«Для мусульман вселенной нашей великий праздник наступил,
Курбан-Байрам его назвали, когда пророк живой еще ходил.
Случилось это в день десятый в тот лунный месяц зольхадже,
И с той поры, с времен тех давних, для всех, кому Аллах милей,
Нет праздника ценней и благородней, чем жертво-приношени-е.
И к этой дате в центре мусульманском у черного подножья Каабы
Собираются кто пеший, а кто конный всепочитаемые хаджи-джи.
Считается, что мусульманин каждый, имеет пред Аллахом вечный долг,
За жизнь свою хотя бы и однажды к Каабе совершить поход.
И тот поход свой в день священный — Курбан-Байрама завершить.
Чтоб пред святынею Аллаха ягненка в жертву приносить.
А люд простой, кто не имеет мочи к Каабе совершить поход,
Приносит жертву, сидя дома, и праздник богу создает.
Он воинам подарки подготовит и их обязан одарить,
Чтобы Аллах его стремленье сумел получше оценить».
Благодаря усилиям Владимира Кузьмича мое профессиональное становление прошло достаточно быстро — он очень интересно посвящал меня в тайны разведывательной работы, поиска, подбора и приобретения негласных помощников из числа жителей Востока. На всю жизнь запомнились его наставления, которыми я руководствовался в своей дальнейшей службе: «Запомни, задача разведки не только вскрыть планы и замыслы руководства разведываемой страны, но и помочь нашим руководителям понять его мысли и мотивы, которыми оно руководствуется при их выработке. Для этого нам нужно полностью понимать менталитет и душу народа этой страны. А для того чтобы понять его — нужно знать историю этого народа, культуру, обычаи, язык, в конце концов нужно полюбить этот народ и его культуру. И тогда ты сможешь без труда найти негласных помощников из их числа, которые помогут тебе проникнуть и в планы, и в тайные замыслы своего руководителей. И не обязательно склонять их к измене своему государству, ведь это влечет для некоторых из них душевные терзания и может, в конечном счете привести к провалу — в жизни имеется множество иных мотивов, совпадающих с нашими целями. Нужно только их увидеть, а для этого, снова же, требуется хорошо знать людей разведываемой страны».
Я как губка «впитывал» его «науку» и старался в дальнейшем следовать его советам и рекомендациям. Со временем мне удалось достаточно глубоко изучить афганцев большинства национальностей, постичь их менталитет и психологию, что позволяло мне успешно приобретать негласных помощников и решать поставленные задачи. Секрет успеха заключался в том, что каждый из них становился моим искренним другом. При этом в «друзей» я с ними не играл, а был искренним, и они платили мне тем же. Этому способствовало и то, что я всегда был интернационалистом и разделяю всех людей только на две национальности — плохих и хороших людей, хотя национальность и играет важнейшую роль. Так, пуштуны — титульная нация в Афганистане — ведут свой род от общего прародителя по имени Кайс, которого якобы лично пророк Мухаммад обратил в ислам. Поэтому, пуштуны считают себя мусульманами со времени зарождения Ислама и тем самым выделяют себя из числа других наций и народностей Афганистана, в своей повседневной жизни они руководствуются не только положениями Корана и Шариата, но и Кодекса чести пуштунов «Пуштунвалай». Основными положениями этого кодекса являются: «гайрат» — чувство собственного достоинства и национальной гордости; «нанго-намус» — честь и репутация, доброе имя; «имандари» — набожность, добросовестность и порядочность; «мусават» — равенство; «бадал» — компенсация и месть. Согласно положению «бадал», пуштун обязан быть гостеприимным хозяином, предоставлять убежище нуждающемуся и соглашаться на предложение о перемирии. Это распространяется даже на врага, который придет к нему в дом в качестве гостя. Хозяин дома с оружием в руках должен защищать гостя в своем доме даже от своих друзей и союзников. Впрочем, это не помешает ему всадить пулю этому человеку после того, как он покинет его дом, перестав быть гостем. Пуштуны, пожалуй, единственная нация в Афганистане, у которой сохраняется кровная месть. А положение «бадал» является стержнем пуштунских обычаев, поскольку в нем наиболее ярко проявилась их типичная национальная черта — нетерпимость к оскорблениям. «Бадал» предписывает любой ценой отомстить обидчику, тем самым компенсировав ущерб, нанесенный собственности и чести. Кровная месть («плата крови») пуштунов, согласно «бадал», носит избирательный характер. Так, она не распространяется на соплеменников обиженного. В то же время ее объектом может быть не только обидчик из другого племени, но и первый попавшийся соплеменник обидчика. «Бадал» также служит средством прекращения «кровной мести» и кровопролития. Так, например, племя обидчика в качестве компенсации может выдать родственникам убитого одну или несколько невест. «Бадал» также предопределяет плату взаимностью за оказанную услугу. Так, на приглашение в гости обязательно нужно ответить тем же. А если другой человек, даже иноверец или враг, спасет пуштуну жизнь, то с этого момента пуштун обязан оказывать спасшему его человеку помощь до тех пор, пока не спасет ему жизнь сам. В процессе моей разведдеятельности у меня также возникла ситуация, при которой я спас жизнь жене знакомого пуштуна, обеспечив прибытие в критический момент врача. С тех пор нас с ним связывает многолетняя дружба, в ходе которой он оказал неоценимую негласную помощь нашей разведке. Были и другие случаи, о некоторых из которых я расскажу ниже. Также необходимо отметить, что и у других национальностей имеются свои понятия о долге, чести, достоинстве и дружбе. И если их знать и учитывать в общении, то без труда можно находить искренних друзей, помощников и союзников. Важнейшим условием этому является уважение их личного достоинства, доброжелательность и твердость, а при необходимости жесткость (но не жестокость) — слабых людей на Востоке не уважают. По этой причине при планировании войсковых операций против бандформирований пуштунской национальности в районах их проживания наше командование с подачи разведки старалось учитывать множество самых разных факторов, включая положение «бадал».
