Я кивнул и нагнулся к Залитису, который сидел напротив меня.
— Ты в порядке? На собрании эмоционально с Кислицыным разговаривал? — уточнил я у него.
— Всё хорошо. За Ваню переживаю. Мы ж с ним в Германии соседи по лестничной площадке. Семьями дружим. Не представляю себе, если придётся его везти домой…
— Он живой. Мы это знаем и его делом уже занимаются.
— Ага! Саныч, только вот не надо сейчас про «своих не бросаем». Я бы вообще взял бы и спалил ко всем чертям этот Панджшер с его кишлаками и городами.
— И чтобы это изменило?
— Я бы успокоился, — ответил Юрис.
Закончить разговор я не успел, поскольку появился Кислицын и подозвал к себе.
— Сейчас едем в жилой городок, а потом в штаб. На какую-то беседу меня и тебя просят.
Через полчаса мы приехали с Сергеем Владимировичем к входу в штаб. Перед зданием стояло несколько автомобилей с вооружённой охраной. В столь поздний час видеть столько людей рядом со штабом неожиданно.
По тёмному коридору шли быстро. Кислицын то и дело подгонял, говоря об ускорении.
В кабинетах уже не горел свет и не было слышно звуков печатной машинки. В коридоре встретили пару солдат с большими кипами бумаг, но никого из командования 109й дивизии не было.
Перед входом в кабинет мы столкнулись Семёном Рогаткиным, который выглядел весьма растерянно. Когда только его успели перехватить, трудно сказать. На вечернем собрании его не было.
— Что там? — спросил Кислицын.
— Напряжённо, но он адекватный. Даже руку пожал, — выдавил из себя улыбку Семён.
Мне уже надоело быть в неведении. Двое моих однополчан в курсе, а я тут будто в кроличью нору сейчас буду падать.
— Вы мне расскажете, в чём дело? — уточнил я.
Кислицын постучал в дверь и спросил разрешения войти. Я переступил порог следом.
В кабинете был приглушённый свет, который падал с настольной лампы. Но и с её помощью можно было понять, кто сидит за столом.
— Проходите, майор и лейтенант. Я вас уже жду.
У стены сидели командир дивизии Кувалдин и заместитель командующего армией. Возник рациональный вопрос: кто же тогда в центре стола сидит, раз заместитель командующего в стороне?
По одежде было сложно определить звание сидящего за столом. Он был одет в лётный комбинезон. На столе лежала фуражка, но развёрнута к нам задней частью.
Кислицын вытянулся в струнку и начал докладывать.
— Товарищ маршал авиации, майор Кислицын и лейтенант Клюковкин по вашему приказанию прибыли, — произнёс Сергей Владимирович.
Судя по всему, в Баграм приехал тесть Баева.
Глава 19
В предыдущей жизни я видел маршалов только на картинках и периодически в кино. А вживую мне они никогда не попадались. Тут же передо мной стоит настоящий маршал авиации. По взгляду не скажешь, что суров. Скорее, он похож на доброго дедушку.
— Присаживайтесь, — показал он на два стула перед столом.
Кислицын и я медленно сели. Пока что напряжённой обстановка не выглядела. В кабинете было тихо. Беззвучие нарушалось шуршанием листов, которые переворачивал в лётной книжке маршал. Периодически вздрагивал холодильник «Минск» и кашлял заместитель командующего армией.
— Если вы меня не знаете, то представлюсь. Маршал авиации Рогов Иван Иванович. Занимаю должность заместителя главнокомандующего ВВС СССР по боевой подготовке. Я имею непосредственное отношение к вашему бывшему командиру эскадрильи Баеву.
Маршал выглядел уставшим и при нашем появлении широко зевнул, прикрывая рот. Рядом с ним лежала папка с документами и стояла маленькая коробка, на которой была написана фамилия Баев. Видимо, это личные вещи Кузьмы Ивановича.
— Майор, как охарактеризуете погибшего подполковника Баева? Я слышал, что вы хотели поднять какой-то вопрос на партсобрании, касаемый Кузьмы Ивановича.
Хорошо подготовился к разговору маршал! Кислицын только «заикался» про партсобрание по поводу коммуниста Баева, но никаких поползновений в этом направлении не было. Либо я уже не застал подготовку к данному мероприятию.
— Товарищ маршал авиации, подполковник Баев, как член КПСС был обязан служить примером коммунистического отношения к труду и выполнения общественного долга. Он должен был твёрдо и неуклонно проводить в жизнь решения партии…
— Я тебя понял. И прочитал характеристику Кузьмы Ивановича. Но расскажи, почему тогда человек, награждённый двумя орденами Красного Знамени, в рапорте описан как «некомпетентный и трусливый»?
Кислицын слегка прокашлялся. На его лице читалось неслабое волнение. Соглашусь, что перед маршалом держать ответ не то что перед другими военачальниками.
— Товарищ маршал, мною все обстоятельства проступка подполковника Баева изложены. По моему мнению, подтверждённому расчётами, он совершил ошибку, которая привела к гибели…
Маршал встал со своего места и навис над нами.
— Ваш комэска выполнял приказ. Если бы Баев видел, что есть ошибка командования, он бы на неё указал, — произнёс Рогов.
Но он этого не сделал. Либо сделал, но его не услышали.
