е. К счастью, все прошло благополучно.
К сожалению, нет медалей для награждения наших жен-«афганок» за их самоотверженность и терпение, а ведь они тоже косвенно внесли большой личный вклад в успешное выполнение нами боевых заданий Советского правительства в Афганистане. Сколько это стоило им ранних седин и здоровья? По этой причине рядом с памятниками воинам-афганцам и другим участникам вооруженных конфликтов должны стоять памятники нашим женам и матерям!
Все сказанное спрессовано в словах известной песни ранее упомянутого поэта офицера-«афганца» из отряда «Каскад» КГБ СССР Юрия Кирсанова «Письмо любимой»:
«И еще скажу тебе, ангел мой-хранитель,
Что во всех походах ты была со мной:
Тысячью невидимых связаны мы нитей,
Я тебе обязан тем, что я живой!»
Каждый из нас помнит самоотверженность наших любимых и не вправе забывать то, что они были с нами в самое тяжелое время. Семейная жизнь почти каждой супружеской пары полна радостей и невзгод, чередующихся как полосы на тельняшке. И в периоды семейных невзгод большинству из нас наши чувства сохранило наше прошлое, которое обеспечивало нам путь в будущее. Думаю, что такие чувства переживали многие «афганские» семьи. Спасибо тебе, родная! Спасибо всем вам, дорогие наши жены-«афганки»!
После вывода войск из Афганистана мне неожиданно поступило предложение о дальнейшем прохождении службы на новом ответственном участке, и в августе 1989 года состоялся приказ. Пришлось мне прощаться с боевыми товарищами и моими негласными помощниками — эта участь рано или поздно ждет каждого оперативного работника. Зная о предстоящем переводе, в течение нескольких встреч мне пришлось психологически готовить моих негласных помощников, давно ставших моими друзьями-товарищами, к предстоящему расставанию. Они искренне сожалели о моем переводе к новому месту службы, а их последующая длительная помощь свидетельствовала о том, что мне удалось сформировать у них убежденность в том, что они не совершили ошибки, пойдя на негласное сотрудничество с советской пограничной разведкой. Мы с грустью смотрели в глаза друг другу и понимали, что, скорее всего, уже никогда не встретимся. Особенно был расстроен «Мамур», и на нашей встрече, когда мы обменивались памятными подарками, он преподнес мне достаточно дорогой по тем временам подарок — японские часы «Сейко-5» (предмет мечтаний любого советского человека того времени). Мои попытки отказаться от этого подарка оказались безуспешными и я вынужден был с глубокой благодарностью принять их. При прощании в его глазах стояли слезы, а ведь это был тот источник, который когда-то пытался обмануть меня с автоматом, о чем было рассказано выше. Впрочем, сейчас это был уже совсем другой человек. Мой ответный подарок он тоже принял с благодарностью, заверив, что будет его хранить на память. По завершении встречи, в соответствии с действовавшим порядком, мною был представлен рапорт на имя начальника отдела с приложением подаренных часов. А на следующий день Наиль Исмагилович вызвал меня к себе в кабинет и сообщил, что по решению начальника погранотряда подполковника Харьковчука И. А. и руководства разведотдела КСАПО принято решение оставить этот подарок мне как память о работе с источником. Эти часы храню уже 32 года и с теплотой вспоминаю моего надежного товарища и помощника «Мамура» так же, как и других моих верных друзей.
Так закончилась моя служба в разведотделе Пянджского пограничного отряда. Подводя итоги этой своей службы, мне было чем гордиться: за весь период своей работы с более чем двумя десятками афганских негласных помощников ни один из них не погиб при выполнении моих заданий, и лишь двое в течение полутора лет «батрачили» в каменоломнях Ахмад Шаха Масуда, где они оказались по причине своей болтливости. И никто из них меня не предал! Секрет же моей успешной работы с нашими негласными помощниками заключался в словах известного профессионала спецслужб, бывшего начальника Московского охранного отделения и начальника Особого отдела Департамента полиции МВД Российской империи полковника С. В. Зубатова: «Вы, господа, должны смотреть на сотрудника (имеется в виду негласный помощник. — Примеч. авт.) как на любимую женщину, с которой вы находитесь в нелегальной связи. Берегите ее, как зеницу ока. Один неосторожный ваш шаг и вы ее опозорите. Помните это, относитесь к этим людям так, как я вам советую, и они поймут вас, доверятся вам и будут работать с вами честно и самоотверженно… Никогда и никому не называйте имени вашего сотрудника, даже вашему начальству. Сами забудьте его настоящую фамилию и помните только по псевдониму.
Помните, что в работе сотрудника, как бы он ни был вам предан и как бы он честно ни работал, всегда рано или поздно наступит момент психологического перелома. Не прозевайте этого момента. Это момент, когда вы должны расстаться с вашим сотрудником. Он больше не может работать. Ему тяжело. Отпускайте его. Расставайтесь с ним. Выведите его осторожно из революционного круга, устройте его на легальное место, исхлопочите ему пенсию, сделайте все, что в силах человеческих, чтобы отблагодарить его и распрощаться с ним по-хорошему.
