— Главное, не умничай, Клюковкин. Генерал этого не любит. А то твои идеи и мысли могут тебе же навредить, — сказал Веленов, когда мы подошли к двери одного из кабинетов.
— В каком смысле? Меня сюда и вызвали, чтобы их послушать.
— Я тебя предупредил, Сан Саныч. Рассказывай, но без твоих умозаключений о количестве «штыков». Надо будет, генерал сам спросит.
Веленов открыл дверь и спросил разрешение войти. Как только я пересёк порог, то увидел двух человек, расположившихся за столом для переговоров.
Между ними лежала большая карта, рядом с которой были несколько фотопланшетов. Один из них внимательно рассматривал Игорь Геннадьевич Сопин. При моём появлении, он мне подмигнул, отложив сторону снимок.
Напротив него сидел ещё знакомый мне офицер. А точнее, генерал, которого я знал не понаслышке.
— Долго ходите, товарищи. Я уже устал чай пить. Кстати, он у вас полковник Веленов, отвратительный, — произнёс генерал, выйдя из-за стола.
Юрий Борисович вытянулся в струнку, генерал пожал ему руку и подошёл ко мне ближе.
Он всё такой же — сурового вида мужик в выгоревшей форме «песочке». Седые волосы приглажены, а на морщинистом лице опять лёгкая небритость. Как и в первую нашу встречу.
— Суровый ты мужик, Клюковкин. Опять без команды работаешь? — пожал мне руку генерал-лейтенант Целевой.
В 1980 м году он был заместителем командующего 40-й армии и руководил несколькими операциями, в которых я участвовал. После памятного боя за высоту 799 ему пришлось уйти с должности.
— Действовал по обстановке, товарищ генерал-лейтенант.
— Ну-ну.
Глава 20
Когда я подошёл к карте, то сразу заметил, что на ней не просто расположение наших войск. Здесь ещё и предполагаемые маршруты и базы духов на юге Афганистана. И что-то мне подсказывает, где-то в прошлом подобный план 40-й армией уже разрабатывался.
В моём прошлом это называлось приграничная зона, план или операция «Завеса». Главной задачей являлось блокирование большинства караванных дорог, по которым шло снабжение душманов из Пакистана и Ирана.
Что ж, война в Афганистане официально закончилась, а снабжение духов неофициально продолжается.
— На востоке у нас полный порядок. Три года назад мы буквально снесли базу в Кокари-Шаршари. Один мой друг, тоже генерал, даже глаз потерял. На западе аналогично. За последние месяцы караванов почти не наблюдается. Если и вспыхивают очаги сопротивления, то проблем погасить их не возникает, — сказал Целевой, прохаживаясь вдоль стены.
— Рэм Иванович, президент Наджибулла и его грамотные советники — правильная ставка нашего правительства, — рассудил Сопин, поворачиваясь к генералу.
— А парочка его грамотных советников знают методы работы духов, поскольку сами некогда были в их рядах. Эх… но это не нашего ума дело, что там решили наверху. Наша задача теперь понять, что происходит на юге. Проходы караванов участились в геометрической прогрессии. Но меня не волнует их количество. А знаешь, Клюковкин, что меня цепляет? — обратился ко мне генерал.
— То, что их не перехватывают, — ответил я.
— Вот именно! Так какого… мышиного хобота их ещё не перехватили? Почему бездействуешь, Клюковкин? Твоё направление — основное.
Только я собирался ответить, как слово взял полковник Веленов.
— Товарищ генерал, по указаниям вышестоящего командования заявок на разведку местности не поступало. Да, высаживались нами группы и в том числе в районе Шахджоя, но такая активность появилась в последние дни. К тому же, майор Клюковкин меньше месяца исполняет обязанности комэска…
Что я слышу — меня пытаются отмазать? Плохо про Юрия Борисовича никогда не думал, а сейчас он и вовсе заступается за меня. Хотя, может это он за весь полк отдувается. Моя эскадрилья ведь в его подчинении. Если Целевой узнает, что ранее в Шахджое был бардак…
— Юрий Борисович, ты думаешь, мне неизвестен этот ваш ссыльный гарнизон под названием «6-я эскадрилья»?
А нет, знает!
— Ты решил, Юрий Борисович, что я не знаю, сколько там командиров поменялось. Сопин успел только с Клюковкиным пообщаться. И то, потому что в первый день приехал. Прошло бы ещё пару недель и Сан Саныча бы оттуда вышибли.
— Не дождутся, — сказал я.
— Естественно! Попробуй только у меня оттуда вылететь. Ты мне там нужен. Это вот кто? — указал Целевой на Пяткина.
— Начальник штаба 6-й эскадрильи, майор…
— Вот! Хорошо, что в тандеме работаете, майор, — подошёл к Гвидоновичу генерал и пожал ему руку. — Ты давно в Шахджое?
— Почти год. Решил на второй срок в Афганистане остаться после отпуска и профилактория, — ответил Пяткин.
— Похвально, но не перетрудись. А то вяло выглядишь. Клюковкин, чего начштабу не даёшь передохнуть? Ну… там… стресс снять? Чуть-чуть не возбраняется? — обратился ко мне Рэм Иванович.
Да уж наснимались стресса! Тяжёлые изотопы спирта до сих по всему гарнизону можно уловить.
— Много работы было. Порядок наводили.
— Навели? Ты ж для этого туда летал — проверить. Надеюсь, что не в бане парился, — с укором сказал Веленову генерал.
