Пока Енотаев рассказывал историю их взаимоотношений с Баевым, мы дотащили начбеза до модуля.
— В общем и целом, мы всегда с ним были соперниками. Точнее, он сам так думал. Обиделся, что не он первым слетал экзамен на «отлично» из нашего набора. Расстроился, что я закончил на одни «пятёрки» единственный на выпуске, а он с одной «четвёркой». Ну и всё время Кузя считал, что я увёл у него девушку, — посмеялся командир.
— Это как?
— Ну, я не постеснялся подойти к девушке, в отличие от него. В итоге, 15 лет я с этой девушкой живу в одной квартире.
— А у товарища Баева?
Начбез что-то пробормотал, но так и не пришёл в сознание. Знатно его вырубил комэска.
— Кузьма Иванович женился на генеральской дочке. Так что всё у него хорошо.
Ну не совсем, раз он так захотел… острых ощущений с противоположным полом. Физиологию долгого воздержания никто не отменял. Но надо же иметь на плечах голову, а не только защитный шлем.
Сгрузив Баева на кровать в комнате, мы вышли с Ефимом Петровичем на улицу. Звёздная ночь с запахами эвкалипта и летающей мошкой уже перевалила за полночь. Яркий свет луны освещал стоянку вертолётов и здание КДП.
— Торопишься? — спросил Енотаев, вновь закуривая сигарету.
— Не особо. Спать только пора.
— Хм, а я думал, тебе надо ещё куда-то. Нет? — улыбнулся комэска.
— Командир, ну не в первый же день идти в женский модуль, — посмеялся я.
В разговоре наступила пауза, но мы с Енотаевым не расходились. Командиру, как я понял, хотелось с кем-то постоять и просто помолчать. Через полчаса мы разошлись, и я отправился к себе в модуль.
На следующий день, как и ожидалось, начались разборки. Вот только почему-то весь удар был направлен на кого угодно, только не на Баева. Оказалось, Кузьма Иванович утром пошёл к врачу и снял… побои! Интересно, что именно — шишку или стёсанные локти? Иных повреждений у него не было.
Так что утром вместо зарядки на перекладине и окунания в прохладные воды бучило, я отправился на разговор в кабинет местного начальника особого отдела. Там проходило разбирательство по поводу инцидента с Баевым.
Подойдя к кабинету в подвале КДП, где находился и штаб вертолётного полка, я остановился. Заходить во время столь пламенной речи мне не хотелось.
— Диверсия! Удар по голове. А если меня собирались вывести из строя? Что это вообще за охранение, которое впустило диверсантов⁈ — возмущался Баев.
— Кузьма Иванович, вы успокойтесь. Сейчас со всем определимся…
— Сюда нужно вызвать всех из группы Енотаева! — воскликнул начбез. — Во время подготовки к операции взять и напасть на представителя командования ВВС армии.
— Это ещё не доказано. Подождите, когда придёт Клюковкин.
Крайнюю фразу произнёс майор Турин. Если он здесь, значит, разбирательство перешло в более серьёзную стадию. Думаю, что хватит отсиживаться в обороне. Постучавшись, я вошёл в кабинет.
— Разрешите войти? — спросил я. — Всем доброе утро.
В кабинете помимо Турина и Баева был ещё один человек. Скорее всего, коллега нашего особиста из местного гарнизона. Тот же изучающий взгляд, что и у Вячеслава Иосифовича.
— Не очень доброе! Заходите, Клюковкин, и сразу отвечайте на вопрос: где вы вчера были? — задал мне вопрос Баев.
Амбре ещё ощущалось от начбеза. Под правым глазом у него был синяк, а левая бровь опухла. Кто-то «отоварил» начбеза уже после Ефима Петровича.
— Вас интересует конкретное время? — спросил я.
— Перестаньте паясничать. Вы прекрасно знаете, что я спросил у вас про ночное время. Где вы были? — уточнил Баев.
— В модуле. Спал.
Начбез развёл руками и, с расстроенным видом, сел за стол. Баев задал ещё пару вопросов, а потом подскочил ко мне.
— Руки покажи! — рыкнул на меня.
— Кузьма Иванович, не торопитесь, — остановил его местный особист.
Турин кивнул мне, и я вытянул вперёд руки. Естественно, что никаких следов ударов на них не было.
Расстройству Баева не было предела.
— Какие у вас есть ещё соображения? — спросил Турин.
— Никаких. Но это дело нельзя так оставлять, — постучал Кузьма Иванович по столу пальцем.
Турин выдохнул и взглянул на местного особиста. Тот пожал плечами, встал со своего места и подошёл к телефону.
— Сейчас ещё кое-кого позовём. Пока не уходите, лейтенант, — сказал мне Турин.
Особист местного гарнизона довольно быстро прокрутил номеронабиратель и приложил трубку к уху.
— Викторов. Где сейчас Татьяна? Ко мне в кабинет и как можно быстрее. Да, — сказал он и повесил трубку.
Тут глаза Баева забегали. Встреча с Таней не входила в его планы. Могут и подробности вчерашней перепалки всплыть.
— Товарищи, мне пора по служебной необходимости. Я ещё вам нужен? — спросил Баев у Турина.
— Не хотите послушать новые показания? Возможно, девушка что-то видела. Вы ведь упоминали про неё, — произнёс Вячеслав Иосифович.
— Думаю, вы и без меня разберётесь. Я могу идти? — задёргался Кузьма Иванович.