Помните, что, перестав работать в революционной среде, сделавшись мирным членом общества, он будет полезен и дальше для государства, хотя и не сотрудником; будет полезен уже в новом положении. Вы лишаетесь сотрудника, но вы приобретаете в обществе друга для правительства, полезного человека для государства» (Спиридович А. Записки жандарма. Репринтное воспроизведение издания 1930 года. М., 1991. С. 50—510).
Уезжал я к новому месту службы с гордостью, что служил в разведывательном отделе 48-го Пянджского пограничного отряда — одном из самых боевых подразделений Пограничных войск КГБ СССР. Именно разведывательные отделы погранотрядов КСАПО Афганского направления в течение 10 лет были в числе наиболее эффективных разведывательных подразделений КГБ СССР. В течение «военного» периода они проводили серьезнейшие и сложнейшие разведывательные операции в афганском приграничье, вели ожесточенную войну с разведками США, Англии, Пакистана, КНР, Ирана, КСА и стран НАТО. У пограничной разведки в афганском приграничье были такие разведывательные позиции и возможности, о которых не могли даже мечтать другие разведывательные подразделения КГБ, а ее сотрудники приобрели бесценный опыт организации и ведения разведывательной и специальной деятельности против бандформирований противника в условиях боевых действий, что профессионально «выкристаллизовало» очень сильные кадры разведки на многие годы. Впоследствии, в большинстве своем пограничные разведчики, прошедшие Афганистан, достигли очень значимых «высот» и результатов не только в Пограничной службе, но и в других подразделениях органов ФСБ и СВР России.
Заключение
После завершения службы в Афганистане воины-«афганцы» к мирной жизни приспосабливались по разному: одни продолжили военную службу, другие — окунулись в гражданскую жизнь, а некоторые не смогли найти свое место в ней и пали в неравной схватке с «зеленым змием». Были и те, кто не сумел устоять перед соблазном «красивой жизни» и пал в ожесточенных сражениях между преступными группировками в суровые 1990-е гг. или оказался за решеткой, а кому-то все же удалось «поймать жар-птицу за хвост» и стать «новым русским». В общем-то с «афганцами» произошло то, что происходило в любом обществе в каждом поколении с участниками войн. Главным же жизненным испытанием для нас, «афганцев», как и для всего нашего народа, стал распад Советского Союза и разгул «дикого капитализма». Тем не менее офицеры разведотдела 48-го Пянджского погранотряда в своем подавляющем большинстве продолжили свое служение Отечеству. По этому пути пошел и я, отдав сорок лет делу обеспечения госбезопасности страны.
Также отмечу, что меня, среднестатистического офицера-«афганца», совесть за войну в Афганистане не мучала и не мучает (сон у меня здоровый и спокойный) и разные там «синдромы» никогда не беспокоили. А те выдуманные душевные «терзания» киногероя майора Бандуры, сыгранного известным итальянским киношным «борцом с мафией» Микеле Плачидо (вроде бы у нас своего способного актера не было) в художественном кинофильме «Афганский излом» (1991 г.) считаю конъюнктурными для того времени с тем, чтобы породить у «афганцев» чувство вины, навязать нашему обществу чувства жалости к «афганцам» и «ошибочности» идеи защиты Советским государством своих интересов в Афганистане и решения о вводе ОКСВ в ДРА. Это вписывалось в активно навязываемые нам «демократические ценности» и было выгодно только нашим «заклятым друзьям» из США и Запада. Однако не надо нас, «афганцев», жалеть, ибо мы твердо уверены в том, что делали правое дело, за которое нам не стыдно. Как показало время, никакой ошибки не было: ввод советских войск в Афганистан был правильным! Ведь никто не считал, сколько за последние тридцать лет погибло россиян от афганского героина. Да и американцы вместе со своими сателлитами по НАТО не зря там оказались, наложив свои загребущие лапы на национальные богатства афганского народа, включающие всю «Таблицу Менделеева». Правда, в отличие от советских солдат и офицеров, которых афганский народ провожал с цветами и благодарностью, им пришлось бежать из этой свободолюбивой и несчастной страны ночью, как ворам и бандитам, что дает наглядный ответ на вопрос: кто из нас с какими целями и помыслами пришел в Афганистан? К тому же именно при американцах многократно вырос международный наркотрафик в Россию и Европу. И хотя ввод своих войск Соединенные Штаты пытаются легендировать своей мифической «борьбой с терроризмом», но этим уже никого не обманешь: как можно бороться с теми, кого ты сам породил и кто действует по твоей указке?
Ну а афганский народ, в отличие от американцев и «натовцев», помнит и воспринимает советских воинов — «шурави» не как захватчиков, а как людей, стремившихся сделать лучше жизнь в их стране: одни нас вспоминают с теплотой, ностальгией и легкой грустью, другие, прежде всего бывшие мятежники, — без вражды. В этой связи вспомнились мне слова бывшего прокурора крупного бандформирования в афганской провинции Герат Туран Исмалил Хана, сказанные им в середине 1990-х годов: «