Блин, узнала! Не так чтобы я не хотел её видеть, но маниакальное желание этой девушки быть со мной несколько лет назад доставляло мне неудобства.
На лице медсестры, которая привела меня в смотровой кабинет, появилось удивление, граничащее с шоком. Похоже, решили девочки подшутить над Антониной. По итогу привели к ней старого знакомого.
Я медленно повернулся и посмотрел на Тосю, которая стояла в дверях своего кабинета. Если быть честным, сначала хотелось поздороваться, извиниться и уйти. Но что-то меня остановило. И это что-то некое преображение Антонины.
Нет, она и раньше была красоткой. Даже когда лежала окровавленной у меня на руках в Баграме. Сейчас передо мной настоящая знойная брюнетка.
— Здравствуй… те, Антонина! — поздоровался я.
— Как у тебя… кхм, у вас дела, товарищ…
— Капитан. Всё хорошо. Прибыл к вам в командировку.
— Надолго… то есть, у вас все документы с собой? — поправилась Тося, пытаясь быть серьёзной.
— Точно так, Антонина.
Думаю, что надо все эти фамильярности заканчивать. Итак, медсестра уже поняла, что мы друг друга знаем.
Девушка прокашлялась, подмигнула Антонине и ушла на выход из медпункта. Ещё несколько секунд мы стояли в дверях, пока Тося подбирала слова для продолжения разговора.
— Может, мы зайдём и в кабинете поговорим? — спросил я, и Антонина молча кивнула.
Войдя в кабинет, она взяла у меня документы и показала мне на стул, чтобы я сел. Сама она пригладила волосы и села заполнять журнал, списывая мои данные. Но ощущение такое, будто она пишет по памяти, совершенно не заглядывая в справку.
И вновь ничего не говорит, делая вид, что сильно занята. Однако, я не торопился её отвлекать.
Мне было приятно наблюдать, как внешне изменилась Тося. Теперь это не нескромная и настырная девчонка, с белой кожей и волнистыми волосами. И от неё не пахнет пирожками, как в день нашей первой встречи.
Смотрю на Антонину и вижу тропическую красавицу. Она будто пропитана солнцем, настолько смуглой стала её кожа. Тося подняла на меня глаза и широко улыбнулась. Молчаливая пауза затягивалась, а я продолжал смотреть в её голубые глаза.
— Эм… — неуверенно протянула Тося, но больше ничего сказать не смогла.
При взгляде на неё мне кажется, что она вся цветёт. Даже запах медикаментов в кабинете перебивается её духами с ароматом сирени.
— Как здоровье? — спросил я.
— У тебя всё хорошо. Диагнозов нет…
— Я про твоё здоровье.
— У меня тоже диагнозов нет.
Минутное замешательство и Тося засмеялась. Может быть это поможет ей слегка раскрепоститься.
— Извини, Саш. Давно не виделись. И времени столько прошло. Я ж тебе даже спасибо не сказала, что ты меня дважды в тот вечер спас.
— На моём месте любой бы поступил так же.
Тося прокашлялась и снова уткнулась в писанину.
— Отнёс меня на руках в медсанбат. Никуда не уходил, пока мне не провели операцию. Затем в нарушение всех приказов полетел со мной в Кабул, когда в принципе никто не смог бы долететь. И доставил меня к врачам.
Такое ощущение, что она меня нахваливает.
— Были затруднения, но ничего особого я с экипажем не сделали.
— Саша, мне сказали, что видимость была нулевая. Вы вслепую меня отвезли, — тихо сказала Тося, будто боится, что кто-то услышит.
— Ну неправда. Не совсем нулевая. Что-то да было видно, — спокойно ответил я.
— Всё равно, спасибо. Для меня такого никто никогда не делал. И вряд ли сделает, — расстроено сказала Антонина и убрала в сторону шариковую ручку.
Мы обменялись историями жизни в эти три года. После выздоровления Тоня поступила в институт, но недоучилась. Сказала, что пришла разнарядка в Афганистан. Нужны медсестры и фельдшер. Сейчас она приостановила обучение и после окончания командировки продолжит.
Не знаю, насколько это правильно в её ситуации, но видно, что в своём выборе она не сомневается.
— Ты ведь уже была в Афгане, зачем ещё раз?
— Я медик, а здесь мы очень нужны. Мы ведь не только советских военных лечим. Приходят и местные жители. В четверг и пятницу наши доктора ведут приём. Мы помогаем.
Благородное дело. Когда перешли к обсуждению моих достижений, то Антонине хотелось узнать каждый момент в жизни подробнее.
Она предложила мне чай, но у меня было ещё много дел. Нас торопят с испытаниями, так что нужно идти и уточнять задачу.
— Ты… ну заходи, если будет время. Я всегда здесь.
— Зайду. И перед вылетом тоже.
Я встал и пошёл на выход. Но самый главный вопрос Антонина припасла напоследок.
— Саш, а у тебя невеста есть? — спросила она.
— Да. Кристиной зовут.
— Красивая наверно.
— Конечно. В Торске меня ждёт.
Тося улыбнулась, а её глаза блеснули на свету. Закрыл за собой дверь и услышал, что в кабинете Антонина несколько раз всхлипнула. Возвращаться я не стал и ушёл в модуль.
Вечером в комнате Евич и Щетов, после консультаций с командованием и кураторами из КГБ, довели задачу.
