но через границу бежать в Афганистан, за что был награжден высшей ведомственной наградой — знаком «Почетный сотрудник госбезопасности».
Поскольку я прибыл в Талукан для реализации своих мероприятий, то их обеспечение осуществлял старший офицер по разведке ПОГ-2 капитан Сергей Тр-в, недавно прибывший в Афганистан из Прибалтийского погранокруга. Это был опытный оперработник, спокойный, уравновешенный, добродушный и общительный человек. У нас с ним быстро сложились приятельские отношения и он стал моим «гидом» в поездке по городу Талукан.
Город с 700-летней историей находится на равнине, вдоль его южной окраины течет река Талукан, а его планировка состоит из симметрично расположенных кварталов и улиц. По афганским меркам этот провинциальный центр был достаточно крупным, но кирпичные и панельные здания были не выше 4–6 этажей. Дома в городе в основном традиционно афганские — одноэтажные, обнесенными высокими глиняными дувалами. В городе мы посетили разведпункт ГРУ ГШ ВС СССР, размещавшийся в большом особняке недалеко от Управления ХАД провинции Тахар. При знакомстве с сотрудниками разведпункта неизгладимое впечатление на меня произвел его руководитель, представившийся как Стас. Уместнее его было бы называть «отец Стас», ибо его колоритная внешность уж очень смахивала на батюшку: невысокого роста, лет 37, пытливые с хитрым прищуром глаза, круглое слегка одутловатое лицо, усы и большая с проседью борода «лопатой», крепкий, кряжистый, с «солидным» животиком, а однотонная серая длинная рубаха с воротником типа «а-ля косоворотка» навыпуск непроизвольно наталкивала на вопрос: «Отче, а где Ваш крест?». Афганцы же называли его: «Командоне бомбард» (Командир бомбардировок) — именно через него руководство провинциального управления ХАД и органов госвласти ДРА направляли в штаб 40-й армии заявки на нанесение бомбоштурмовых ударов (БШУ) по мятежникам. Мы познакомились, обменялись последними разведданными в отношении противника, выпили за знакомство по «сто грамм» и на позитиве расстались. К сожалению, это была единственная наша встреча, но почему-то она настолько мне запомнилась, что когда вижу батюшку схожей комплекции и внешности, то мне кажется, что вижу Стаса. А как-то в середине 1990-х годов, спускаясь по эскалатору в московском метро, я вдруг увидел его, поднимающегося навстречу в схожем одеянии и без креста. Замешкавшись от неожиданности, я окликнул его только тогда, когда мы уже разминулись: «Стас!» Однако он не отреагировал или не услышал меня. А может это был не он?
А еще мне запомнилось знакомство с Рейганом и Тэтчер — нет-нет, не с главами «самых демократичных» государств в мире, а с кобелем и сукой! Ради шутки военные разведчики так назвали двух приблудившихся псин, которые прижились на разведпункте и очень достойно несли сторожевую службу. При этом, стали его достопримечательностью — за два последних года они перекусали многих именитых гостей (когда я услышал об этом, то в шутку предложил разведчикам рисовать звездочки на их будках по числу покусанных), ибо характеры у них были сволочные. Особенно следовало опасаться суку Тэтчер — действовала она подло: посмотришь на нее — настоящая англичанка: спокойная, невозмутимая и хвостом виляет, а сама втихую стремится подобраться к тебе сзади и неожиданно зубами цапнуть за ногу. Рассказывали, что Тэтчер как-то укусила «высокопоставленного гостя» из Москвы, из-за чего чуть не сложила свою дурную голову — тот такого «заигрывания» не понял и все порывался ее пристрелить. Но «чуйка» у суки Тэтчер была отменная и она исчезла с объекта на несколько дней, но как только «гость» улетел — она тут как тут хвостом виляет. Рейган же свой характер скопировал, видимо, со своего тезки. Когда «чужой» заходил на территорию объекта, то он кидался на него словно президент США Рональд Рейган на «Империю зла». Но как только на него грозно крикнули или замахнулись — он хвост поджимал и быстро прятался в будку, которая ради шутки была окрашена в белый цвет (у военных разведчиков всегда было хорошо с юмором).
Спустя некоторое время история с сукой Тэтчер получила свое развитие, которое можно отнести к серии «смех сквозь слезы». Дело в том, что Серега Тр-в как-то потерял бдительность и тут же был «наказан» за это сукой, которая все-таки умудрилась подобраться к нему сзади и хватить за ногу.
Врач загранобъекта «Талукан» настоял на отправке Сергея в Душанбинский пограничный госпиталь для получения уколов от бешенства. Нужно сказать, что они в то время являлись весьма неприятной и длительной процедурой — нужно было сделать 40 болезненных уколов в живот (по одному в сутки). Естественно, Сергею не представляло удовольствия в бездействии провести почти полтора месяца в госпитале. Но куда деваться — время упускать было нельзя: а вдруг Тэтчер страдает бешенством?
