Но все могло быть и по-другому. Парень, сменивший Муравьева на посту, был просто лохом деревянным, который в здешней ментуре не служил и, увидев людей в ментовской форме, попросту посторонился, не задавая лишних вопросов. Впрочем, даже если и задал, то говорить о том, что в 511-м номере убийство, ему не стали. Сказали, что драка или еще какой мелкий шум, кто-то позвонил, идем разбираться. Потом эти ребята выволокли под ручки Тарана, выглядевшего небось, как хорошо ужравшийся гражданин, и впихнули в какую-нибудь тачку.
Вот в этот момент Юрка всерьез задумался о тех целях и сверхзадачах, которые поставили перед собой организаторы этой операции.
Во-первых, его утащили, чтоб узнать побольше о Полине. Если у этих козлов и впрямь есть кто-то в том таинственном заведении, то он мог узнать, что Таран этим летом там побывал. Соответственно, могут узнать и о том, что он — «мамонт», а заодно постараться вытянуть все, что Юрке известно об этом подразделении и чем он занимался в прошедшие три года. Наверно, для этого же подстроили так, что против Тарана оказалась куча улик, связанных с убийством Нефедова. Теперь этим можно его шантажировать. Дескать, ты засветился-замарался и свои от тебя отделаются в два счета. А если начнешь нам помогать, глядишь, выживешь.
Но, возможно, дело не только в этом. И даже скорее всего так. Все было состряпано для того, чтоб подставить не только Юрку, но и МАМОНТ, как организацию. А может быть, для того, чтоб создать компромат на тех, кто ему покровительствует. И тогда, кстати, не исключено, что Юрка не был похищен какими-то «частниками», а угодил к настоящим ментам. То есть на него, возможно, заведут уголовное дело по всей форме, начнут копать все, что можно накопать, и при желании могут очень много всякого нарыть. Где-то могли остаться отпечатки пальцев, где-то кто-то мог его видеть, где-то ко всему этому еще и «ствол» добавился…
Конечно, проще всего уйти в несознанку и ничего не признавать. Но признания могут и не потребовать, а просто скажут: вот твои пальчики, вот твое оружие, а это труп, который ты сделал. Вот это другой, третий, четвертый… Глядишь, и пожизненное. И опять поманят пальчиком: расскажи о своей конторе, побольше и пообстоятельней, тогда, может быть, скостим тебе до пятнашки. Если выживешь, то в 36 лет вернешься еще молодым, но вполне возмужавшим человеком.
Конечно, на эту приманку Тарана не возьмешь. Если он просто подтвердит, что МАМОНТ существует, то ему не жить. Впрочем, ему в любом случае хана настанет: «мамонтов» не судят и не сажают.
И все же Юрка питал надежду, что он попал не к настоящим ментам, а к липовым. Это давало хоть и мизерные, но шансы выжить. Правда, «частники», не связанные законодательством, не будут вести с ним душеспасительные разговоры. Они будут самым прямым образом выбивать из него нужную информацию. Конечно, и менты, бывает, теми же методами пользуются, но все-таки пореже. Опять же там прокуратура, суд, всякие нюансы, типа возможности отказаться на суде от показаний, дескать, их из меня выбили. Неприятность только в том, что до суда Таран не доживет однозначно. Наверняка те менты, которые обеспечивают прикрытие Птицыну, постараются устроить ему что-нибудь скоропостижное.
С «частниками», конечно, придется много чего попробовать, к тому же там, естественно, народ попроще и мораторий на смертную казнь не соблюдает. В самом неудачном случае они сделают из Тарана инвалида первой группы и только после этого пристукнут окончательно. Однако если штурмовать и захватывать РОВД или тем более СИЗО Птицын не рискнет, то «частникам», если вычислит их расположение, вполне может устроить козью морду. Там уже вопросы жизни и смерти Тарана перейдут в его компетенцию. Если поверит в то, что Юрка не раскололся, то оставит его в живых, если нет — увы. Но все же он не станет действовать так, как в том случае, если б Таран попал к казенным людям.
Впрочем, был и еще один, пожалуй, самый благоприятный вариант. Он мог быть вообще не связан ни с Полиной, ни с какой-нибудь глобальной подставой против «мамонтов». Могло быть все проще и глупее. Какие-нибудь ребята, толком не зная, с кем имеют дело, решили взять выкуп, допустим, потому что проигрались в картишки. Сначала, допустим, приняли Нефедова за крутого бизнесмена, зажали в номере, может, даже зарезали, а потом обнаружили, что баксов у него ноль целых хрен десятых… Нашли в записной книжке телефон и стали трезвонить. Нет, это ерунда. Они точно знали про то, что Нефедов — отец Полины, и вообще, товарищ Таран, у вас, похоже, мозги от холода стали сжиматься. Скоро совсем соображать разучитесь…
Между тем время шло, а Юркой никто не интересовался. Холод чувствовался все больше, и, как ни вертелся Таран внутри тюфяка, избавиться от нарастающего окоченения не мог. Вылез, попрыгал, поприседал немного — чуть-чуть согрелся. Залез обратно — через пять минут опять мерзнуть начал. Мелькнула, может быть, дурацкая, но утешающая мысль: взять да и замерзнуть тут на хрен! Не придется с костоломами знакомиться, да и вообще. Остываешь помаленьку, чувствуешь, как тепло становится, засыпаешь — и не просыпаешься. Смерть от холода — самая приятная. Так рассказывают те, кто замерз…
В «РУССКОМ ВЕПРЕ»
Пока Таран в нескольких сотнях километров южнее столицы давал дуба от холодрыги, в нескольких сотнях верст севернее Москвы, в бывшем охотничьем домике здешнего обкома, ныне приватизированном фирмой «Русский вепрь», было очень тепло и уютно. И компания подобралась приятная, теплая.
