– Я сейчас остановлю машину и надеру тебе задницу, – пообещал водитель.
– Давай-давай, и я засужу твою жирную задницу в понедельник в девять утра. Громкий будет процесс, в федеральном суде.
– Ты собираешься сделать это сам или наймешь настоящего адвоката? – ехидно поинтересовался водитель, и полицейский, сидевший рядом с ним, зашелся от смеха.
Тем временем в передней машине Марк говорил:
– Как вы нашли нас, Хобарт? Кто-нибудь из Ассоциации адвокатов Ди-Си напал на наш след и позвонил в полицию? Вот деятели! Должно быть, низко вы там у себя котируетесь, если вас посылают на такие мелкие правонарушения.
– Я бы не назвал мелким правонарушение, которое тянет на два года тюрьмы, – возразил Хобарт.
– Тюрьмы? Я, Хобарт, в тюрьму не собираюсь. Я просто найму другого уличного адвоката, возможно, без лицензии, и он вас живо обставит. В тюрьму мы все равно не пойдем. Заплатим небольшой штраф, нас немного пожурят, мы пообещаем больше так не делать – и выйдем на свободу. Черт возьми, мы еще и в дело вернемся, пока вы будете гоняться за теми, кто переходит улицу в неположенном месте.
– Да заткнись ты, наконец.
– Ничего такого не будет, Хобарт.
Возле Центральной тюрьмы Марка с Тоддом выволокли из машин и грубо потащили к подвальному входу. Как только они оказались внутри, наручники с них сняли, а их самих разделили. В течение следующего часа каждый из них заполнил бланк регистрации и сдал отпечатки пальцев, после чего был посажен перед камерой, чтобы фотограф сделал стандартные тюремные снимки. Потом их снова свели вместе в камере изолятора, где они прождали еще час в уверенности, что их вот-вот бросят в камеру с настоящими преступниками. В пять тридцать, однако, их освободили под подписку о невыезде: им запрещалось покидать округ Колумбия. В выданных им повестках было сказано, что они ровно через неделю обязаны явиться в шестое подразделение уголовного суда для предварительных слушаний. Место это они прекрасно знали.
Все утро они следили по Интернету за публикациями в газете «Пост», но об их аресте там ничего так и не появилось. Конечно, он не был горячей новостью. Ребята решили не говорить пока Золе, что выдан ордер и на ее арест. Ей и без того забот сейчас хватало, к тому же она была вне досягаемости полиции.
Сидя у себя в квартире, они два часа выписывали чеки. Возмещения своим клиентам, заплатившим гонорары наличными, дела которых застопорились из-за исчезновения их адвокатов. Как бы ни нуждались в деньгах сами, они не могли просто так бросить своих клиентов. Общая сумма составила почти одиннадцать тысяч, было очень жалко расставаться с ними, но они почувствовали себя лучше, отправив конверты по почте. Марк умудрился продать свой «Бронко» за шестьсот долларов на стоянке подержанных автомобилей. Он взял деньги наличными, поставил подпись на документах и едва удержался, чтобы не оглянуться и не бросить последний взгляд на старую развалюху, на которой проездил последние девять лет. После наступления темноты они погрузили настольный компьютер, цветной принтер и три ящика папок в багажник машины Тодда, побросали на заднее сиденье кое-какую одежду, в последний раз выпили по кружке пива в «Забияке» и отправились в Балтимор.
Пока Марк убивал время в гостиничном спортбаре, Тодд наконец сообщил родителям, что не закончит юридическую школу через неделю, признался, что лгал им и не посещал занятий всю весну, что у него – при двухстах тысячах долга – нет никакой работы и он теперь просто плывет по течению, пытаясь как-то осмыслить свою жизнь. Мать плакала, отец кричал, и сцена получилась еще ужасней, чем он себе ее представлял. Уходя, он сказал, что уезжает надолго и ему нужно оставить машину в гараже. Отец заорал: «Нет!», но Тодд все равно оставил машину и полмили до гостиницы прошел пешком.
На следующее утро Марк с Тоддом сели в поезд до Нью-Йорка. Когда они выходили из здания Пенсильванского вокзала, Тодд сунул Марку «Вашингтон пост». В нижней части первой страницы раздела «Метро» мелким шрифтом было напечатано: «Два человека арестованы за несанкционированную юридическую практику». О них было сказано, что они – бывшие студенты Фогги-Боттом, бросившие Школу, в администрации которой никто не дал по этому поводу никаких объяснений. Не удалось получить комментария и от Маргарет Санчес из Ассоциации адвокатов округа Колумбия. Оба бывших студента, скорее всего под вымышленными именами, слонялись по залам суда, домогались клиентов и регулярно представали перед судьями. Источник, пожелавший остаться неназванным, описал их как «очень хороших адвокатов». Одна из бывших клиенток сказала, что мистер Апшо очень добросовестно работал над ее делом. Клиент, дело которого еще не рассматривалось по существу, заявил, что он просто хочет получить обратно свои деньги. Имя Золы Маал не упоминалось, хотя было сказано, что «имеется еще третий подозреваемый». Если суд признает их виновными, им грозит два года тюрьмы и штраф в тысячу долларов.
Их телефоны разрывались от звонков однокашников по Фогги-Боттом.
– Мой отец будет в восторге: я – преступник, – заметил Тодд.