— Завтра готовим машины. Первой целью будет караван, который для нас обнаружит группа разведчиков, — объяснил Евич, показывая на район полёта.
Он располагался в непосредственной близости от границы с Пакистаном. Если брать во внимание расстояние до предполагаемого маршрута каравана, то оно чуть больше 200 километров. Достаточно далеко.
— А ближе не было целей? — спросил Петруха у Евича.
Я опередил Андрея Вячеславовича в ответе на этот вопрос.
— Ближе не будет. Ты думаешь, что духи будут водить караваны напрямую через Регистан или вдоль реки Гильменд? — задал я риторический вопрос, водя пальцем по карте.
Щетов фыркнул и поставил свой палец на «ленточку» между двумя государствами.
— Давно я не соглашался с военными. Твой командир, Петручо, прав. Это для душманов опасно. В песках пустыни их проще заметить. Чем ближе к Пакистану, тем меньше вероятности, что караван будет перехвачен.
Захар посмотрел на меня и подмигнул. Пока я не особо верю в контакт между нами.
Евич вытер лицо платком и начал сворачивать карту.
— Боевая зарядка — 4 ракеты «Атака», два блока НАРов и в пушке боекомплект. Есть возражения?
Стандартная зарядка для вылета по караванам. Но был ещё один момент, который необходимо уточнить.
— А что с наземной составляющей? Нам нужно подтверждение, что цель именно наша, — спросил я, но Евич меня моментально перебил.
— Будет подтверждение. В воздухе с самого утра начнёт работать самолёт Ан-26РТ. Команду получим непосредственно от людей из «конторы». Думаю, ты этих двоих хорошо знаешь, — улыбнулся Андрей Вячеславович.
Значит, и Максим Евгеньевич с Виталием Ивановичем здесь. Чего же тогда такие проблемы у нас были с обеспечением? Всё больше удивляюсь порядку организации этой командировки.
На следующий день задача снялась с самого утра. Причин мне никто не называл. Да и не должен я их знать. Будет команда на вылет, тогда и полетим. Больше всех, конечно, расстроился Петруха.
Не появилось задачи и через два, три и четыре дня. Мы только поднимались в воздух, летали в безопасном районе и выполняли посадку. В принципе, надо именно с таких вылетов и начинать работу по «обкатке» техники.
Нужно посмотреть, как себя ведёт вертолёт в условиях высоких температур. Как работает оптико-электронная прицельная система. Проверили даже работу очков ночного ви́дения в полёте над пустыней. Осталось только дождаться возможности применить весь комплекс вооружения.
Все дни я продолжал слушать от Петрухи, как он хочет быстрее в бой. Ему не терпелось себя проявить в «деле». Все разговоры старлея были только о его первом по-настоящему боевом вылете. Я как мог, сдерживал его пыл. Но к концу недели Пётр Казаков меня достал окончательно.
Мы шли со столовой, и его очередной вопрос меня просто выбил из равновесия.
— Саныч, а как думаешь, наградят нас за командировку? Тебе орден Красного Знамени, а нам с Лёхой — Красную Звезду…
Я остановился, уворачиваясь от порыва ветра, нёсшего в мою сторону пыль.
— Петруха — голова и два уха! Медаль за борьбу с Сомалийскими пиратами тебе дадут, а мне орден за то же самое. На этом и закончатся «плюшки».
— А кто такие сомалийские пираты? — удивился Казаков.
Я и забыл, что этот феномен ещё не проявился должным образом в этом времени.
— Это шутка. Ты сюда за орденами приехал или приказ выполнять? — спросил я.
— Приказ, конечно, — выдохнул Петя.
— Вот и не забывай об этом. Будут тебе и ордена, и медали, но чуть позже. Сначала работа, Петруха! — похлопал я его по плечу, и мы продолжили путь в наш модуль.
Рядом со входом в наше жилище сидел Виталий Иванович. Довольный, в солнцезащитных очках и расстёгнутой рубашке.
— Отчего вы такой счастливый, коллега? Рады солнцу? — поинтересовался я у Виталия, пожимая ему руку.
— Эх! А счастлив тот, кто на рассвете сумел однажды осознать, что жив, здоров. Что солнце светит…
— И будет новый день опять! А вы знаете рубаи Омара Хайяма, — заметил я.
— Для цитат его творчество подходит лучше всего. Казанов Виталий Иванович, — представился КГБшник Петрухе и поздоровался с ним.
В течение нескольких минут мы пообщались с Казановым. Он объяснил, что сейчас должен приехать Максим Евгеньевич и мы обсудим завтрашний вылет. Похоже, что не только мы заинтересованы в перехвате этого каравана.
— Он настолько важен? — спросил я у Виталия.
— Для нас — нет. Зато для одного «не товарища», действующего со своей бандой в провинции Гильменд, караван нужен как «воздух».
Я слышал, что в эти годы один из лидеров духов в этой провинции издал даже фетву с легализацией выращивания мака. Похоже, что борьба с наркотрафиком началась по полной.
К модулю подъехал УАЗ, в котором сидели Евич и Щетов. А вот Максима Евгеньевича в машине не оказалось.
— Виталий, а мы уже всё обсудили. Вот вам автомобиль. Начальник ваш передал, что вы можете ехать.
Казанов на секунду задумался, а потом молча кивнул.