Котовцев встречал?» — со всеми последующими неприятностями для него.) На что он посоветовал мне об этом не думать, ибо они как пуштуны обязаны были нас так встретить в соответствии со своими национальными обычаями. Поэтому никто не имеет права предъявлять к ним каких-либо претензий за это: Восток дело тонкое! А в память об этом памятном событии был сделал фотоснимок, на котором запечатлены участники этого праздничного «пиршества».
А уже 9 ноября «Бог нам послал кусочек сыра»: мы с Зкиром Им-вым и «показчиком» с десантниками Пянджской ДШМГ «бортами» внезапно наведались «в гости» в местечко Намокбазар, что в районе кишлака Аксмаджид, где обнаружили схрон, из которого изъяли безоткатное орудие американского производства с шестью выстрелами к нему. Все прошло «без шума и пыли». Так завершилась для меня эта 18-дневная войсковая операция «Возмездие».
По результатам разведывательной и оперативно-розыскной деятельности в ходе этой операции руководство погранотряда в числе других офицеров разведки представило меня к награждению медалью «За отвагу», в котором было указано: «Выполняя интернациональный долг по оказанию помощи народу ДРА, принимал участие в проведении 57 боевых операций по ликвидации бандформирований… Так, 25 октября 1987 года при проведении боевой операции в районе к. Альчин, действуя в составе десантно-штурмовой маневренной группы вступил в бой с бандитами. В ходе боя лично уничтожил 4 бандитов и захватил 3 автомата. 9 ноября 1987 года во главе группы десантников десантировался в район кишлака Аксмаджид и изъял из схрона 1 безоткатное орудие и тяжелый пулемет, боеприпасы к ним. В результате умело организованной фильтрации выявил 18 бандитов, выдававших себя за местных жителей…» Так была оценена моя работа в ходе этой операции. Аналогичные оценки получили и другие офицеры-разведчики, каждый из которых внес свой посильный вклад в разведобеспечение этой операции.
Весьма отрывочно в моей памяти всплывают фрагменты войсковой операции в районе Калайи-Заля напротив стыка участков 48-го Пянджского и 81-го Термезского пограничных отрядов, проводившейся в период с 21 по 25 ноября 1987 года против БФ Абдул Хади Клыча (ИПА). А запомнилась она мне не значимыми результатами, а градом свинца с неба.
На этой операции мы должны были вести фильтрацию задержанных и допросы пленных, в связи с чем десантировались с переводчиком Таиром Ур-вым уже после высадки Пянджской ДШМГ, десантники которой завязали ожесточенный бой с мятежниками. Поэтому летчики, не желая бессмысленно рисковать, высадили нас в тылу в километре от боевых позиций.
Когда же мы направились к позициям десантников, то там вновь вспыхнул ожесточенный бой и все вражеские пули на излете свинцовым градом стали падать рядом с нами. К этому времени мы считали себя обстрелянными бойцами и не сильно-то «кланялись» пулям, но сейчас, даже если бы захотели залечь, то это было бы бессмысленным: еще сохраняя определенную убойную силу, пули падали сверху и хоть стой, хоть ложись — от них не спрячешься. А на голове у нас, как назло, были только кепи от «варшавок». Делать было нечего и мы пошли вперед, под звуки ударов о землю падающих пуль, ожидая в любую секунду встречи с ними. С такими ощущениями мы прошли метров триста, пока не оказались в безопасной зоне. До сих пор не могу понять, как нам удалось пройти между свинцовым «дождем» — видимо, наш ангел-хранитель вновь укрыл нас своим крылом. А еще возникала ироническая мысль: нелепо погибнуть или получить ранение в километре от передовой.
1987-й военный год для нас с Закиром Им-вым завершился 3-дневной войсковой операцией по обеспечению перехода на сторону госвласти ДРА оперировавшей в районе кишлаков Гарав — Дельшад узбекской бандгруппы, имя командира которой за давностью лет вспомнить затрудняюсь и назову его условно Азим. Среди других «бандюков» он ничем особо не выделялся и запомнился тем, что своими последующими действиями натолкнул нас мысль, из которой родилась наша неординарная операция, о которой рассказано в следующей главе. Эта бандгруппа была подчинена бандглаварю Хабибулле — брату упоминавшегося ранее печально известного бандюгана Файзрахмона (ИОА), который в феврале 1987 года закончил свою сволочную жизнь во время бандитской разборки с другим известным бандюком Абдул Латифом (ИПА). Операция была проведена в период с 15 по 17 декабря и была подготовлена нашим неутомимым подполковником Мус-ным Михаилом Сергеевичем. Через свои негласные источники он получил информацию об обострении отношений Азима с Хабибуллой, в связи с чем последний намеревался разоружить его. Проведя соответствующую работу через агентуру органов ХАД, Михаилу Сергеевичу удалось склонить Азима к переходу на сторону госвласти ДРА. А поскольку своими силами эта группа не смогла бы самостоятельно перевезти свои семьи с имуществом в г. Имам-Сахиб, то потребовалось проведение целой операции силами ММГ-1. На время ее проведения меня с Закиром и направили в помощь Михаилу Сергеевичу.