Турин молча кивнул. Баев проскочив мимо меня, выйдя из кабинета. Два особиста переглянулись и заулыбались.
— Я ж говорил, — сказал местный начальник особого отдела.
Понятно, что этим ребятам всё про всех известно. Просто некогда им заниматься обыкновенной бытовухой. Ещё и привлекать к этому женщин. Так что местный особист блефовал, когда поднял трубку телефона.
— А вы, Клюковкин, владеете «бесконтактным боем»? Как у вас получилось так лихо нанести удары по лицу подполковника? — спросил у меня Турин.
— И пальцем его не трогал.
— И не скажете, кто это сделал?
— Если б знал, — вздохнул я.
Турин покачал головой и показал мне сесть напротив.
— Насчёт бочек. Очень интересное наблюдение, лейтенант. Есть догадки, как так могло случиться? — спросил Вячеслав Иосифович.
— Нет. Но и вы заметили, что многие наши действия раскрываются духами. Нездоровая тенденция.
Турин кивнул, вынул из папки фотографию и положил передо мной. Изображённое оружие, стоящее рядом с каменным валуном, я могу узнать чуть ли не на ощупь.
Корпус похож на переносной зенитно-ракетный комплекс РедАй-2, вот только несколько длиннее. А легкоузнаваемый вид антенны «свой-чужой» не оставляет сомнений. Добро пожаловать в Афганистан, «Стингер»!
— Уверен, ты знаешь, что перед тобой новый ПЗРК духов. Что о нём знаешь?
Думаю, что об этом комплексе уже говорили что-то в военных училищах. Если бы ещё Клюковкин слушал внимательно, может быть и запомнил.
— Дальность стрельбы примерно до 5000 метров. Максимальная высота цели аналогичная. Если выкрутить самоликвидатор ракеты, достанет и выше. Тип боевой части — осколочная. Особых познаний у меня нет. Только то, что давали в училище в рамках ознакомления.
Турин кивнул и убрал фотографию.
— Это мы нашли в том самом караване. 5 комплектов. Надеюсь, вы понимаете, Саша, что эта штука «загонит» нашу авиацию на большие высоты. Поэтому у меня к вам поручение.
— Слушаю.
— Как командиру звена и находчивому офицер, вам нужно будет подумать, как нивелировать данную угрозу. И сделать это в ближайшее время.
Еле сдержался, чтобы не хохотнуть в голос. Вообще странно, что такое поручение особист даёт молодому лётчику. Пускай я уже себя и проявил, но это не значит, что нет других достойных.
— Не спрашивайте, почему вы. Я вам сам отвечу. Всему виной доверие. Это роскошь в моей профессии. Но вам я доверяю.
Турин меня отпустил, и я пошёл к двери. Перед выходом повернулся и кое-что решил спросить.
— Вячеслав Иосифович, почему в ближайшее время? Караван захвачен. Возможно, у духов нет больше «Стингеров».
Майор отклонился назад и придвинул к себе чай, который предложил ему коллега.
— У них нет. А в Пакистане есть. В ближайшее время будет операция. Вам и вашим подчинённым придётся столкнуться с новой угрозой.
При чём тут Пакистан и Афган? Что-то крупное задумали стратеги.
Глава 28
Смешанные чувства остались после разговора с товарищем Туриным. Такое ощущение, что он начинает меня в чём-то подозревать и теперь проверяет, насколько я буду проявлять свои знания. И ведь ему известно, что уж слишком круто пошёл в гору Клюковкин, который до поездки в Афганистан был одной ногой списанным «на землю».
Выйдя из штаба на раскалённый бетон перед зданием КДП, я направился на стоянку. Там сейчас инженерный состав моего звена должен был оценивать состояние моего вертолёта, но все почему-то столпились у Ми-24 не нашего полка.
Собрался небольшой консилиум в лице борттехника Валеры и инженеров. Похоже, что Носов решил чем-то помочь коллегам.
Обойдя вертолёт, я обнаружил, что отсек пушки на правом борту открыт. Трое представителей инженерно-авиационной службы внимательно смотрят на неё, будто гипнотизируя.
— Что там показывают? — спросил я, поздоровавшись с каждым.
— Саныч, да непонятно. Клинит у парней пушка, и всё. И чистили, и проверяли… — начал мне объяснять Носов.
— Вылет уже скоро. Придётся потом разбираться, как вернуться. Опять получим от комэска за пушку. Его ж вертолёт, — утёр один из техников вспотевший лоб снятой майкой.
Посмотрел я на ГШ-2–30. Рядом с вертолётом ощущался отчётливый запах керосина, в котором промыли все поршни орудия. Нагар на стволе практически отсутствовал. Думаю, стоит предложить им старый «дедовский» способ.
— Когда заряжаете пушку, снаряды обрабатывате смазкой? — спросил я.
— Нет, — удивился техник 727го полка.
— А зря. Оружие оно как красивая и фигуристая девушка, — похлопал я его по плечу.
— В смысле? Худенькая и эстетичная? — улыбнулся Валера.
Эх, вроде не молодые парни, а известного постулата не знают.
— Оружие, как и девушка, любит ласку и смазку. Прям на ленту укладываете оружейную смазку номер 9 и при стрельбе клина не будет. На себе испытано, — ответил я.
Носов и техники почесали головы. Как ни странно, но мой совет им понравился. Тут же местные техники принялись нагружать смазку на ленту пушки.