Поставил на галетнике выбора вооружения пушку. Нажимаю кнопку и пускаю несколько снарядов по ровной поверхности и склону. Поднимаются столбы пыли, но никаких взрывов.
— Ещё залп.
Несколько снарядов аккуратно летят на южный склон и в подножие высоты. Эффект тот же. На первый взгляд, 799я высота не заминирована.
— Захожу на посадку, — доложил я и начал снижаться.
Чем ближе к поверхности, тем больше летит пыль и трава. Обзор застилает жёлтая пелена. В кабине стало несколько темнее.
Касаюсь поверхности, и группа начинает высаживаться. Всё очень быстро. Сбоку вижу, как Сопин мне показывает большой палец.
Взлетаю и занимаю место Юриса. Теперь он высаживает своих пассажиров. Следом начали работу и Ми-8. Им уже предстояло дольше находиться на высоте. Груза и людей у них на борту гораздо больше.
— Взлетаю, — доложил Кислицын и поднялся вверх, чтобы пристроиться к Енотаеву.
Завершили высадку. На часах 4:45 утра. По радиосвязи пожелали удачи Сопину и заняли курс на Джелалабад. За рекой Кабул уже видно, как пылят колонны нашей техники. Мотострелковые подразделения выдвигаются в сторону своих позиций, а вот к Сопину никто не идёт. Очень странно!
Аэродром уже рядом. Первыми на посадку зашли Ми-8 и тут же освободили полосу. Сверху видно, как на стоянках царит неразбериха. Руководитель полётами в эфире не успевает давать всем команды, а на полосу со всех рулёжек уже следуют очередные вертолёты.
— Командир, не кажется ли что разведчиков, как приманку бросили к границе? — спросил у меня Кеша.
— Даже не кажется.
Медленно зависаю над полосой, но в эфире с помехами слышу нервный голос.
— Повтори, сколько⁈ Не может быть!
Несколько раз прозвучала подобная фраза. И говорил это не кто иной, как генерал Целевой. Откуда-то он руководит операцией.
— 302й, не заруливай! Не заруливай! — услышал я сквозь длинные переговоры голос Енотаева.
Началось!
Глава 30
Висеть над полосой смысла не было, так что я мягко приземлился. Тормозную гашетку зажал и стал ждать команды. Позади меня и Кеши приземлился Юрис. Он в замешательстве не меньше нас.
— Думаете, уже попёрли? — спросил по внутренней связи Кеша.
— Просто так большие начальники в эфире нервничать не будут. Предполагаю, что пошло всё не по плану.
— Жаль. Долгий день предстоит. Кушать хочется, Саныч.
Удивляюсь Иннокентию! Там мясорубка на границе началась, а он о пожрать думает.
— Не. Не хочу кушать. Там же парням надо помочь. Чего мы тогда сидим? — возмутился Кеша.
Всё же есть у него совесть!
— 302й, парой на стоянку заруливайте. Выключение по готовности, — вышел в эфир руководитель полётами.
Но я не торопился отвечать. Просто так Енотаев бы не стал мне говорить «не заруливать».
— 302й, Омару.
— Ответил.
— Вы приняли команду заруливать и выключаться?
Если что, мы можем и со стоянки взлететь. Чувство неведения, происходящего постепенно, начало давить на нервы. Но вероятность того, что мы можем ошибиться, присутствует.
— Точно так. 3й, за мной на стоянку, — дал я команду Юрису.
Прошло не так много времени, чтобы ситуация на границе стала критической. Да мы бы слышали на обратном маршруте запросы Сопина о поддержке с воздуха.
— 201й, 302му на связь, — запросил я, но в ответ тишина.
Пока рулил по магистральной рулёжке, несколько раз запросил Енотаева, но ответа не было.
— Он выключился, 302й — спокойно сказал руководитель полётами.
— Понял. Спасибо. Дальнейший план работы есть?
— Выключайтесь, была команда!
Узнаю голос Баева! Наверняка рядом с руководителем полётами сейчас. На стоянке нашего звена маленький консилиум собрал Кислицын, но Ефима Петровича рядом нет.
Вертолёт выключил и передал его в руки Валеры Носова.
— Побыстрее заправь и подготовь к повтору, — сказал я Носову.
— Команды не было, Саныч. Тут вообще неразбериха. Вроде как духи попёрли, но не там, где их ожидали.
— И что предлагают делать?
— Местных поднимают. Вон звено взлетает.
С полосы в этот момент взлетели 4 Ми-24 и плавно начали выполнять разворот в сторону границы.
Если что-то делает командование, это уже хорошо. Тогда почему нервничал заместитель командующего армией и Енотаев?
Дождавшись Кешу, мы пошли к нашим товарищам послушать новости
— Что случилось? — спросил я, подойдя к замполиту.
Кислицын быстро курил и задумчиво смотрел вниз.
— Петрович тут сильно ругался. Работать нам не дают. Сказали, что со стороны Пакистана не может быть движения в нашу сторону.
— А оно есть? — уточнил я.
— Нет, — хором ответили все.
Опять неясности.
— Погоди, Владимирович. С Пакистана идут духи? — уточнил я.
— Мы доложили о концентрации у границы вооружённых формирований, — ответил Кислицын, закатывая глаза. — Баев придумал это словосочетание. В эфире поправлял комэска, когда он про духов докладывал. Нет бы назвать бандой, шайкой или войском.
