Конечно, можно наесться и сосисками с соусом карри в какой-нибудь забегаловке. Но такой способ питания мне претит. Не могу есть стоя, пластиковыми вилками с бумажных тарелок. Еда для меня — символ статуса. Дешевые кафе и забегаловки соответствуют автомобилю среднего класса и собственному дому типовой застройки. О голодающих детях и копающихся в помойках бомжах я вообще не говорю. Лучше ли те люди, которые едят сосиски с соусом карри и пьют пиво, чем те, кто предпочитает красное вино? Если бы действительно произошло великое перераспределение благ, о котором мечтает Клара, то она, возможно, подбросила бы всю икру в воздух, чтобы каждый человек поймал по икринке. Но тот, кто привык есть сосиски с соусом карри, так и продолжал бы делать это. Я ничего не имею против идеи равенства людей. Они действительно равны в своей жадности, похоти, страхах, в способности творить добро и зло. Но их многое разделяет. Внешность, язык, образование, уровень доходов, положение в обществе. Мне нравится мир богатых. Еда в нем, во всяком случае, намного лучше.
Хаген внимательно изучил список вин в меню и в конце концов заказал самое дешевое бургундское. И правильно сделал, так как сегодня вечером его еще ждали крупные траты. Говоривший с французским акцентом сомалиец подал нам «Привет из кухни» — блюдо с нежными листьями салата и перепелиными яйцами. Хаген сказал, что я сегодня просто очаровательна. А я призналась в том, что питаю слабость к черным галстукам в желтую крапинку. Обменявшись любезностями, мы перешли к делу.
— У меня для вас две новости из Бонна, хорошая и плохая.
Он сразу же испугался. На верхней губе выступили капельки пота. Веко задергалось. Я подняла бокал с шампанским. У него была такая длинная ножка, что он чуть не опрокинулся.
— У нас возникла небольшая проблема, И это плохая новость. А хорошая состоит в том, что правлению очень понравился ваш проект рекламной кампании. Он был оценен как свежий и позитивный. Вероятно, мы закажем вам еще один плакат с изображением депутата от нашей партии. Однако вопрос все еще дискутируется. Руководство склоняется к тому, что на плакате должна быть привлекательная женщина. Когда я это услышала, то сразу же подумала о председателе социального комитета. Она очень фотогенична.
Моя болтовня была для Клейна настоящей пыткой. Он лихорадочно размышлял над тем, в чем могла заключаться проблема, о которой я упомянула, и с нетерпением ждал, когда я заговорю о главном. Хотя Клейн улыбался, я видела, что в душе он страшно боится провала. Еще бы, потерять такой выгодный заказ.
Я заговорила о возникшей проблеме, лишь когда подали горячее блюдо. От волнения Хаген все время жадно пил, поэтому пришлось заказать вторую бутылку вина, содержимое которой тоже уже было на исходе.
— То, что я вам сейчас скажу, должно остаться между нами. Если вы не сохраните все услышанное в секрете, я могу лишиться работы. Честно говоря, я сама не понимаю, почему поступаю подобным образом. Вероятно, это происходит потому, что у меня вызывает отвращение принцип протекционизма в политике. Итак, как я вам уже говорила, ваш проект одобрен. На последнем заседании президиума партии его члены должны были принять окончательное решение о передаче заказа вашей фирме. Но тут вмешался руководитель фракции нашей партии в бундестаге и стал горячо возражать против кандидатуры вашей фирмы. И принятие решения в конце концов пришлось отложить.
Клейн так резко поставил бокал на стол, что немного красного вина выплеснулось из него на белоснежную скатерть.
— Черт возьми! Но почему он это сделал? Простите…
— Ничего, я понимаю вас. Надо сказать, что руководитель нашей фракции — человек, обремененный множеством житейских проблем. Он живет с женой, которую тихо ненавидит. У него неудачный сын. Что же касается данного конкретного случая, то все дело в школьном друге руководителя фракции. А вернее, в принадлежащем этому другу рекламном агентстве. Он ваш конкурент, Хаген, и тоже участвовал в конкурсе. Руководитель фракции отстаивает интересы той фирмы. Возможно, он делает это из дружеских чувств к бывшему однокласснику, а может, им движут другие соображения. Как знать. Тем более надо признать, что концепция вашего конкурента не так уж плоха. Нельзя сбрасывать со счетов того влияния, которое имеет руководитель фракции на членов президиума. Он может убедить их в своей правоте. К тому же у него есть убедительный аргумент.
Клейн застыл, так и не донеся до рта вилку с насаженным на нее кусочком филе косули. Веко его левого глаза дергалось в нервном тике.
— Какой аргумент? — наконец спросил он.
— Вы не находите, что мясо немного жестковато? Впрок чем, мы говорили с вами об аргументе в пользу вашего конкурента. Его аргумент исчисляется полумиллионом марок.
— Значит, эта свинья подкупила руководителя фракции? Как называется его агентство?
Я уже опустошила свою тарелку, а Клейн так и не донес до рта вилку с кусочком мяса.