– Бедная моя мама! – подхватил Марк. – Оба сына прямиком направляются в кутузку.
Глава 35
Зола пришла в ужас от сообщения, что обоих ее партнеров арестовали. Хуже того, полиция ищет и ее, хотя она не слишком боялась, что ее выследят в Сенегале. Марк с Тоддом обосновались в Бруклине и утверждали, что держат ситуацию под контролем, но в этом она сильно сомневалась. Почти во всем, что друзья делали начиная с января, они оказались не правы, и теперь ей было трудно согласиться с их чрезмерной самоуверенностью. Она нашла статью в Интернете и прочла ее. Ее имя не упоминалось, и в списках дел, назначенных к слушанию, она себя не нашла. Ее страница в Фейсбуке была заполонена комментариями и вопросами друзей, но Зола перестала отвечать на них уже несколько недель назад.
Идине Санга не дали разрешения встретиться с Абду в тюрьме, и после двух дней ожидания тревога Золы еще больше возросла. Полиция дважды приезжала в гостиницу – проверить, на месте ли ее мать и брат, но никаких новостей не сообщила. Золу утешало то, что она со своими родными, а ее присутствие и поддержка в свою очередь вселяли надежду в них. Бо и Фанта без конца спрашивали ее о занятиях, об окончании учебы, адвокатском экзамене и тому подобном, однако ей удавалось отражать их вопросы и уводить разговоры от того бедлама, который она сама себе устроила. Если бы родные только знали! Но, конечно же, они ничего не узнают. Их нога никогда больше не ступит на американскую землю, да Зола не была уверена, что и ей самой захочется туда вернуться.
Во время полета Зола прочла дюжину статей о перенаселенности дакарских тюрем и опасных условиях, в которых содержатся заключенные. Город раскинулся по всему полуострову Зеленый мыс и представлял собой беспорядочное скопление деревень и бывших французских колониальных городков. Улицы были душными, пыльными, неухоженными, однако каждое утро оживлялись бойким автомобильным движением и толпами людей. Многие женщины носили длинные, метущие тротуар платья, сшитые из ярких тканей. А многие мужчины были в прекрасных костюмах и – с мобильниками, прижатыми к уху, и портфелями в руках – выглядели такими же деловыми, как мужчины в округе Колумбия. На забитых перекрестках лошади, тащившие тележки с фруктами и другой провизией, соперничали с блестящими внедорожниками. Но каким бы хаотичным ни выглядел город на первый взгляд, он вызывал ощущение неторопливо текущей жизни. Все, казалось, здесь знали друг друга, и мало кто куда-либо спешил. Переговаривающиеся голоса и смех наполняли его атмосферу. Отовсюду слышалась музыка, гремевшая из автомобильных стереоколонок и открытых дверей магазинов, уличные оркестры на каждом углу давали свои импровизированные концерты. На третий день пребывания в городе Зола отыскала посольство США и отметилась там в качестве туристки. Часом позже, когда она подходила к гостинице, двое полицейских остановили ее и попросили предъявить документы. Она знала, что здешняя полиция обладает широкими полномочиями проверять документы и даже задерживать людей. Под надуманным предлогом любого могли на сорок восемь часов отправить в тюрьму.
Один из полицейских немного говорил по-английски. Зола сказала, что она американка и французского не знает. Они удивились, увидев ее американский паспорт и ее (настоящие) нью-джерсийские водительские права. Поддельные она благоразумно оставила в гостинице.
После долго тянувшихся пятнадцати минут ее отпустили, вернув документы. Однако инцидент ее прилично напугал, и она решила отложить туристский осмотр города на другой день.
Ее партнеры устроились в маленьком номере дешевой гостиницы на Шермерхорн-стрит в центре Бруклина – одна спальня с раскладным диваном и маленький кухонный уголок, триста долларов в день. В магазине офисного оборудования взяли напрокат на месяц за девяносто долларов устройство, объединявшее принтер, копировальный аппарат, сканер и факс.
Надев пиджаки и галстуки, они зашли в отделение Сити-банка на Фултон-стрит и попросили вызвать менеджера по работе с клиентами. Воспользовавшись настоящими именами, водительскими правами и номерами социального обеспечения, они открыли текущий счет на юридическую консультацию «Лусеро и Фрейзер», поведав старую историю о двух однокашниках по юридической школе, которые устали от изнурительной работы в больших манхэттенских фирмах. А их маленькая консультация будет, мол, помогать реальным людям с их реальными проблемами. Адрес они позаимствовали у офисного здания в шести кварталах от банка, хотя адрес требовался только для того, чтобы напечатать его на чеках. Марк выписал чек на тысячу долларов, чтобы открыть счет, а по возвращении в гостиницу они отправили факсом в свой банк в Вашингтоне распоряжение о закрытии счета, на котором находилось почти тридцать девять тысяч, и переводе денег на их новый счет. Миз Дженни Валдес они отправили по электронной почте сообщение о том, что фирма «Апшо, Паркер и Лейн» объединилась с бруклинской фирмой «Лусеро и Фрейзер». Та прислала кучу форм, которые следовало заполнить для внесения изменений в документы, и они потратили час на эту канцелярскую работу. Миз Валдес снова попросила их прислать номера социального страхования и банковских счетов одиннадцати сотен их клиентов, присоединившихся к коллективному иску «Коэн-Катлера», и они снова отговорились тем, что якобы продолжают собирать эту информацию.