— Пошёл отстрел… ни хрена! — выругался Петруха.
Вот и первый недостаток новой машины — автомат отстрела не сработал! Бывает и такое.
Несколько секунд спустя я увидел в зеркале заднего вида, как произошёл ещё один взрыв.
— Прямое. Первая коробочка по ходу движения уничтожена, — доложил с земли командир разведчиков.
— Понял, Клинок-3. На повторный. 902й, работай самостоятельно. Прикрываю слева, — дал команду Евич.
— Понял. Выход на боевой. Цель… вижу, — доложил я.
Петруха начал работать с аппаратурой. Максимальная заявленная дальность новой ракеты — 6 км. Однако есть идея опробовать её на большей дальности.
— Цель вижу. Дальность 10, — доложил оператор.
— Понял. Пуск с 8 километров.
— Эм… принял, — неуверенно сказал Петруха.
Скорость расчётная. Курс держим строго на цель. На дорогу уже начали выбегать душманы. Отстреливаются в нашу сторону. Но для стрелкового вооружения мы от них слишком далеко.
— Дальность 8.
— Приготовиться! Пуск! — доложил я.
Глухой звук, будто кто-то громко «плюнул» с левого борта.
— Рано! — прокричал в эфир Евич, но не полетит же он догонять ракету.
Один виток, второй, и «Атака» встала на нужный курс, определившись с направлением. Цель, которую захватил Петруха, по-прежнему удерживается на прямой. Ракету, словно магнитом, тянет к стоящему пикапу японской марки. Взрыв, и автомобиль окутал огненный шар.
— Пуск два, — произнёс я.
И снова прямое попадание. Надёжность этой ракеты не хуже, чем у её предшественницы. Осталось уточнить на земле, как работала прицельная аппаратура.
— Ухожу вправо. Пошёл отстрел.
— Наблюдаю, — произнёс в эфир кто-то ворчливым голосом.
А это уже показал своё «фи» товарищ Щетов. Похоже, на базе будем с ним опять разговаривать на повышенных тонах. Но хоть автомат отстрела ловушек АСО-2В заработал.
Выслушав доклад от группы разведки, Евич дал команду уходить на аэродром. Как-то рано! У нас ещё заряженные блоки С-8 и пушка в носовой части с полным боекомплектом.
— 901й, можем ещё отработать, — уточнил я.
— На Консул уходим. Задача на сегодня выполнена. Там уже некого бомбить, — ответил Евич.
Через несколько секунд командир спецназа вышел в эфир и подтвердил уничтожение всего транспорта. Осталось только несколько душманов.
— 901й, передайте на Консул, что через час будем готовы к эвакуации.
— Вас понял, Клинок-3. Спасибо за работу, — поблагодарил разведчиков Андрей Вячеславович и начал отворачивать в сторону аэродрома Лашкаргах.
Пролетая мимо горы Урунгар, быстро осмотрел поражённые нами объекты. Кого-то разглядеть среди горящих автомобилей сложно. Да и духи продолжают из укрытий постреливать в нашу сторону.
— Не достанут? — спросил Петя, когда уничтоженный караван остался позади.
— Далеко. Сейчас группа спецназначения доработает.
— Могли бы и мы, — расстроено сказал Петруха.
Евич отвернул в сторону реки Гильменд, но затем вновь резко ушёл вглубь пустыни. Удивляюсь я таким манёврам моего коллеги из испытателей.
— 901й, повнимательнее. В районе реки бой идёт. Машины нужно поберечь, — сказал Андрей Вячеславович.
— Понял.
С одной стороны, его мысль верная. Всё же у нас новые вертолёты с опытным оборудованием. Повреждение скажется на ходе испытаний. Но с другой, а зачем такие испытания в боевой обстановке, когда мы от каждой соринки бережём Ми-24ВП.
— Петруха, порулить не хочешь? — спросил я у Казакова.
— А давайте. Управление взял, — радостно ответил Петя, и я убрал руки с органов управления.
Солнце через остекление кабины грело кончик носа и ослепляло. Мой оператор неплохо держался за Евичем, практически не раскачивая Ми-24. И это несмотря на мощные восходящие потоки и пылевые вихри в пустыне.
Только я откинулся назад, как в наушниках прозвучал громкий голос на фоне мощных помех.
— Внимание! Стрела-7, веду бой. Кишлаки Багат и Ландай. Зажали и не выпускают!
Взглянул на карту и обнаружил, что это рядом с нами. Есть возможность помочь.
— Я Стрела-7, 35 минут — долго. У меня одни пацаны. Много трёхсотых. Побыстрее надо!
Действительно! За такое время много ребят могут положить. А нам лететь две минуты до выхода на дальность пуска НАРов.
— 902й, перейди на 12й канал, — тихо вызвал меня Евич.
— Перехожу.
Я переставил канал радиосвязи. Этот канал мы обычно использовали, чтобы не забивать эфир рабочей частоты и не мешать другим. Похоже, что-то важное мне хочет сказать Андрей Вячеславович.
— Что думаешь? — спросил я на новой частоте.
— Нам запрещено ввязываться в такие дела, насколько мне припоминается, — вставил «пять копеек» Щетов.
Вот так да! Пацаны будут погибать, а мы соблюдать секретность. Но хорошо, что командир Евич, а не «товарищ Щет».
— Не-а, не помню. Перехожу на рабочий канал, — ответил я.
Тут же в наушниках очередной доклад с земли, что духи бьют из зарослей камыша. Выкурить их оттуда будет непросто, но есть идея.