Гвидонович даже закашлял при упоминании бани. У меня ощущение, что Рэм Иванович «троллит» моего комполка.
— В эскадрилье Клюковкина хороший порядок. Есть отдельные недостатки, но они несущественные.
Сопин улыбнулся и подмигнул мне. Без него тут точно не обошлось. Однозначно он рассказал Целевому о моём пребывании в Шахджое.
— Вот и хорошо. Ближе к карте подходим, — сказал Рэм Иванович. — Пяткин, по-дружески, давай-ка насчёт чая распорядись. А то «на сухую» не идёт.
В течение нескольких минут Целевой объяснял нам основы плана «Завеса».
— Оперативная группа этой операции постоянно будет дежурить на командном пункте в Кабуле. Днём и ночью сообщайте обо всех рейдах. Вся связь осуществляется через ЦБУ бригады или напрямую. Доклад об итогах работы ежедневно в 8.00 и 20.00. Вопросы? — спросил Целевой и отпил горячего чая.
Пока всё было предельно понятно. После выступления генерала слово взял Сопин. Он довёл, какими методами будет осуществляться перехват караванов.
— В дневное время — высадка с вертолётов досмотровых групп. Разведчики проверяют наличие оружия и боеприпасов, а также контролируют перемещение караванов на дорогах. В тёмное время — только засады на предполагаемых маршрутах.
— И эти маршруты нам будет передавать агентура через ЦБУ, верно? — уточнил Веленов.
— Ага, — хором ответили мы с Игорем Геннадьевичем.
Тут же командир полка чуть не обжёгся чаем от такого единства между мной и комбригом спецназа.
— Юрий Борисович, всё нормально. Держи кружку крепче. Просто эти двое хорошо знают ценность агентурных сведений, верно, Геннадьевич? — спросил Целевой у Сопина и тот кивнул.
Также нам довели, что с нами будут работать и отдельные роты разведки со специальной аппаратурой. По их данным тоже могут поступать задачи на вызов авиации. Пока всё предельно ясно.
— Теперь, что вы мне можете предложить интересного, творческого, разумного и дельного?
Я не торопился высказать свою мысль, а вот Пяткина тут же понесло, как Остапа.
— Почему бы не привлечь мотострелковые и десантно-штурмовые бригады? Так мы сможем выставить вдоль границы гораздо больше засад. С учётом перекрытия возможных путей нам их понадобиться…
— Почти 200. Мы уже считали, Алексей Гвидонович, — прервал его Сопин.
— Это слишком много личного состава. С учётом подготовки, ротации и отдыха получится выставить не более 50, — добавил Целевой.
— А если привлечь «зелёных»? — спросил Веленов, намекая на афганскую армию.
— У них нет столько подготовленных бойцов. Уже хорошо, что они держат западную границу. Так что тут мы сами по себе. Ещё предложения? — спросил генерал.
И почему-то смотрит на меня, как и Сопин. Мысль-то у меня созрела, только её нужно верно донести. А то сейчас командир полка меня сожрёт!
— Клюковкин подозрительно молчит, — тихо сказал Игорь Геннадьевич.
— Просто моя идея слишком простая.
— Говори, сынок, — подтолкнул меня к действиям Целевой.
— Духи знают, когда у нас осуществляется снабжение и перелёты между аэродромами. Не будем сами себе врать, что это не так.
— Все перелёты выполняются скрытно, — толкнул меня Пяткин.
— Неправильно ты думаешь, товарищ майор, — посмотрел на него Веленов. — Давай, Саныч, что там дальше.
У меня начинает складываться ощущение, что Гвидоновича взяли в Кандагар, чтобы прорекламировать высокому начальству. Пока он не справляется.
— Почтовики, грузы, перевозка — всё происходит ночью. И у духов тоже. Отсюда моё предложение следующее — работать ночью, используя на начальном этапе маршруты перелётов между аэродромами. Так называемая «ночная свободная охота».
Целевой и Сопин одновременно закивали, а Юрий Борисович слегка обалдел.
— Сам догадался? — спросил генерал.
— С командиром полка это дело обсуждали, — ответил я.
Веленов чуть не пролил на себя чай. В Шахджое не так много лётчиков, готовых к свободной охоте ночью. Как ни крути, в Кандагаре есть более опытные. Они будут не против поработать после заката. А значит, надо чтобы и Юрий Борисович поддержал эту идею. Как минимум, чтобы был поставлен перед фактом и уже не возмущался.
— Борисович, а чего раньше не предлагал? Идея ведь хорошая. Клюковкин с Сопиным ещё четыре года назад по ночам летали и выявляли караваны. А почему мы сейчас не делаем? — спросил Целевой.
— Надобности не было. Война ведь закончилась, — ответил Веленов.
Генерал достал из кармана расчёску и причесал седые волосы.
— А что у тебя с лётчиками, Клюковкин? Все готовы?
— Не все. Не так много тех, кто имеет достаточный опыт боевого применения и полётов ночью в горах. Мне нужно ещё время на их подготовку.
— С майором согласен, но я готов выделить в 6-ю эскадрилью пару экипажей с должным уровнем подготовки, — добавил Веленов.
— Сделайте, Юрий Борисович. И сами планируйте полёты ночью. Если у вашего полка получится, то поставим такие полёты на поток. Соответствующее указание от командующего ВВС 40-й армии вы получите. На этом, предлагаю закончить, — сказал Целевой и начал собираться вместе с Сопиным.