— Лейтенант Клюковкин, а вы почему решили, что вас не прикрыл ваш командир? — обратился ко мне маршал.
Наверное, потому что я получил ракету в один из двигателей. Какой-то странный опрос у маршала.
Я в очередной раз пересказал обстоятельства моей посадки в кишлаке. При этом акцент на ожогах решил не делать. А то ещё подумают, что компенсацию выпрашиваю.
Маршал внимательно выслушал и сел на стул. Морщинистые руки старого вояки сжались в кулаки. Губы побелели от того, как их сжал Рогов. Он выглядел сейчас злым и расстроенным одновременно.
— Кузьма, Кузьма, — выдохнул Иван Иванович и достал серебристый портсигар. — Хороший табак, генерал. Угостишься с комдивом?
Рогов повернулся к заместителю командующего, доставая папиросу из портсигара.
— Так точно, товарищ маршал, — сказал генерал.
Он и Кувалдин подошли к Рогову, взяли по папиросе и вместе вышли в коридор. Завуалировано, но маршал попросил оставить его наедине с нами.
— Я сразу к делу. Мои возможности вам известны. Всё что вы написали, с лёгкостью можно потерять. Чистый лист для Баева.
Маршал дело говорит. Захотел бы он, и все следы трусости были утеряны. Получил бы Баев Героя Советского Союза посмертно, а мы бы с Кислицыным поехали в «Ложкарёвку» на длительный срок.
— Но я хочу справедливости. Хочу верить в то, что Кузьма действительно погиб не просто так. И помочь в этом может только один человек.
Похоже, что Иван Иванович намекает на пленного Ваню Васюлевича. Если и правда вытащить в ближайшее время нашего товарища, то он расскажет всё.
Главное, чтобы не получился обратный эффект. Мы Ваню спасём, а он расскажет то, что не устроит маршала. Вполне такое может быть.
— Товарищ маршал, мы готовы спасти боевого друга. Но это не так уж просто. Он в плену у Ахмад Шах Масуда, — объяснил Кислицын.
— Знаю. Ты не думай, майор, что я не понимаю, какую цену душманы будут просить за советского лётчика. Я наслышан, что у вашей эскадрильи высокая выучка. А какой-то паренёк у вас и вовсе сбил вертолёт ракетой. Не знаете, кто он?
Сергей Владимирович кивнул в мою сторону.
— Забодай меня комар! Лейтенант, ты что ль этот вертолётный ас? — спросил маршал Рогов.
Удивительно, что целый зам. главкома ВВС не знает этого факта в моей биографии. Слишком быстро замяли инцидент с Пакистаном.
— Так точно, — спокойно ответил я.
— Замполит, и на какой орден ты его наградные послал? — переключился маршал на Кислицына.
— Думал на грамоту, но объявили благодарность…
Я чуть не подавился от столь большой щедрости. Правда, первый раз слышу о поощрениях за операцию в Джелалабаде. Ранее Сергей Владимирович не говорил он них.
Ну конечно! Такая награда может и «голову вскружить»!
— Ты в своём уме⁈ Что за бардак! Ну был переполох в МИДе и что теперь? Людей чего не поощрить⁈ — возмутился Рогов.
Дверь в кабинет открылась, и на пороге вместе с Кувалдиным и замом командующего армией, появился и Сопин.
— Иван Иванович, как вы и просили. Толковый и опытный командир отряда специального назначения — майор Сопин, — представил Игоря Геннадьевича Кувалдин.
Маршал пожал руку командиру спецназа и вернулся за стол.
— Значит так, товарищи. Чем быстрее вы разработаете операцию по спасению, тем лучше, — объявил Иван Иванович.
Я не меньше всех хочу найти Ваню, но надо признать, что операция по спасению — экстренный вариант.
— Товарищ маршал, так мы же не знаем, где он, — удивился я.
— Вообще-то… знаем. Но информация требует проверки, — тихо сказал Сопин.
Ого! А чего тогда молчал, Геннадьевич⁈ Надеюсь, он найдёт объяснение.
— Майор, нет времени на проверки. Готовьте людей, а за авиационную поддержку отвечаю лично.
Более нас решили не задерживать и отправили отдыхать. Как я понял, дальше Рогов и заместитель командующего будут получать разрешение на подобного рода операцию.
Выйдя на улицу, мы трое отошли в курилку. Переварить разговор не мешало бы.
— Геннадич, а ты чего молчал? Ты по правде знаешь, где Ванька? — удивился Кислицын.
— Не всё так просто. Информация есть, но она не настолько надёжная, чтобы прямо сейчас рвануть в горы. Нужно проверить, — ответил Сопин.
— К тому же, Масуд не дурак. Он понимает, что Ваню будут пытаться найти или выкупить, — добавил я.
Как бы цинично ни звучала моя мысль, но Васюлевич «стоит» дороже, когда живой.
— Думаешь, он захочет нас по ложному следу повести? — спросил Кислицын.
— Я в этом уверен. Искать надо, но лучше договариваться с ХАДовцами о помощи. Если у нас важный для Масуда человек или родственник, он будет равноценным при обмене, — предположил я.
Сопин кивнул и поправил кепку на голове.
— Родственные узы на Востоке очень важны. Душман, что содержится у ХАДовцев именно родственник Масуда.
Теперь понятно, почему духи не хотят менять Ивана и на 10 человек. Им нужен конкретный.