Утром 15 декабря 1987 года мы с колонной ММГ-1 при поддержке афганского батальона «Царандой» выехали из г. Имам-Сахиб в район кишлака Дельшад, где встретились с Азимом. Особого впечатления он на меня не произвел, хотя и вызывал определенную симпатию уже тем, что набрался смелости порвать с мятежниками. После согласования действий Михаил Сергеевич направил «сарбозов» под руководством сотрудников ХАД в кишлак для обеспечения безопасности погрузки на выделенный автотранспорт имущества членов семей группы Азима. Подошедшие в этому времени несколько бандгрупп Хабибуллы (ИОА) попытались помешать выезду перебежчиков с семьями, но в ходе ожесточенного боя вынуждены были отойти, ограничившись лишь ночными обстрелами наших позиций. А утром нам все же удалось обеспечить вывоз всего имущества сдавшихся мятежников в г. Имам-Сахиб. На удивление, эта операция прошла без потерь и у нас и у «зеленых» (у последних были лишь 2–3 человека легко ранены).
Группа Азима была переформатирована во взвод «Царандой», из которого был сформирован пост безопасности на северо-восточной окраине г. Имам-Сахиб. Углубленные разведопросы Азима и его людей дали нам массу весьма интересных сведений, после перепроверки этих сведений мы попытались использовать некоторые связи Азима и его людей в оперативном плане. Однако эту работу мы сильно затянули, а когда мы попытались наверстать упущенное, то к этому времени столкнулись с саботажем уже подчиненными Азима. Причины этого стали нам ясны только с бегством Азима со своей группой спустя несколько месяцев обратно в БФ Хабибуллы.
Поскольку бегство группы Азима вызвало большой негативный резонанс в г. Имам-Сахибе, то нами было проведено тщательное негласное расследование этого происшествия. Как оказалось, причины лежали на поверхности: негативные отношения к Азиму и его группе на межнациональной основе со стороны руководителя «Царандой» улусвольства Имам-Сахиб (первый был узбеком, в второй — пуштуном). Тот по какой-то причине сразу же невзлюбил Азима и всячески ущемлял его пост с продовольственным и финансовым обеспечением. Узнав об этом, Хабибулла сумел переманить перебежчиков на свою сторону и ночью весь состав поста, забрав свое имущество, вооружение и боеприпасы, на автомашинах, предоставленных Хабибуллой, с семьями вернулись обратно в кишлак Дельшад. Так обыкновенные амбиции и межнациональная рознь недалекого (а может быть, и скрытого врага) начальника свело на нет наши усилия. Впоследствии Хабибулла приблизил к себе Азима, но мы не стали ему мстить, поскольку он активных боевых действий против нас не вел.
Так закончился 1987 год.
10. Год 1988-й. Завершающий этап пребывания советских войск в Афганистане
1988 год стал годом подготовки к выводу советских войск из Афганистана. Этот период характеризовался снижением «накала» вооруженного противостояния с мятежниками в зоне ответственности нашего погранотряда. Именно в это время в светских журналистских кругах душманов бездумно стали называть «моджахедами» (дословный перевод: «борец за веру, за правое дело»). Правда, это название как-то не вязалось с бандитами, руки которых были по локоть в крови своих соотечественников и советских солдат. Это они срезали кожу с живых советских военнопленных, превращая их в «красные тюльпаны», убивали советских и афганских солдат и офицеров, учителей и инженеров, обстреливали советских мирных жителей вблизи границы на советской территории, совершали нападения на наши пограничные наряды и заставы! Поэтому у нас в голове не укладывалось, как советские журналисты могли называть этих отъявленных бандитов «моджахедами»? Видимо, они не задумывались о смысле этого слова, в то время как об этом думали наши идеологические противники.
Указанное снижение вооруженного противостояния было обусловлено рядом причин. Во-первых, к этому времени уже стало ясно, что советские войска уйдут из Афганистана в течение ближайших двух лет и многие главари мятежников заняли выжидательную позицию. Во-вторых, после захвата мятежниками административного центра провинции Кундуз в противостоянии между душманами и органами госвласти ДРА возникло «равновесие»: бандгруппы прекратили активные действия против советских пограничников и местных органов власти, а мы — не проводили операции по их уничтожению.
В условиях развития процесса «национального примирения» в Афганистане советские пограничники сосредоточились на обеспечении безопасности государственной границы СССР и недопущении свержения местных органов народной власти в приграничных улусвольствах. Самостоятельно и во взаимодействии с органами ХАД мы вели работу по склонению бандглаварей к отказу от активной вооруженной борьбы против правительственных и советских войск. Наряду с этим органы ХАД продолжали мероприятия по ликвидации непримиримых бандглаварей, активно выступавших против национального примирения. Так, в 1988 году сотрудниками Управления МГБ ДРА в провинции Тахар под руководством полковника Илияса (в 1992 году он, уже будучи генерал-майором и возглавляя управление МГБ в г. Кундуз, был убит террористом) и советников