В этой связи несколько слов нужно сказать о значении ислама в жизни афганца. Нормы Корана и Шариата определяют все стороны его жизни. В то же время многие афганцы могут и водки выпить, и «свининки» откушать, примером чему следующий жизненный эпизод. В ноябре — декабре 1984 года мне с тремя БМП и приданным взводом «Царандой» пришлось блокировать перекресток дорог в сопках горной гряды южнее зоны Имам-Сахиб с задачей по недопущению переброски мятежников из района Кундуза. Заняв круговую оборону на случай внезапного нападения мятежников, мы спокойно коротали время, ибо там даже поганая собака мимо не пробегала.
Спустя сутки «вырисовалась» неожиданная проблема с питанием у «зеленых», поскольку, как оказалось, афганским подразделениям на период участия в войсковых операциях вместо продовольствия выдавали деньги для его покупки у местного населения. А в радиусе 15–20 км населенных пунктов не было и уже через сутки афганцы клацали зубами от голода. В поисках выхода собрал командиров экипажей и обрисовал им ситуацию — мне было известно, что благодаря их запасливости у нас были приличные запасы консервов и сухарей. Ребята «пошарили по сусекам» и «наскребли» достаточно консервов и сухарей, чтобы прокормить в течение нескольких дней два десятка афганских солдат. При этом они расставались со своими запасами по степени их ценности для солдатского желудка: сначала расстались с консервами с «перловкой» и «красной рыбой» («Килька в томате»), затем с консервами с рисовой и гречневой кашей, а на четвертые сутки вынуждены были открыть «золотой запас», который долго накапливали, «выкатив» консервы с тушеной говядиной (мы учитывали менталитет наших союзников). Когда на пятые сутки афганцы вновь пришли за продуктами — мы уже и сами понимали, что долго так не протянем, ибо запасы фактически иссякли и из тушенки осталась только китайская свинина («гушти хук») под названием «Великая китайская стена». Об этом мы прямо предупредили «сарбозов», что ввело их в большое смущение — мало того что в тушенке было большое количество свиного жира, так еще на обертке была запечатлена довольная рожа весьма упитанной розовой хрюшки. Отойдя они посовещались, а затем их офицер с тоской в голосе от безысходности сообщил: «Командон, давай гушти хук. Но я есть не буду». Что ж, хозяин — барин. Выдали мы афганцам консервы и они пошли на свои позиции. Спустя минут двадцать этот афганский офицер вернулся и, подойдя ко мне, тихо попросил: «Командон, давай консерву гушти хук». Да, голод не тетка — мы его прекрасно понимали и тут же принесли тушенку и сухари. С благодарностью взяв это, афганец неожиданно попросил: «Разреши мне поесть в машине — чтобы мои солдаты не видели». Конечно, мы разрешили, да еще и дополнили ему «меню». Кстати, правоверному мусульманину Коран (первая глава — сура «Бакара» разрешает есть свинину, называемую «нечистой», в условиях угрозы голода). Что касается водки, то «соблазняя ако змий» мусульманина на то, чтобы «немножко выпить», я всегда приводил «железный» (но сомнительный) аргумент: Коран запрещает пить вино, а водку — не запрещает, потому что когда его писали — водки еще не было (в действительности запрещается употреблять алкоголь), но никогда не настаивал.
Когда у нас появлялось относительно свободное время, то Владимир Кузьмич, проявляя такт и терпение, всегда очень скрупулезно проводил разбор моих действий при проведении оперативных мероприятий, указывая мне на допущенные мною ошибки и упущения, тщательно формируя и «шлифуя» во мне оперативника. Особое внимание он уделял моему обучению искусству написания служебных оперативных документов. Это было целое таинство: после долгого «созревания» к написанию документа (а ему обязательно требовался психологический настрой) Кузьмич брался за бумагу (тогд