Слепцов пробарабанил пальцами по столу.
– Что-то такое мы и предполагали, – удовлетворенно сказал он. – Верно, подполковник?
– Так точно, товарищ генерал.
– Угу. Морозов сумел достать какие-либо документы, касаемые новой ракеты?
– Никак нет, товарищ генерал. Ракеты еще не найдены, англичане продолжают поиски.
– Но хотя бы с генералом… этим… как он у них?
– Генерал Фахим.
– С генералом Фахимом он сумел их свести?
– Так точно, сумел. Более того, он сам побывал в гостях у Фахима.
– Кто бы сомневался, – хмыкнул Слепцов. – Ну, и что дальше? Чем закончилась встреча?
– Фахим сообщил имя посредника, через которого он связался с заказчиком. Это житель Кабула, – тут Дубинин на секунду заглянул в папку, – Мустафа Баят, владелец гостиницы.
– Это уже кое-что. Но было бы лучше, если бы Морозов узнал, кто заказчик.
– Морозов узнал, кто заказчик. Его зовут Смит…
– Смит, – снова хмыкнул Слепцов. – У них Смит – что у нас Иванов. Отличная работа!
– Морозов выдвинул предположение, что Смит – это псевдоним.
– Оч-чень мудрое предположение. Мне кажется, что Морозов уже не годится для оперативной работы. А вы что думаете по этому поводу, подполковник?
Дубинин неопределенно пожал плечами. Кашлянул в кулак.
– Разрешите я закончу, товарищ генерал?
– Заканчивайте, – буркнул Слепцов. – Хотя напрасно вы все время покрываете этого разгильдяя. Ну?
– По мнению Морозова, – продолжал бесстрастным тоном Дубинин, – под именем Смита скрывается майор Крохин.
Бесстрастный тон ввел Слепцова в заблуждение. Он чуть было не отмахнулся, дескать, хватит с меня этой чепухи. Затем очки его полезли на лоб, и щеки медленно побагровели.
– Кто?!
– Майор Виктор Крохин, товарищ генерал.
– Это… – Пухлые руки генерала беспомощно зашарили по столу. – Он что, издевается надо мной?
Слепцов уставился на Дубинина, как бы ожидая, что тот ответит утвердительно.
Дубинин молчал, вытянув руки по швам.
– Ведь Крохин погиб, – выдавил Слепцов. – Морозов лично докладывал мне об этом. Были снимки обгорелого тела. Или я что-то не так помню, подполковник?
– Все именно так, товарищ генерал, – негромко сказал Дубинин.
– Так почему же, черт побери, этот ваш Морозов решил, что Крохин не только жив, но он еще вдруг и оказался Смитом?
– Морозов прислал фотографию Смита.
Слепцов осекся. Он встал, прошелся взад-вперед по кабинету, снова сел. Нашел в верхнем ящике стола тряпочку, протер очки.
– Покажите.
Дубинин достал из папки фотографию, положил на край стола. Слепцов пару секунд помедлил, как бы раздумывая, брать или не брать снимок. Затем подтянул его к себе, склонился, засопел.
– Но это… Однозначно сказать трудно, но на Крохина этот человек мало похож.
Слепцов откинулся на спинку кресла, поднял снимок, заговорил увереннее.
– Конечно, сходство есть, но совсем небольшое. К тому же он в очках и парике. Почему Морозов решил, что это именно Крохин? Или он, как всегда, опять пустился в свои фантазии?
Голос Слепцова налился металлом. Он отшвырнул снимок, уставился со злостью на Дубинина.
– Вы тоже полагаете, что это человек – Крохин?
– Нет, товарищ генерал, не полагаю…
– Если он хочет меня одурачить, – взорвался Слепцов, не дослушав, – то пусть знает: эти штучки со мной не пройдут. Я достаточно долго терпел его выходки, но всему есть предел!
– Я отдавал фотографию на экспертизу, товарищ генерал, – вставил Дубинин.
– Ну и? – с надеждой уставился на него Слепцов.
– Эксперты сделали заключение: этот человек почти наверняка – Крохин.
Слепцов помолчал, отведя глаза в окно.
– Почти – это сколько процентов?
– Восемьдесят, товарищ генерал. Немного изменена форма носа, но в целом лицо не претерпело изменений. Если бы были видны глаза, уверенность была бы стопроцентной. А так – только восемьдесят.
Слепцов взял фотографию, долго на нее смотрел.
– Восемьдесят – это много, – наконец сказал он. – Теперь и я вижу, что сходство есть… Найдите-ка мне, подполковник, старую фотографию Крохина.
– Вот, товарищ генерал.
Дубинин положил на стол вторую фотографию, взятую им из архива. Слепцов сравнил снимки, не поленился даже слазить в стол за лупой.
– Да, это он. Все-таки выжил… Что из этого следует?
– Что, товарищ генерал?
– Что Морозов – очень плохой работник. Вот что из этого следует. Надеюсь, теперь вы со мной согласны?
– В нашей работе всякое бывает, товарищ генерал. Хотя, конечно, здесь имеется недоработка.
– Недоработка, – проворчал Слепцов. – Это вопиющая небрежность. Выдать чей-то труп за труп Крохина! За такую недоработку следует отдать вашего любимца под трибунал. Пусть там решают, недоработка это или преступная халатность!