— Владимирович, ты согласен со мной, что это ещё не повод лететь к высоте? — заметил Юрис, подошедший следом за мной.
— Согласен. А потом оказалось, что и Сопин видит движение. И со стороны реки, и со стороны дороги на Пешавар. Да и с Пакистана начала подниматься пыль в воздух. Практически дословно тебе пересказал его доклад.
— А почему мы его не слышали, а вы приняли? — уточнил я.
— Перешли на канал операции. На нём был и генерал Целевой. Сейчас он прибудет сюда для дачи указаний.
Кислицын закончил курить и повёл всех в класс подготовки.
— А ты Сань иди на КДП в штаб. Енотаев сказал, что тебя тоже там ждут. Наверняка спросят, что ты видел, — шепнул мне Сергей Владимирович.
Взяв с собой Кешу, направился в штаб. Предполагаю, сейчас командование потребует детально описать, что именно мы с Петровым видели.
Вполне возможно начнутся вопросы из серии «а много ли было…», «а как вы поняли…», «а вы уверены или не уверены…». И главное — нужно Иннокентия подготовить к встрече с большими начальниками.
— Кеша, сейчас нам будут вопросы задавать.
— Я им сейчас всё доложу. У меня записано…
— Им всё равно, что у тебя записано. Хотя, покажи мне, — перебил я Петрова.
Кеша протянул мне наколенный планшет, в котором были сделаны записи. Оказывается, мой лётчик-оператор успел примерно сосчитать поголовье скота, определил координаты и возможные направления движения духов со стороны Пакистана. Но главное, он и время посчитал их подхода к высоте 799.
— Ты когда успел? — спросил я.
— Ну я вижу и тут же всё считаю. Это ж просто.
Так вот и хочется проверить его эрудицию и математические способности.
— Ладно, извлеки мне квадратный корень из 6084? — спросил я.
— Так это ж просто — 78.
— А теперь сложи 17 и 17.
Тут Кеша уже не был таким быстрым. Только с третьего раза дал правильный ответ. Делаю вывод, что Петров «спящий гений», которого пробуждают либо сложные задачи, либо экстремальная ситуация.
На входе в штаб нам сказали, куда пройти. Перед кабинетом командира полка Кеша притормозил. Я посмотрел на него и заметил, насколько он нервничал. Лоб взмок, а сам он быстро дышал.
— Ты чего? — спросил я.
— Сань, тут… иди сам. Я сейчас накосячу опять.
— Сдурел? Быстро пошли. Панику отставить, — подтолкнул я его к двери, но Кеша застопорился опять.
— Командир, там же замкомандующего, Баев, командир бригады разведчиков и, что хуже всего, Енотаев!
— Да хоть сам Иосиф Виссарионович! Если сейчас мы не убедим командование действовать, наших товарищей из спецназа закатают на той самой высоте, где мы их оставили. Простишь себе такое?
Кеша отрицательно покачал головой, а я одобрительно похлопал его по плечу.
— Командир, а если у нас…
— Стоп! Вот то, что ты хотел сказать, быстро забудь. Понял?
— Так точно.
Постучавшись в дверь, нам разрешили войти. В кабинете шёл разговор на повышенных тонах. Заместителя командующего здесь не было. Зато шла активная перепалка между Баевым и Енотаевым.
Свидетелем этих дебатов был командир 727го полка и полковник Кувалдин. Вот только командир дивизии висел сразу на двух телефонах, не успевая принимать доклады и давать указания.
— Уже идут к вам! Сколько? Этого мало! Держаться, — бросил он трубку одного из телефонов. — Товарищ командующий, направление их движения известно, но они идут тремя группами. Пространство для манёвра у духов есть. Нет, мы не знаем пока, где будет переход границы. Есть!
Кувалдин склонился над картой и подозвал к себе командира вертолётного полка в Джелалабаде. Что-то начали обсуждать, но за перепалкой Енотаева и Баева ничего не слышно.
— Как был дерьмом, так и остался! — громко сказал Ефим Петрович начбезу.
— Ты мне поговори ещё! Скажи спасибо, что я всё сделал так, чтобы на вас не упала тень развязывания международного конфликта из-за незаконного пересечения границы. Командующий ВВС армии рвал и метал, когда ему из МИДа начали звонить.
— Они бы так быстро лучше переговоры вели с иранцами и пакистанцами. Теперь со всех сторон нас в этих горах обложили!
— Это международный скандал, Ефим Петрович! Не нашего уровня дела.
— Конечно! Только когда наверху ни черта не делают, мы с тобой всю эту кровавую кашу и начинаем расхлёбывать. И пацаны наши тоже…
Баев промолчал. Под каждым словом комэска готов подписаться. К сожалению, когда люди в пиджаках не договариваются, начинаем работать мы — военные.
— Никто не пересекал «ленточку», Кузьма Иванович. Почему мы верим россказням Пакистана, а не нашим лётчикам? — вступил в разговор командир местного 727го вертолётного полка.
— А вам бы я посоветовал тоже повременить с разговорами. Вы без приказа взлетели на авиационную поддержку войск. Нарушение всех мыслимых и немыслимых указаний! Вы хоть понимаете, что срываете своим самоуправством замысел операции? — продолжал возмущаться Баев.