— Добавлю. Уже много раз так летал, — спокойно ответил я.
— Потрясающий довод! А что-то посерьёзнее есть?
— Товарищ командир, в деле ночной охоты много факторов. Даже пресловутая «старушка» удача имеет значение.
Веленов глубоко вздохнул. Несколько секунд он молчал, а в телефонной трубке было слышно только его тяжёлое дыхание.
— Ладно, Сан Саныч. Повнимательнее там… на охоте. Прилетишь, сразу мне звони.
— Есть! — ответил я и получил очередное напутствие на хорошую работу.
Через 10 минут мы уже сидели в кабинах и начинали запускаться. Двигатели вышли на нужные обороты. Вертолёт слегка покачивался, словно кроватка для малыша. А команды на взлёт всё не было.
— Саныч, ещё две минуты такой качки и я усну, — сказал Кеша по внутренней связи.
— Спички вставляй в глаза, если не можешь терпеть, — спокойно посоветовал я, включая хвостовой огонь, чтобы Винокурня мог за мной держаться в полёте.
В эфире уже был слышен позывной «почтовика». Он как раз сейчас должен подлетать к Шахджою. Время на часах уже 22:28. До расчётного времени две минуты, но пока не будет команды, никто не взлетит.
— Вроде команду дали с КП, а до сих пор не решаются выпускать, — ворчал Кеша.
— Выпустят. Слишком долго ждали.
До расчётного времени остаётся меньше минуты. Левая рука уже в готовности начать поднимать рычаг шаг-газ. Есть небольшое напряжение от предстоящего вылета.
— Саныч, если не выйдет, будем ещё что-нибудь придумывать, — вышел по внутренней связи Липкин, который сидел в грузовой кабине.
— Думаю, не придётся, — уверенно сказал я.
Стрелки часов показали 22:30. И тут же поступила команда от руководителя полётами.
— 102-й, разрешил взлёт, — услышал я спокойный голос Кораблёва.
— Понял. 125-й, внимание! Взлетаем, — дал я команду Севе Винокура.
Вертолёт слегка завибрировал. Рычаг шаг-газ продолжаю медленно поднимать, отклоняя правую педаль. Секунда и Ми-24 оторвался от площадки.
Спокойно завис в ожидании доклада от Севы. Смотрю влево, а он решил немного покрутиться на месте.
— Контрольное норма, 102-й, — доложил Винокура.
— Понял. Внимание, паашли! — скомандовал я и отклонил ручку управления от себя.
Ми-24 наклонил нос. Скорость начала расти. В свете луны можно было хорошо видеть поверхность грунтовой полосы. Небольшая тряска в момент переходного режима несущего винта прошла.
— Пошли вправо, — сказал я в эфир Севе, отклоняя ручку управления, как только скорость достигла отметки в 110 км/ч.
— Понял.
Быстро пересекли трассу, ведущую на Газни. Горы в свете луны кажутся непроходимой стеной. Воздушный поток от винтов поднимал в небо пыль, скрывая звёзды.
Чем дальше мы удаляемся от базы, тем больше начинает давить эта безмолвная темнота. Вибрация слегка ощущалась на ручке управления. Тело вроде и расслабленно, но напряжение начинает нарастать.
— Обходим справа, — дал я команду Всеволоду, когда по курсу возник склон хребта Сургар.
— Понял, — ответил Винокура.
В зеркале заднего вида был заметен только силуэт моего ведомого, который хорошо держался за мной. Прошли горный хребет и начали очередной манёвр ухода от столкновения.
— Петрович, давай над речкой пойдём, — предложил я.
— Согласен. Там дорога идёт вдоль ущелья. Может кого зацепим, — ответил по внутренней связи Липкин.
Я предупредил Севу, и мы начали снижаться к ущелью, по которому и протекала река Газнируд. Радиовысотомер несколько раз напоминал об опасной отметке, которую я чуть было не пересёк в процессе маневрирования. А уж тут было где поработать органами управления!
Поворот за поворотом, один склон сменяется расщелиной, которую приходится перелетать. Внизу не было огней, практически нет ориентиров. Только чёрная бездна. За каждым камнем или в расщелине могут быть душманы.
— Курс 270. Как раз пройдём рядом с высотой 1972, — подсказал Кеша, как только мы прошли слева от горы Регубарай.
— Пошли вправо, — скомандовал я и плавно отклонил ручку управления.
Выровняв вертолёт, я заметил, что здесь уже нет той дымки, что была в самом начале маршрута. Луна хорошо освещала каменные гребни. На мгновение можно уловить из темноты извилистые тропы и утоптанные дороги. Как представлю, что сейчас кто-то из духов может вести караван на вьючных животных! И ведь обнаружить с воздуха их совершенно невозможно. К тому же местные пастухи знают эти места наизусть.
— Командир, слева… нет, не то, — пытался Кеша уловить под нами хоть какое-то движение.
Временами мне самому казалось, что я замечаю едва различимые движения. Может, это ветер гонит песок, а может и правда кто-то из духов…
Петров то и дело сверял маршрут, отмечая контрольные точки. Липкин тоже напоминал о себе, высматривая хоть какой-то огонёк в непроглядной тьме.
