Пойду коня отвяжу». Следующему уже необходимо было сказать: «Пойду коня привяжу».
Теперь вернемся к рассказу. На следующую ночь «Г» прослушивал радиопереговоры с целью контроля за ходом выполнения своего распоряжения о ежечасных докладах офицерами обстановки. Слушает он радиопереговоры и удивляется. Дежурный связист ПКП, выслушав доклад дежурного связиста с позиции, требует пригласить офицера для доклада, а тот отвечает: «Он пошел коня отвязать!» Естественно, связисту все понятно (не будет же он требовать вызвать офицера из туалета, хотя понимал, что офицер спит и будить его не будут). Посему дежурный связист ПКП отключался и вызывал на связь следующую позицию, связист которой прослушав предыдущий разговор, нежелание офицера подходить к радиостанции также объяснял причиной: «Он пошел коня привязать!» Таким образом доклады об «отвязывании» и «привязывании» «коней» шли четко по графику.
И не выдержала душа нашего высокого военачальника: в завершающей части принятия докладов дежурным связистом ПКП он вдруг вмешался в радиопереговоры и потребовал немедленно вызвать ему на связь начальника ДШМГ. Когда тот вышел в эфир, то получил «разнос» следующего содержания: «Вы разберитесь со своими подчиненными! Они поймали какого-то коня и то отвязывают его, то привязывают — мучают бедное животное! Они что, садисты? Примите меры к подчиненным!» Такого хохота на советских позициях «духи» еще ни разу не слышали!
В заключение рассказа о наших с Таиром действиях в составе Керкинской ДШМГ следует упомянуть о весьма занятной истории, произошедшей на операции с десантниками. Как известно, десантники народ находчивый и практичный. Поэтому уже на следующий день, когда наступила тишина и спокойствие, занялись рыбалкой в глубоком арыке, протекавшем в какой-то сотне метров от наших позиций. «Рыболовецкую бригаду» возглавил лично начальник ДШМГ подполковник Алексей Лобов, который разрешил для быстрого и гарантированного улова использовать «удочки» Ф-1 и РГД-5, то бишь ручные гранаты. Все предвкушали большой улов, но какое же было разочарование, когда после их взрывов на поверхность воды всплывала какая-то мелюзга. С разочарованием все вернулись на позиции. Тем не менее, спустя какой-то час на рыбалку направились два десантника, которые не поленились соорудить удочки. «Народ» откровенно подсмеивался над ними — рыбы-то нет в арыке. Каково же было изумление всех, когда спустя какое-то время, эти бойцы принесли на позиции почти полное ведро крупной рыбы.
На следующий день ситуация повторилась — «удочки» Ф-1 и РГД-5 вновь оказались бессильны, в то время как за каких-то два часа те же рыбаки на удочки вновь натаскали целое ведро крупной рыбы. Немного поразмыслив, был разгадан секрет их рыбацкого успеха: у одного из них фамилия была Рыбаков, а у второго — Ершов!
В свою очередь, отмечу, что, несмотря на отсутствие у нас «рыбных» фамилий, свой посильный вклад с развитие рыболовецкого промысла в Афганистане внесли и мы, изобретя весьма эффективный способ рыбной ловли: ствол автомата подносился на расстояние 3–5 см к поверхности воды и производился выстрел. От выстрела небольшая рыба в радиусе 30–40 см от траектории полета пули в воде получала гидроудар и оглушенная всплывала на поверхность, где мы вылавливали ее обыкновенным сачком.
1 ноября 1986 года нас с Таиром Ур-вым вновь перебросили на позиции Термезской ДШМГ, в составе которой нам предстояло действовать в ходе третьего этапа войсковой операции — 2 ноября мы были десантированы в районе кишлака Гарав, после «зачистки» которого нами продолжалась все та же фильтрационно-проверочная и оперативная работа. В результате было выявлено и задержано несколько мятежников и их пособников, «приличный» схрон с выстрелами к РПГ-7 и минометными минами.
17—23 ноября 1986 года мы вместе с Таиром Ур-вым вновь в составе Керкинской ДШМГ участвовали в войсковой операции по обеспечению выставления постов безопасности в кишлаке Халкаколь, а 24 ноября начался заключительный этап окружной операции по «зачистке» мятежников в улусвольстве Имам-Сахиб. К сожалению, этот этап, как и первый, для Термезской ДШМГ, в составе которой мы вновь действовали, оказался не менее напряженным и кровопролитным. Мы десантировались в районе кишлаков Альчин — Куш-Асияб для блокирования и уничтожения БФ ИПА Абдул Латифа, подчиненных ему бандгрупп Вакиль Абдул Водуда и Абдул Хади, а также пуштунского БФ Суфи Мухаммад Амина, общей численностью около 400 бандитов. Мы с Таиром десантировались в составе группы управления ДШМГ и той же 3-й ДШПЗ под командованием старшего лейтенант Рената Ямалиева на площадку № 17 на окраине кишлака Куш-Асияб, который соседствовал с Альчином. Вдоль окраин этих кишлаков находилось несколько параллельно расположенных осушенных глубоких арыков, переоборудованных бандитами в опорный пункт с ходами сообщения, стрелковыми ячейками и щелями для укрытия от артиллерийского огня и ударов авиации. А густой кустарник прекрасно маскировал его с воздуха. Поскольку мы с Таиром сидели в разных частях салона вертолета, то при десантировании я выпрыгнул из вертолета первым и, пробежав несколько метров, залег и стал осматриваться. Но, как только «борт» закончил высадку десанта и ушел, внезапно началась стрельба. Над головой засвистели пули и совсем недалеко от меня загремели взрывы. В поисках укрытия я бросился вперед и вскочил в осушенный арык, где нос к носу столкнулся с сидевшим на корточках «духом». Это был молодой афганец, с небольшими усами и щетиной, в черной чалме и национальной одежде и поверх одетой пакистанской «разгрузкой». Между нами было метра три. Мы завороженно смотрели друг другу в глаза. И тут меня «прострелила» мысль об отсутствии патрона в патроннике моего автомата — вопреки привычке в этот раз я почему-то его не дослал. Но при этом мой автомат был направлен в сторону «духа», в то время как его автомат был повернут в обратную сторону. Видимо, это удерживало моего врага от резких движений, поскольку он со страхом смотрел то мне в глаза, то на мой автомат. Конечно, все эти соображения пролетели в моей голове за какие-то 2–3 секунды. Дальше у меня произошло какое-то умопомрачение и опомнился я уже за поворотом арыка приблизительно в 7–8 метрах от места нашего «рандеву». Судорожно дослав патрон в патронник, я бросился назад, но моего противника уже и «след простыл» — наверное, у него тоже произошло аналогичное «умопомрачение».
