– Да что ж вы так на одежде зациклились?! – Старший опер едва не сплюнул от огорчения. – Злоумышленники часто используют «маскарад», чтобы сбить следствие с толку. Парики надевают, накладные усы или бороды… Одежду сразу после дела меняют…
– Девушка была ниже ростом, – сказал местный консьерж. – А эта вон какая… коломенская верста!
Произнеся это, он вдруг смешался.
– Извините… – глядя на задержанную, сказал он. – Я хотел сказать, что вы… это… что вы высокого роста.
У кого-то из мужчин в штатском заработала рация. Тот коротко ответил, затем жестом показал конвоирам, в роли каковых выступали сотрудники ОМОНа, чтобы они убрали задержанных с прохода. Спустя минуту примерно открылись дверцы грузового лифта. Двое мужчин выкатили из него транспортируемые носилки на колесиках. На носилках этих прикрытое прорезиненной тканью угадывалось человеческое тело. И человека этого, кто бы он ни был, транспортировали в положении ногами вперед.
Почти одновременно открылись дверки другого лифта. Из кабины в холл вышли трое: мужчина в форме сотрудника полиции, женщина лет сорока примерно – в распахнутом плаще, с заплаканным лицом, она прижимает к глазам носовой платок – и медицинский работник, врач, или, возможно, судмедэксперт.
Каталку с телом повезли на выход, к двери парадного, которую кто-то уже открыл снаружи.
Женщина, увидев двух стоящих в окружении «масок» молодых людей в наручниках, бросилась к ним.
– А! – крикнула она. – Сволочи! Что, поймали вас?! Убийцы!!!
Кто-то из сотрудников, подхватив женщину под локоть, на пару с пришедшим ему на помощь медиком повел ее к открытой двери подъезда.
– Подонки! – обернувшись, крикнула женщина. – Гореть вам в аду… убийцы!
Анна проглотила подступивший к горлу комок. Она изучала досье на Смольникова, а потому была в курсе, что у того есть дочь.
На фото в личном деле полковника в отставке Валерия Смольникова, к которому открыли доступ Козаковой, была запечатлена именно эта женщина. Работает в районном военкомате. Муж – военный, подполковник, служит в этом же учреждении.
Сегодня суббота, выходной; видимо, она находилась дома. И когда ей позвонили из полиции или кто-то из соседей известил о случившемся, то сразу примчалась в «двушку», где один проживает ее недавно овдовевший отец.
Теперь уже не могло быть никаких сомнений в том, что Козаковой пришло на ум почти сразу же, как только их с Котовым жестко прихватили у торгового центра.
Человека, с которым они должны были встретиться сегодня, чтобы вместе отправиться в подольский архив, более нет в живых.
Его застрелили из пистолета с глушителем; ну а их с Котовым эти доблестные сыщики приняли за парочку киллеров…
Следователь задал консьержу еще несколько вопросов. О чем-то переговорил с Бирюковым и затем еще некоторое время разговаривал с кем-то по телефону. Наконец подошел к молодой женщине – ее усадили в кресло консьержа, а «здоровяка» отвели в другой угол холла, чтобы двое задержанных у ТД «Ясенево» не могли переговариваться.
Поморщившись, как от зубной боли, распорядился:
– Освободите гражданку! Да, да, «скрепку» снимите!.. И верните сумочку с документами!
Оперативник снял пластиковую «скрепу». Протянул руку, чтобы помочь девушке подняться из кресла, но Анна проигнорировала этот галантный и примирительный жест.
– Приносим извинения, – выдавил из себя следователь. – Я позвонил в информагентство, где вы числитесь «внештатниками»… Там подтвердили, что вы работаете на них и что у вас было редакционное задание.
– Я об этом заявила сразу же – первым делом!
– Оперативники ошиблись, приняв вас за злоумышленников. Остальное скажет товарищ Бирюков. Если есть вопросы, их тоже можете задать товарищу Бирюкову.
Следователь бросил сердитый взгляд на подошедшего к ним опера.
– Но не забывайте, что мы здесь не в игрушки играем, а расследуем убийство… – чуть посуровев, сказал он. – И не на все вопросы пока можем дать ответы… Кажется, все сказал? – Он бросил задумчивый взгляд на молодую женщину, ошибочно принятую за «киллершу». – А теперь прошу меня извинить, я должен вас покинуть.
Оставив старшего опера у стойки консьержа, в компании с освобожденной только что девушкой, следователь направился в сторону лифта. Капитан, прижимая трубку к уху, сказал:
– Дежурный? Это Бирюков!.. Отменяем отмену плана «Перехват»!.. Что непонятного?.. Не тех взяли… Ну так вводите повторно!.. Да, по тем же параметрам – двое преступников, мужчина и женщина… Действуйте. А я позже перезвоню!..
Закончив разговор, он сунул трубку в карман.
– Тут это… – Бирюков глядел не на молодую женщину, а куда-то в сторону. – Промашка, значит, вышла.
– Вот так, значит, работает доблестная полиция и не менее доблестный следственный комитет, – ледяным тоном сказала Козакова. – Сегодня же соответствующий сюжетный ролик появится на ряде телеканалов и в Интернете…
– Кто не работает, тот не ошибается, – продолжая глядеть куда-то вдаль, угрюмо заметил Бирюков. – Бывает…
– Интересная сентенция. Это что, девиз вашего отдела внутренних дел?