— Этого я вам никак не могу сказать. Кроме того, все произошло не так, как вы думаете. Ваш конкурент не давал взятку лично своему старому школьному другу, а обещал внести полмиллиона марок в качестве добровольных пожертвований в партийную кассу, в случае если заказ на проведение рекламной кампании получит его фирма. Кстати, ваш конкурент оценил стоимость заказа на триста тысяч больше, чем вы. Поэтому он частично покрыл сумму обещанных пожертвований.
Хаген нервно сглотнул. Видя, как он плохо ест, я решила, что он не знает толка в хорошей пище. Думает только о прибыли и рентабельности.
— Надеюсь, вы понимаете, как сильно я рискую, делясь с вами конфиденциальной информацией?
Клейн заставил себя улыбнуться. Он готов был уже поинтересоваться, сколько я прошу за нее, но передумал и взял свой бокал с вином, чтобы потянуть время и собраться с мыслями.
— Я умею ценить таких душевных, разумных и принципиальных женщин, как вы. Поверьте, я восхищаюсь вами, Грета. Полмиллиона — очень большие деньги.
— Их можно покрыть, увеличив стоимость заказа.
Я достала сигарету и закурила, успев воспользоваться своей зажигалкой быстрее, чем ко мне подоспел официант. Мне так понравилась стоявшая на столе пепельница, что я решила прихватить ее с собой. И полмиллиона марок, конечно.
— Мир устроен несправедливо, — констатировал Хаген с таким видом, как будто это его удивляет.
— Да, он несовершенен, как и финансирование нашей партии. Мы только потому еще до сих пор существуем, что стараемся увязать крупные заказы с пожертвованиями в фонд партии. В бюджете каждой уважающей себя фирмы есть статья расходов на спонсирование политических партий. Без этого в нашей стране не проживешь. Не уверяйте меня в том, что вы этого не знали.
Клейн глубоко задумался. Я надеялась, что он размышляет не об идеальном устройстве государства Платона, а о том, где ему взять и как потом возместить полмиллиона марок. Нам подали десерт — блинчики с карамелью, начиненные мороженым и ягодами. Съев свою порцию, я принялась за десерт Клейна, к которому тот не притронулся. Он молча задумчиво наблюдал за тем, как я ем. А вдруг рыбка сорвется с крючка? Я забеспокоилась. Клара, мелочная душа, убеждала меня в том, что надо остановиться на сумме в триста тысяч марок. Но я решила вести игру на полмиллиона — это красивая, круглая сумма. С ней, конечно, мучительно больно расставаться, но такая потеря не разорит Клейна.
— Если я соглашусь пожертвовать в фонд вашей партии такую же сумму, какие гарантии я получу?
Я была готова к такому вопросу.
— Никаких, Хаген, кроме моего слова. Надеюсь, вы не ждете, что федеральный секретарь даст письменное обязательство передать заказ вашей фирме? Не забывайте, что за нами неусыпно следят жадные до сенсаций журналисты, и мы должны всячески скрывать связь между пожертвованиями в партийную кассу и размещением крупных заказов. Дело очень деликатное, и оно должно основываться на взаимном доверии. Я говорила вам, что сильно рискую, делясь с вами конфиденциальной информацией. Если вы не доверяете мне, то давайте забудем этот разговор и расстанемся с миром.
Я отложила в сторону салфетку и сделала вид, что хочу встать. Хаген Клейн был в отчаянии. Он понимал, что две недели напряженного творческого труда могут пойти прахом, и умоляюще посмотрел на меня:
— Ну что вы, Грета, я полностью доверяю вам. А федеральный секретарь знает о нашем разговоре?
У Хагена были красивые длинные пальцы с тщательно ухоженными ногтями. Его руки слегка дрожали.
— Да, он знает о нем. Но никогда публично не признается в этом. Наш Понтий Пилат велел вам передать, что настоит на передаче заказа фирме «Креатикс», как только деньги будут перечислены на банковский счет партии в Лихтенштейне. Это поможет ему аргументировать свое мнение на заседании президиума. Вот так обстоят наши дела, Хаген. Это, к сожалению, все, что я могу вам предложить.
Нам подали крепкий кофе, граппу из дубовой бочки и маленькие пирожки, перед которыми я не могла устоять. Официанты сервировали столы с таким видом, словно священнодействовали. На многих посетителей это производило сильное впечатление.
Мой спутник залпом осушил стаканчик граппы.
— Кстати, моему шефу доставит огромное удовольствие утереть нос руководителю фракции и сорвать его планы. Конечно, мы могли бы попытаться сделать это и до перевода денег на банковский счет партии, но не хотим рисковать, поскольку в этом случае наш успех не гарантирован.
— Почему вы помогаете мне, Грета?
— Я делаю это ради шефа. Я готова на все ради него. Кроме того, ваш проект рекламной кампании понравился мне намного больше, чем проект протеже руководителя фракции. К тому же я испытываю к вам симпатию. Но я принципиально разделяю чувства и интересы дела.
«Не заводи с ним шашни», — предостерегала меня Клара.
Я и не собиралась вступать с Клейном в близкие отношения, потому что это была бы уже совсем другая игра. Но небольшой флирт делу не помешает. Я заметила, что Клейн стал душевнее и человечнее, после того как выпил. Или это я начала видеть мир в розовом свете после нескольких бокалов вина?