Поэтому с момента убытия Сергея Тр-ва в госпиталь у нашего «аналитика» Сергея Неб-на появилась новая обязанность: он ежедневно звонил на «Талукан» и осведомлялся о состоянии здоровья «дражайшей» Тэтчер, после чего сообщал последнюю «сводку» о ее здоровье по телефону своему тезке. Последний же стал объектом наших постоянных шуток: во время общения по телефону мы то советовали ему по возвращении на «точку» в отместку покусать Тэтчер, то просили его «мужаться», ибо «она сдохла», то кто-то ему сообщал, что она взбесилась. Однако сука чувствовала себя очень даже неплохо, кого-то вновь покусала, но не взбесилась. Спустя десять дней Сергей Тр-в не выдержал безделья и лечения и, отказавшись от дальнейших уколов, вернулся в Пяндж. Конечно, первое, что он сделал, войдя в отдел, — позвонил на «точку» выяснить состояние здоровья Тэтчер. Каково же было его изумление, когда он услышал, что сука пропала. Сказать, что он испытал «шок» — ничего не сказать. Он сидел за столом и повторял один и тот же вопрос: «Что мне делать?» К сожалению, мы не могли подсказать ему ответ на этот вопрос. Не появилась Тэтчер и на следующий день. Сергей подумал-подумал и полетел на свою «точку», а Тэтчер два дня спустя, как ни в чем не бывало, вернулась с «гулек» живая, здоровая и довольная как сука!
22 октября 1987 года около 7 часов утра меня разбудил телефонный звонок. Звонил Сергей Неб-н:
— Ну ты думаешь идти на работу?
— С какого хрена баня завалилась? Я из отдела во втором часу ночи ушел.
— Давай поскорее «подгребай» сюда.
— Подожди, сейчас позавтракаю, выпью чашечку кофе и приду. Кто воевал — имеет право у тихой речки отдохнуть!
— Какой отдохнуть? Отряд уже несколько часов воюет! Отвоюешь и отдохнешь!
— Как воюет? Ты шутишь?
— Какие шутки, город снова обстреляли. Поэтому быстренько собирайся, экипируйся — полетишь с ДШ. А у тихой речки отдохнешь после войны.
Так мне «удалось» проспать второй обстрел города Пяндж мятежниками. Через 15–20 минут я был в отделе, где меня собравшиеся дружно встретили шуточными возгласами: «Наш соня пришел!» В ответ я сразу же «наехал» на Сергея Неб-на: почему меня не оповестили об объявлении тревоги? Как выяснилось, обо мне просто забыли. Однако тут из своего кабинета вышел наш шеф Александр Петрович и прервал наше «бодание» вопросом: «Все собрались?» Получив утвердительный ответ, довел до всех оперативную обстановку: в 4.30 утра с афганского берега по городу было выпущено три реактивных снаряда. К счастью, два снаряда взорвались на окраине города на хлопковом поле, а третий — на территории автомобильного парка автопредприятия, в результате чего осколками было посечено несколько автобусов и автомашина. Жертв обстрела нет.
По первичной развединформации, переданной по радиостанции нашим оперативным источником, обстрел совершила бандгруппа Суфи Мухаммад Амина (ИПА). В связи с этим Москвой было принято решение о незамедлительном проведении окружной войсковой операции «Возмездие». Далее Александр Петрович довел до нас уже утвержденную расстановку оперативного состава на время проведения операции в составе наших спецподразделений. Были уточнены радиопозывные и частоты для поддержания радиосвязи друг с другом (у каждого разведчика была небольшая и компактная радиостанция «Айва»). В свою очередь, Сергей Неб-н раздал нам информационные карточки по кишлакам для использования в работе на данном этапе операции. Мне с недавно зачисленным на военную службу в пограничную разведку оперативным переводчиком прапорщиком Закиром Им-вым предстояло действовать в составе Керкинской ДШМГ, которая уже в первой половине дня была переброшена в Пяндж.
В этой связи несколько слов нужно сказать о Закире Им-ве, с которым мы участвовали и в других операциях. Он стал моим надежным боевым товарищем на всю последующую службу в разведотделе отряда. Будучи таджиком, уроженцем Пянджского района, он, как и другие переводчики, свободно владел родным таджикским, дари и русским языками и успешно решал возложенные на него служебные обязанности. Двое его братьев, последовав его примеру, также связали свою жизнь с Пограничными войсками КГБ СССР. Будучи энергичным, общительным, очень коммуникабельным, несколько авантюристичным человеком и обладая достаточно твердым характером, Закир уже буквально на первой операции действовал достаточно уверенно в боевой обстановке.
Со времени моего последнего взаимодействия с командованием Керкинской ДШМГ в ее руководстве произошли значительные изменения: начальника мангруппы майора А. В. Лобова в должности сменил майор Тищук Степан Владимирович (ставший ее последним начальником), но ДШМГ на этой операции командовал мой старый знакомый по операции в октябре — ноябре 1986 года начальник штаба майор Коробов Александр Арнольдович, которого офицеры уважительно звали «Арнольдыч». Невысокого роста крепыш, спокойный, рассудительный, доброжелательный и вместе с тем весьма требовательный к подчиненным, с ярко выраженным ивановским «оканием». А еще он отличался крестьянской хозяйственностью. С первых минут у нас с им сложилось полное взаимопонимание, которое сохранялось в течение всего периода наших действий в составе Керкинской ДШМГ.