– Что? – Опер уставился на нее. – А… То есть… ошибки в нашем деле не исключены.
– Я в этом удостоверилась на своем примере.
– Потому что мы… мы ведь работаем, мы ловим преступников.
К ним присоединился Котов, которого тоже освободили, избавив от наручников.
– Хреново работаете, – сказал Анатолий, разглядывая красную полоску на правом запястье. – Настоящих-то преступников вы упустили!.. Кстати, что известно про них?
– Тайна следствия…
– Неправильный ответ, капитан, – скаля зубы в усмешке, сказал Котов. – Вот ты предлагал мне, – он чуть понизил голос, – недавно сделать «чистосердечное». И грозился расколоть. Так?
– Ну.
– Гну! А теперь я тебе предлагаю – встречно!
– Что именно предлагаете? Не понял.
Котов, выставив ногу чуть в сторону, посмотрел на мокрую грязную брючину.
– Блин… – процедил он. – Брюки от моего выходного костюма «Армани», между прочим… Интересно, кто мне оплатит теперь убытки?
– Что вы хотите? – угрюмо спросил Бирюков.
– Предлагаем поделиться информацией, – сказал Котов. – От того, что мы от тебя услышим, будут зависеть наши дальнейшие планы.
– То есть? Какие еще планы?
– Капитан, мы не в Одессе, – подключилась Козакова. – А потому хватит отвечать вопросом на вопрос.
– Вижу, придется резать матку-правду, – сказал Котов. – Сейчас мы поедем к нашим добрым хорошим друзьям, к знакомым телевизионщикам. И уже в дневных выпусках появится репортаж о том, как доблестная полиция в очередной раз облаж… села в лужу.
Анатолий стал рукавом оттирать полу пиджака, обнаружив там грязное пятно. Тему тут же подхватила Анна.
– Полагаем, наш сюжет заинтересует и ваше начальство, – сказала она, холодно глядя на стушевавшегося – против самого себя прежнего – служивого. – Вместо того чтобы ловить киллеров, вы набросились на журналистов…
– Значит, вы из ОВД «Ясенево»? – переспросил Котов, оставив в покое свой мокрый пиджак. – Управление внутренних дел Юго-Западного округа?
Бирюков обернулся, рыскнув глазами по сторонам, негромко заговорил:
– Строго между нами, ладно?
– Ну? – поторопил его Котов. – Так что стряслось?
– Сегодня, между половиной восьмого и восемью утра в своей квартире… на шестом этаже… был застрелен один из жильцов этого подъезда.
– Как фамилия?
– Смольников… Валерий Трофимович.
– А кто он по жизни?
– А вы разве не в курсе?
– Опять одесские дела?
– Отставной военный, – нехотя произнес Бирюков. – И еще вроде бы писатель…
– Вы сказали – «застрелен в своей квартире», – вступила в перекрестный допрос мента Козакова. – Он что, сам запустил к себе в адрес киллера?
– Выходит, что так…
– А откуда в полиции узнали об этом происшествии? И как так получилось, что вы так резко среагировали?
– В дежурную часть позвонил аноним… Он сделал сообщение, что в таком-то адресе находится мертвый мужчина.
Котов и Козакова обменялись быстрыми взглядами.
– Когда позвонил? И откуда?
– В пять минут девятого утра. Звонок, как установили, сделан из уличного таксофона… Он находится во дворе соседнего дома.
– Кто звонил? – спросила Анна. – В смысле – мужчина или женщина?
– Женский голос… но она не представилась.
– И что потом произошло?
– По этому вызову в адрес сразу же прибыли патрульные. Дверь оказалась незапертой. В гостиной этой двухкомнатной квартиры обнаружили мужчину со следами огнестрельных ранений, без признаков жизни.
– Из квартиры что-то пропало? – внутренне насторожившись, спросила Анна. – Может, это были грабители?
– Ничего не тронули… Правда, дочь… она приехала сразу же, когда ей сообщили о происшествии… заявила, что не нашла отцов ноутбук… А вот сотовый телефон потерпевшего оказался на месте, его нашли на столе в гостиной.
«Журналисты» вновь обменялись быстрыми взглядами.
– А как эти двое… предполагаемые киллеры… прошли мимо консьержа?
– Они открыли внешнюю дверь своим ключом. Консьерж подумал, что они родственники или знакомые кого-то из жильцов. И только после того, как приехали патрульные, а потом и наши оперативники, он рассказал о тех двух молодых людях, что приходили около половины восьмого и ушли спустя полчаса, примерно в восемь…
– Откуда взялись сведения про пистолет с глушителем?
– Это лишь предположение. Соседи не слышали звуков выстрелов… Поэтому и предположили, что у преступников был при себе ствол с глушителем.
– А почему на нас косяк пошел? – спросил Котов.
– Ну… так вы же сами позвонили на телефон покойного. В книге звонков имелся этот номер, с которого вы прозвонили.
– Мы договаривались с этим человеком о встрече, – сказала Анна. – Кстати, а как вычислили место, где мы стояли?
– Вот этого я не знаю. Я был в отделе, когда мне прозвонили, приказали поднять нашу ГНР и отправляться на задержание…