыре-эф. Меняем «э» на «е» – получаем: Тед Редфорд, как Роберт, актер.
– Так, когда этот Роберт Редфорд родился? Погодите. – Марк постучал по клавишам своего ноутбука и сказал: – Восемнадцатого августа тридцать шестого года. Пусть у нашего Теда будет такая же дата рождения.