Дубинин невозмутимо ждал, когда шеф накричится и замолчит. Тема эта воспринималась Слепцовым очень болезненно. Виктор Крохин был сыном его друга и сослуживца, погибшего в перестрелке с цэрэушниками еще в брежневские времена. Слепцов помог Виктору выдвинуться в лучшие агенты Управления. Он возлагал на него большие надежды. И потому был просто убит, когда узнал, что Виктор, посланный в Ирак в качестве резидента, двурушничает и тайно поставляет оружие боевикам. Его предательство и последующую гибель от руки капитана Морозова он переживал очень тяжело. Виктор был ему как сын… И вот теперь снова всплывала старая история.
– Что передать Морозову? – спросил Дубинин, когда Слепцов замолчал, невидяще глядя в окно.
– Что? – вздрогнул генерал.
– Он ждет. Англичане отказались от его дальнейших услуг. Его вылет через двадцать минут. Морозов ждет ваших указаний.
Слепцов помолчал, барабаня пальцами по столу. По лицу его пробежала судорога, но быстро справился с собой.
– Мне надо подумать. Дайте мне пять минут.
– Понял, товарищ генерал.
Дубинин вышел из кабинета, бесшумно закрыл за собой дверь. И только после этого посмотрел на часы.
18 мая, 17.10, Кандагар
Зазвонил телефон. Роман глянул на дисплей, болтая задранными на спинку кровати ногами.
– Слушаю, товарищ подполковник.
– Это он, – сказал Дубинин.
Роман сел, облизнул пересохшие губы.
– Это точно?
– Абсолютно, – сказал Дубинин.
– Что сказал шеф?
– Тебе лучше не слышать.
– Ясно.
Роман почувствовал, что рот его искривился жалкой улыбочкой. Как бы он ни хорохорился, а Слепцов в праведном гневе способен был устрашить кого угодно. В данном же случае его гнев был праведен, как никогда.
– Значит, так, – сказал Дубинин. – Что касается твоих дальнейших действий. Ты должен, первое: продолжить с англичанами поиск ракет; второе – найти и уничтожить Крохина. Поскольку ракеты и Крохин взаимосвязаны, второе сделать будет нетрудно.
– Вы находите, товарищ подполковник? – съехидничал Роман.
– Так точно, товарищ капитан, нахожу, – отчеканил Дубинин.
– Но ведь англичане отказались от моих услуг, – напомнил Роман. – Как их убедить в том, чтобы они допустили меня к дальнейшим поискам?
– Как хочешь. Но ты должен вернуться.
– Да это посложнее сделать, чем украсть Биг– Бен!
– Понадобится, и Биг-Бен украдешь. А пока иди и выполняй приказ.
– И это твое последнее слово?
– Именно.
– Но…
Протестующий вопль Романа повис в воздухе. Дубинин связь прервал и, судя по всему, больше ее возобновлять не собирался. Начальство свое слово сказало, а с начальством, как известно, спорить бесполезно. Значит, надо снова подыматься, расправлять плечи и лезть на баррикады.
Баррикады баррикадами, но как убедить англичан взять его в группу? Задача. Сопротивление капитана Эдвардс Роман ломал без труда. Она хоть и шипит от ненависти (с чего, спрашивается?), но в очном поединке слабовата. Капитана Гарди можно смело занести в союзники, в таких вещах Роман не ошибался. Полковник Дэвис – тоже свой человек. Он с самого начала симпатизировал Роману. Но Дэвис мало что решает. Главными в группе были те двое. Их голыми руками не возьмешь. Хлопцы бывалые. И решения свои менять не любят, Роман хорошо знал эту породу. Поди, уже и думать забыли про русского капитана. По их понятиям, он хоть и торчит еще на базе, но практически уже сидит в вертолете и летит к себе на родину.
Значит, надо воздействовать в первую очередь на этих двоих, решил Роман. Как? Была у него в заначке одна мыслишка. Простенькая такая, но надежная. Если этой мыслишкой правильно распорядиться, то на хвост группе можно сесть. А большего пока Роману и не требовалось.
Он поднялся, чувствуя в теле знакомую легкость, предшествующую всякому трудному делу, переоделся в джинсы, майку, ветровку, захватил телефон, кое-что из нужной мелочи и вышел из палатки.
Зной к этому времени начал слабеть. Желтые конусы гор за забором уже не плавились в раскаленном мареве, а четко вырисовывались на фоне ярко-синего неба. Дул легкий ветерок, доносил с гор странные, терпкие запахи, к которым примешивалась вонь солярки и солдатской кухни. Вдали кружились не то орлы, не то самолеты. Выкрикивал из динамиков свои тексты рэпер Эминем. Армейская экзотика, туды ее в качель.
Решительным шагом Роман дошел до модуля полковника Дэвиса и потребовал у дежурившего под дверями капрала доложить о его прибытии.
Капрал нехотя скрылся за дверью.
– Войдите, – сказал он так же нехотя через полминуты.
Судя по его реакции, в модуле визиту Романа не обрадовались. Ну, это не новость.
Не теряя того же чувства нагловатой легкости, Роман вошел в модуль и обвел собравшихся веселым взглядом.
– Вы захотели попрощаться еще раз, капитан? – любезно осведомился полковник Дэвис.
Кроме него, любезности больше никто не выказал. Линда – уже в светлых брюках и рубашке «сафари», что очень ей шло – попросту отвернулась, оба агента смотрели очень неприязненно, капитан Гарди скучливо морщился.
«И ты, Брут», – усмехнулся про себя Роман.