Радушными хозяевами, разумеется, были владельцы сего райского уголка: супруги Иванцовы, Виктор Семенович и Ольга Михайловна. Виктор Семенович многие годы занимал должность областного прокурора, но вот уже несколько лет как вышел на пенсию. Ольга Михайловна в молодости работала в комсомоле, потом в профсоюзах и в обкоме партии, а после свержения проклятых большевиков занялась бизнесом. Но и общественную деятельность не бросила, стала президентом «Клуба любителей природы», располагавшегося на территории бывшей экологической станции областного университета, в заповеднике поблизости от поселка Лавровка.
Гостями их в этот вечер стали генерал-майор Теплов и Федя Степанов. Правда, в гости они сами напросились, но и Виктор Семенович, и Ольга Михайловна этому визиту были рады. Само собой, что гости приехали не одновременно, а порознь — неудобно будет, если «Волгу» начальника облУВД увидят в одной колонне с «БМВ», принадлежащим «Белой куропатке». И так, возможно, какой-нибудь стукач накатает оперативку, что генерал-майор Теплов вел какие-то разговоры с замначальника охраны оптовой базы «БК», сидя в его иномарке. Само по себе это, конечно, не криминал, но где-нибудь в Москве эта бумажка будет подшита к делу. Так, на будущее, про запас.
Поэтому «Волга» еще некоторое время постояла в переулке у подворотни, и Василий Михайлович получил за это время всю основную информацию, которую собрали опера, эксперты и кинолог. А Федя на «БМВ», немного попетляв по городу и проселочным дорогам — ибо подброшенная ему Тепловым мысль о возможном покушении или похищении прочно засела в его башке, — благополучно добрался до «Русского вепря». Теплов приехал через час после него. За это время Федя уже малость подкрепил силы и успокоил нервы. Грамм 250 принял, но такая доза гражданину Степанову ничуть не мешала сохранять здравый ум и трезвую память. Первые признаки опьянения у него проявлялись только после 750 граммов.
Конечно, Федя изложил общую суть вопроса, поскольку так было уговорено с Тепловым. Но, естественно, до появления Теплова и его выступления, так сказать, с основным докладом Иванцовы никаких советов не давали. Виктор Семеныч, правда, задал несколько скромных вопросов по делу, а Ольга Михайловна в основном потчевала «Феденьку» всякими закусочками, которые и впрямь были, что называется, «пальчики оближешь». Желудок у богатыря был вместительный и всепереваривающий, так что лопал он с удовольствием и похваливал. Опять же, сытость на него действовала успокаивающе, и собственное положение казалось ему не столь уж неприятным как прежде.
К тому моменту, когда появился Теплов, у Феди было вполне благодушное настроение. Хотя он, вообще-то, понимал, что здесь, за этим столом, возможно, будут решаться очень серьезные вопросы.
Настроение у Феди слегка ухудшилось, потому что физиономия генерала, появившегося в столовой, выглядела весьма мрачно.
— А вот и Васенька! — улыбнулась мадам Иванцова. — Присаживайся, присаживайся! В ногах правды нет.
— Боюсь, что ее нигде нет, — сокрушенно покачал головой генерал. — Ни в ногах, ни где-либо еще.
— Вот как! — прищурился Виктор Семенович. — Это что же за пессимизм такой, а? Давай-ка, Вася, прими рюмочку, может, полегчает слегка.
— Не откажусь, — криво усмехнулся Теплов, — самое оно теперь принять. И даже не рюмочку, а стаканчик! Большой граненый, например.
— Нет, ты для начала все-таки рюмочкой ограничься. А то напутаешь чего-нибудь, не дай бог, — усмехнулся Иванцов.
Теплов опрокинул стопку, захрустел ее маринованным огурчиком из разносолов Ольги Михайловны и сжевал ломтик черного хлеба.
— Вам Федя, конечно, объяснил в общих чертах ситуацию? — спросил генерал, в то время как заботливая Ольга Михайловна накладывала ему в тарелку грибной икры.
— В общем, да, — кивнул Иванцов. — Прискорбный, конечно, случай, но что делать — в такое паршивое время живем. Сами виноваты — не уберегли советскую власть, вот теперь и расхлебываем… Ну ладно, оставим ностальгию… Мы ждем твоего сообщения, Василий Михайлович. Что вы там накопали, господа менты, — это первое. И второе: Алпатова кого прислала?
— Морякова, — ответил Теплов. — Повертелся, покрутился и укатил через полчаса.
— Это нормально, — одобрительно покивал Иванцов, — думаю, что, если бы у Наташи было желание проявить самодеятельность, она бы сама объявилась или Черткова отправила. Тот бы, мерзавец, всеми тридцатью двумя зубами в дело вгрызся. Балыбинский выкормыш!