В этой связи сделаю небольшое отступление. Март 1988 года. Загранобъект «Хатункала». Я провожу вторую встречу с одним из командиров бандгрупп, и после обсуждения всех интересовавших меня вопросов, мы за пиалой зеленого душистого чая ведем непринужденный разговор. И вдруг «Хабиб» (условно назову его так) спросил меня: «Командон, хочешь я расскажу тебе, как я первый раз встретился с «шурави»?» Да, да, это был он! Когда я, прервав его, сам завершил рассказ о том, чем закончилось наше первое «рандеву», то мы долго хохотали и взаимное доверие между нами еще более окрепло — он никогда не подвел меня вплоть до вывода наших войск из ДРА. И так порой бывало. А если бы в патроннике автомата оказался патрон?
Однако продолжу рассказ о ходе операции. Со всех сторон доносились стрельба и взрывы. В этой ситуации, находясь в арыке, разобраться, где наши, а где нет, было трудно — «смешались в кучу кони, люди». Лишь послышавшийся слева отборный русский мат помог мне сориентировался и пробраться к ним по арыку, для чего мне пришлось «срезать» автоматной очередью двух оказавшихся на моем пути бандитов. С криком: «Мужики, не стреляйте — свои!», совершив бросок, я, наконец-то, оказался на наших позициях, проходивших по третьему осушенному арыку в 40–50 метрах от вражеского опорного пункта, где перевел дух и нашел своего переводчика вместе с начальником ДШМГ подполковником Ивашкевичем В. И. Как оказалось, при десантировании я «потерялся», бросившись в сторону «духов», и вскочил к ним в арык, а остальные десантники — бросились влево от борта, заняв позиции в оставленном мятежниками арыке, поскольку он не был связан ходами сообщения с основным опорным пунктом.
Наиболее ожесточенные бои завязались на позициях 2-й ДШПЗ старшего лейтенанта Сысоева Сергея Анатольевича, располагавшихся в 500 метрах слева наших позиций по обводу указанного бандитского ОП на окраине кишлака Альчин. На его позиции бои даже перерастали в рукопашные схватки и с перерывами продолжались до следующего утра. Отсутствие погибших на этой заставе можно объяснить только необыкновенным чудом — были только раненые. Так, при обстреле «духами» из «безоткатки» позиций 2-й заставы несколько гранат взорвались прямо в ее боевых порядках, вследствие чего 22 десантника были контужены. Другая граната разорвалась прямо в группе «сарбозов» из батальона ХАД, укрывавшихся в одном месте в результате чего погибло 26 человек во главе с командиром роты.
Весьма ожесточенный бой завязался на соседней площадке № 18, находившейся от нас слева в каких-то 100 метрах, который вели десантники 1-й ДШПЗ под командованием майора Ромашкина Алексея Максимовича. В ходе боя погиб старший стрелок ефрейтор Акинин Владимир Иванович. В составе боевой группы замполита заставы старшего лейтенанта Пучкова Бориса Геннадьевича он десантировался прямо перед вышеуказанным замаскированным опорным пунктом противника. Под шквальным огнем противника они рассыпались и далее действовали разрозненно. Володя Акинин в одиночку, вскочив в арык, открыл огонь по находившимся там бандитам, но в «горячке» боя не сумел вовремя развернуть пулемет в узком арыке при появлении «духов» с противоположной стороны и был прошит очередью. Один из бандитов бросил свой автомат и скрылся с пулеметом Володи. Так мы потеряли не только десантника, но пулемет ПК. Также в ходе этого боя ранения получили еще трое десантников. Таким был итог боя по захвату площадок и блокированию противника в кишлаке Альчин.
После моего доклада руководство сразу же направило мне в помощь «вертушками» роту из состава Кундузского оперативного батальона ХАД, которой была поставлена боевая задача по «зачистке» кишлака. После того как «сарбозы» вошли в кишлак, мы постарались обустроиться на нашем КП, присмотрев в каких-то 20 метрах вблизи него небольшой стог соломы, на котором с комфортом и разместились. С удовольствием растянувшись на соломе, мы с Таиром Ур-вым стали что-то обсуждать. И в этот момент «духи», скрытно подошедшие по поросшему кустарником и деревьями арыку, который перпендикулярно примыкал на расстоянии 30–40 метров к нашим позициям, ударили нам с тыла — над нашими головами засвистели пули. Мгновение — и я уже лежал за внешней стороной бровки арыка и вел огонь из автомата по бандитам (вернее, по кустам в арыке, откуда велась стрельба), а в паузе между стрельбой взглядом пытался найти своего переводчик