Парашют слегка давил на плечи, а сам я продолжал пытаться выхватить признаки караванов в долине. А их всё не было.
— Саныч, сколько ещё времени можем летать? — спросил Липкин.
— Час и десять минут. Ведомый и того меньше.
— Просто совсем ничего. Никакого костра или огонька. В кишлаках даже темнота.
— Есть ещё время… — произнёс я и тут же прервался.
Слева увидел, как что-то блеснуло между двумя горными грядами. И как раз это направление на кишлак Шангпарай.
— Влево, крен 45. Паашли! — дал я команду и начал скользить вниз к самой земле.
Разворот получился таким резким, что Сева не сразу среагировал. Я его даже потерял из виду.
— 125-й, не отставай, — сказал я в эфир.
— Иду-иду. Метров 200 от вас. Догоняю, — ответил Винокура.
Я вывел вертолёт из разворота и тут же получил порцию информации от Петра Петровича Липкина из грузовой кабины.
— Я тоже видел. Фары это. Однозначно! — с радостью в голосе сказал наш пассажир.
Не прошло и минуты, как я увидел цель. В свете луны на большой скорости двигалась колонна. Да так, что в воздух поднимались клубы пыли.
— Наблюдаю цель. Вешаю люстру, — сказал я в эфир и отклонил ручку управления на себя.
К креслу слегка придавило, а скорость моментально начала снижаться. Быстро переставил переключатель стрельбы на левый борт. Тангаж подходил к значению 15°. Пора!
— Пуск! — скомандовал я и выпустил вверх несколько реактивных снарядов.
— Отсчёт! — громко в эфир произнёс Кеша.
Время до срабатывания осветительных НАРов пошло.
— Влево ухожу. 125-й, работай! — отвернул я вертолёт.
— Понял. Главный включил, — ответил Винокура.
Меня чуть было не придавило к левой части блистера. Крен уже подошёл к отметке в 45°. Ещё немного и вертолёт развернётся на обратный курс, но Ми-24 упорно пытался опустить нос. Получается его удерживать, но не так уж это и просто.
И тут долину озарил свет осветительных снарядов. Да так, что пришлось сощуриться от столь яркого свечения.
— 15, — довольно заявил Кеша, который вёл отсчёт времени от пуска до взрыва снарядов.
— Вижу цель! Прямо по курсу. Внимание, пуск! Ухожу влево, — доложил Винокура.
Продолжаю разворот и вновь вывожу Ми-24 на боевой курс.
Ослабляю нажим на педаль. Вертолёт прекращает стремление «клюнуть носом».
И тут картина предстала под названием «Не ждали». Ракета, выпущенная Севой, прекратила движение колонны из десятка машин. На земле яркий столб огня взорванной первой машины в колонне. В свете «люстры» было видно, что это непростой пикап.
— Раз, два, пять «барбухаек». Клондайк просто! — воскликнул Кеша.
Комплекс уже переключился на управляемые ракеты. Петров начал наводится и доложил о готовности к атаке.
— Пуск! — скомандовал я.
Несколько секунд и ещё один взрыв произошёл на земле. Да такой, что уже и никаких осветительных снарядов не надо. Сдетонировал груз, который перевозили духи.
— Ушёл влево. 125-й, на повторный, — скомандовал я.
Я начал набирать высоту, чтобы следующий заход выполнить атакой НАРами с пикирования. Управляемые «сигары» лучше поберечь.
— Работаю «трещоткой». Атака! — доложил Сева и начал стрелять из пушки.
Ещё одна машина взорвалась. Остальные «барбухайки» начали прижиматься к обочине и склонам, но это им не поможет. С земли началась стрельба. Пока только из автоматов, но зону их поражения мы не заходим.
Высоту занял достаточную для пикирования.
— На боевом. Пуск! — доложил я.
Выполнил залп НАРами, и так ещё пару атак, пока вся колонна не запылала.
— Коверкот, 102-му, — запросил я РП на Шахджое.
— Отвечаю.
— Удачно! Задание закончил, — доложил я, отворачивая в сторону нашего гарнизона.
Пожар в расщелине становился всё сильнее, а снаряды в машинах продолжали взрываться.
— Это была славная охота! — радостно сказал Липкин.
— Даже не надо морозиться разведчикам в рейде, раз перехватили.
И только Кеша в этот момент подумал о своём.
— Командир, я проголодался. Покушаем по прилёту?
Глава 22
Гул двигателей постепенно замолкал. Руководитель полётами уже пожелал всем спокойной ночи в радиообмене, а его в ответ поблагодарили за управление. Всё спокойно, штатно и без заморочек. И даже нет ощущения, что сделали что-то важное. Хоть «фейерверк» был такой, будто мы годовой запас оружия использовали.
— Саныч, а меня точно покормят? А то я сейчас слона съем, — подошёл ко мне Кеша, когда я вылезал из кабины.
— Точно. Только сухпайком.
— Блин, а горяченького? — посмотрел на меня Кеша глазами голодного котёнка.
— Горяченький только чай могу предложить. Ну или «леща». Что выбираешь?
— Рыбу, конечно, — ответил Петров.
— