– Неужели Роберту Редфорду уже семьдесят семь лет? – удивился Тодд.
– На мой взгляд, он по-прежнему отлично выглядит, – не переставая печатать, заметила Зола.
– «Афера» и «Бутч Кэссиди» – два фильма из моих любимых. А где Редфорд, там должен быть и Ньюман, – сказал Марк.
Тод поискал и нашел.
– Есть такой. Майк Ньюман, четыреста восемнадцать, Арлингтон-роуд, Бетесда. Меняем «а» на «е» – получаем: Майк Ньюмен.
Не отнимая рук от клавиатуры, Зола пробормотала:
– Чудесное развлечение.
Ураганом промчавшись по Бетесде и набрав пятьдесят истцов, фирма обратила свои взоры на пригороды Северной Виргинии. Отделение Свифта имелось на Брод-стрит в Фоллс-Черч. Окрестности города оказались плодовитыми: десятки новых клиентов присоединились к коллективному иску.
К полудню, устав, они решили выйти из дома и где-нибудь поесть. Взяв такси, отправились в Джорджтаун[48], где нашли столик с видом на Потомак в кафе «Уотерфронт». Никто не упоминал о Горди, но все помнили свой последний визит в этот район. В ту жуткую ночь они стояли неподалеку отсюда, глядя, как вдали, на Арлингтонском мосту, мигают проблесковые маячки полицейских машин.
Все трое заказали сандвичи и чай со льдом и открыли свои ноутбуки. Поиск пострадавших клиентов Свифт-банка продолжился.
Покончив с едой, они сидели еще так долго, что в конце концов официант попросил их освободить столик. Друзья закрыли свою передвижную контору, зайдя за угол, нашли кофейню, заняли столик снаружи и снова начали свои операции. Когда у них набралось достаточно клиентов, Марк позвонил в Майами. Он попросил соединить его с ведущим адвокатом по делу Свифт-банка, однако, разумеется, столь важная персона была в деловой командировке. Марк продолжал настаивать, и в конце концов его соединили с адвокатом по фамилии Мартинес, который, согласно информации в Интернете, сражался со Свифтом в передних рядах. Представившись и упомянув о своей маленькой фирме, Марк сообщил:
– Так вот, у нас около сотни клиентов Свифта, и я хотел бы присоединиться к вашему коллективному иску.
– Сотня? – повторил Мартинес. – Вы шутите, да?
– Нет, я совершенно серьезен.
– Послушайте, мистер Апшо, на сегодняшний день мы имеем почти двести тысяч истцов. Мы принимаем только коллективных клиентов числом не менее тысячи. Найдите тысячу клиентов – тогда поговорим.
– Тысячу? – повторил Марк, вытаращив глаза на своих партнеров. – Хорошо, мы еще поработаем. А скажите, мне просто интересно, какова сейчас общая ситуация?
Мартинес откашлялся и ответил:
– Ну, особо сказать пока нечего. На Свифт-банк оказывается сильное давление, чтобы вынудить его пойти на сделку, но я не уверен, что его адвокаты отдают себе отчет о реальном положении вещей. От них поступает много противоречивых сообщений. Тем не менее мы думаем, что он согласится на сделку.
– И как скоро?
– По нашим соображениям, в начале лета. Банк хочет, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился, и у него есть для этого средства. Федеральный судья в Нью-Йорке, которому поручено дело, всеми силами старается ускорить начало процесса. Следите за газетами.
– Конечно. Спасибо. Мы с вами свяжемся.
Положив телефон рядом с ноутбуком, Марк произнес:
– Оказывается, мы еще только начали.
Глава 31
Ассоциация адвокатов округа Колумбия насчитывала почти сто тысяч членов, больше половины которых работало в Вашингтоне. Другая половина была разбросана по всем пятидесяти штатам. Поскольку членство, равно как и уплата членских взносов, являлось обязательным, руководство деятельностью адвокатов было задачей сложной. Администрация в составе сорока человек усердно трудилась в штаб-квартире на Висконсин-авеню, регистрируя фамилии и адреса своих членов, планируя профессиональные курсы и семинары, публикуя стандарты профессиональной ответственности, издавая ежемесячный журнал и разбирая дисциплинарные нарушения. Жалобы на судей и адвокатов направлялись в дисциплинарный комитет, где пять сотрудников, три следователя и полдюжины секретарей и помощников работали под руководством некой Маргарет Санчес. Чтобы добиться официального рассмотрения, жалобу следовало подать в письменном виде. Зачастую, однако, первое уведомление о нарушении поступало по телефону, обычно от другого юриста, который не желал оказаться замешанным в неприятности.
После нескольких безуспешных попыток Эдвину Моссбергу из Чарлстона удалось связаться с миз Санчес. Он рассказал ей о своей встрече с неким мистером Апшо, молодым человеком, называвшим себя адвокатом, но очевидно действовавшим под вымышленным именем. Моссберг сверился со справочником и не обнаружил в нем такого человека. Как не нашел он его и в телефонной книге, в Интернете или где-либо еще. Он в общих чертах описал, как из-за невежества этого Апшо было упущено по причине истечения срока давности крупное дело, а также его визит в Чарлстон и попытки уговорить Моссберга сохранить все в тайне.