— Консул, 901му. Готов выполнить отход на курс 270. Окажем поддержку, — прозвучал в эфире голос Евича.
— Вас понял. Доложите, как у Стрелы-7 обстановка, — услышал я ответ руководителя полётами с Лашкаргаха.
Тут же Евич отвернул вертолёт, и я последовал за ним. С каждой секундой мы всё ближе к кишлаку Багат. Видно, что вверх поднимается дым, а по дороге движется пылевое облако.
— К духам помощь идёт. Смотри, сколько коробочек, — сказал в эфир Евич.
— Вижу. Выходим на боевой?
— Подтвердил. Работаем НАРами. Серия средняя с каждого борта, — ответил Евич. — Ты первый, я прикрываю.
— Понял.
Интересное решение. Видимо, Андрей Вячеславович решил довериться моему боевому опыту.
— Стрела-7, я 902й. К вам идём парой. Обозначьте ваше место.
— 902й, ориентир — камыши. Мы в 500 метрах от них в сторону кишлака Багат.
— Понял. Отработаем по колонне, потом к вам.
Сближаемся с колонной машин. Это уже не те пять пикапов, которые встретились нам у границы.
— Манёвр, — подсказал мне Петруха, и я отклонил ручку управления на себя.
Быстро выполнил горку. Цепи питания вооружением уже включены. Скорость подошла к отметке в 120 км/ч. Пора!
Ручку отклонил от себя. Вертолёт начал опускать нос и вот уже впереди цель.
— Тангаж расчётный, — доложил Петруха.
— Понял. Марка на цели, — ответил я, совместив центральную точку на прицеле с целью.
Колпачок кнопки РС откинут. Цель перед глазами.
— Пуск! Влево ухожу!
Тут же ушли ракеты к цели. Вертолёт устоял на боевом курсе, а выхлопные газы заволокли весь обзор. Резко отвернул влево на 90°.
Земля очень близко. Такое маневрирование вблизи поверхности крайне опасно. Кажется, что вот-вот можно провести рукой по песку.
— Есть попадание. Работаю вторым. Пуск! — слышу доклад Евича.
Вышел из разворота и смотрю на дорогу. Вся колонна сбилась в общую кучу, скрываясь в облаке огня и пыли.
Ищу глазами позиции нашей пехоты. На большом песчаном пустыре видно, как отстреливаются во все стороны бойцы, прячась за бронетехнику. Две БМП подбиты и горят ярким пламенем. Один разрыв, второй!
Похоже, что духи продолжают бить и из РПГ с миномётами.
— А говорят, война закончилась, — сказал Пётр.
— Видать, кого-то здесь сковырнули наши парни, — ответил я, маневрируя над песчаными барханами.
Теперь надо отработать по камышам. Пускать НАРы и управляемые ракеты смысла нет. Как и стрелять из пушки. Просто нужно «выкурить» духов оттуда.
— Петруха, готовь отстрел ловушек.
— По сколько в серии?
— Все. Абсолютно все. Будем поджигать, — ответил я.
Петя не сразу понял задумку. Только когда я развернул вертолёт в сторону реки, он заволновался. Доложив Евичу, я не получил от него разрешения на такое. Но, к слову, он и не запретил.
— 902й, понял тебя. Выхожу на боевой, — ответил он.
То ли он меня не понял, то ли сделал вид. Всё же, промчаться на предельно малой высоте над позициями душманов и головами наших солдат, весьма рискованно.
— У нас новый Ми-24, командир, — сказал Петруха, когда я вывел вертолёт из разворота.
— Ага.
— А там куча духов, которые палят со всех стволов.
— Ага, — вновь ответил я.
— То есть, всё будет хорошо?
— Петруха, работаем.
Слегка отвернул в сторону, взяв поправку на ветер. В эфире начались запросы от Евича, который так и не понял моей задумки.
— Какие отстрелы⁈ Чего творишь?
А, нет! Это орал Щетов. Ну ему вообще идея с прикрытием была не по душе.
Ручку управления отклонил от себя, а рычаг шаг-газ слегка поднял вверх, чтобы совсем не «клюнуть носом». Начинаю разгонять вертолёт. Скорость подошла к отметке в 180 км/ч. Снижаюсь ближе к земле, чтобы было меньше влияния ветра в момент отстрела ловушек.
— Отстрел будет с правого борта, — подкорректировал я свою предыдущую команду Петрухе.
— Понял. Готов.
Совсем близко дувалы кишлака Багат. Держусь в стороне, чтобы не попасть в зону возможного обстрела из ДШК. Под собой вижу духов в различных одеяниях. При виде стремительно летящего на предельной высоте Ми-24 многие просто залегли и закрыли голову руками.
— 902й, слишком близко! — прозвучал в эфире голос Евича, но уже поздно куда-то отворачивать.
— Внимание! Отстрел! — скомандовал я.
Тут же в зеркале заднего вида возникли яркие вспышки. Отворачиваю влево и проношусь точно над водной гладью реки. Заросшие камышом берега, моментально вспыхнули. От такой температуры горения и жары этого и следовало ожидать.
— Вот это номер! Побежали, басурмане! — выкрикнул в эфир командир наших бойцов.
Куда именно побежали душманы разглядеть сложно. Мы отошли чуть дальше, так что я увидел только несколько человек в воде.
— 901й, Консулу. Две пары «шмелей» и пара «пчёлок» на подходе. Вам можно заканчивать, — вызывал руководитель полётами Евича.
— Принял, — запросил Андрей Вячеславович, выходящий из атаки.