Миз Санчес история весьма заинтересовала. Жалобы на незаконную юридическую практику поступали редко, и почти все они касались параюристов, которые либо намеренно, либо без умысла выходили за рамки своей компетенции и делали то, на что право имели только их начальники. Немедленный выговор обычно быстро приводил их в чувство, и клиент не претерпевал существенного ущерба.
Моссберг не хотел подавать официальную жалобу, сославшись на то, что не имеет времени заниматься такими пустяками и просто хотел поставить комитет в известность о том, что существует проблема. Он переслал по электронной почте копию визитки Апшо с названием фирмы, адресом по Флорида-авеню и номером телефона. Миз Санчес поблагодарила его за потраченное время.
История становилась еще более интересной в силу того факта, что это был уже второй телефонный звонок, касавшийся фирмы «Апшо, Паркер и Лейн». На предыдущей неделе адвокат, навязывающий свои услуги лицам, пострадавшим от несчастных случаев, некто Фрэнк Джепперсон, неофициально уведомил ее, что какая-то Зола Паркер пыталась увести у него клиента в больничном кафе. Миз Санчес знала Джепперсона по двум жалобам, уличавшим его самого в нарушении норм профессиональной этики. Джепперсон тоже прислал ей копию визитки Золы Паркер.
Сидя за рабочим столом, миз Санчес сравнила визитки. Одна и та же фирма, один и тот же адрес, разные номера телефонов. Беглый просмотр списка членов Ассоциации подтвердил, что ни Марк Апшо, ни Зола Паркер ее членами не являются. Миз Санчес вызвала своего сотрудника Чапа Гронски, должность которого официально именовалась «помощник советника по дисциплинарным вопросам», и передала ему распечатку копий двух визиток. Час спустя Гронски доложил ей о результатах своего беглого расследования.
– Я просмотрел списки дел, назначенных к слушанию в криминальных судах, – сказал он, – и нашел четырнадцать дел, где адвокатом, занесенным в судебный протокол, значится Марк Апшо. По Золе Паркер никаких записей нет. Существует некий Тодд Лейн, который тоже проявлял большую активность в последние три месяца, его имя стоит под семнадцатью протоколами. Возможно, на самом деле их больше. Странно то, что ни одного упоминания этих имен нет до января текущего года.
– Похоже на старт-ап новенькой юридической фирмы в нашем городе, – заметила миз Санчес. – Как раз то, что нам нужно.
– Мне завести дело? – спросил Гронски.
– Пока не надо. Официальной жалобы у нас нет. Когда они должны снова появиться в суде?
Гронски пролистал свои распечатки.
– Похоже, что у Апшо рассмотрение дела клиента, обвиняемого в нетрезвом вождении, завтра в десять в шестнадцатом подразделении.
– Езжайте туда и осмотритесь. Поболтайте с Апшо и послушайте, что он скажет в свое оправдание.
В десять утра на следующий день Чап Гронски сидел в зале судьи Канту и следил за парадом. После третьего обвиняемого, признавшего свою вину и получившего приговор, женщина-клерк выкликнула Джереми Планкмора. В заднем ряду нервно встал молодой человек, огляделся, словно в поисках помощи, и, потоптавшись на месте, двинулся по центральному проходу. Когда он один подошел к судейской скамье, судья Канту спросил:
– Вы мистер Планкмор?
– Да, сэр.
– Здесь написано, что ваш адвокат – мистер Марк Апшо. Я его не вижу в зале.
– Да, сэр, я тоже. Я звоню ему уже три дня, но он не отвечает.
Судья Канту вопросительно посмотрел на стоявшую у возвышения женщину-клерка, и та пожала плечами, давая понять, что ничего не знает. Тогда он взглянул на помощника прокурора, который точно так же пожал плечами.
– Прекрасно, отойдите в сторонку, мистер Планкмор, мы займемся вами позднее. Посмотрим, сумеем ли мы связаться с мистером Апшо по телефону. Должно быть, он перепутал свое расписание.
Планкмор, напуганный и недоумевающий, сел в первом ряду. А к судейской скамье подошел другой адвокат со своим клиентом.
Гронски доложил обо всем миз Санчес. Они решили подождать еще два дня, когда в суде должен был объявиться мистер Лейн.
Джереми Планкмор решил копнуть немного глубже. С другом в качестве силовой поддержки он к концу дня отправился по адресу, указанному на визитке его адвоката. Апшо назначил гонорар в размере тысячи долларов, восемьсот из которых Планкмор уже заплатил наличными. Недостающие двести лежали у него в кармане, но он не собирался их отдавать. На самом деле он хотел встретиться с мистером Апшо и потребовать возврата денег. Однако по указанному адресу на Флорида-авеню никакой юридической фирмы не оказалось. Зайдя в бар «Забияка», Джереми с другом заказали пиво и попробовали разговорить барменшу – сплошь покрытую татуировками молодую женщину по имени Пэмми. Пэмми мало что могла им сообщить, особенно когда Джереми начал расспрашивать о Марке Апшо и юридической фирме, якобы находившейся в этом здании. Она утверждала, что ничего не знает, и вопросы ее явно раздражали. У Джереми создалось впечатление, что барменша что-то скрывает, и он написал свое имя и номер телефона на салфетке, вручил салфетку Пэмми и произнес: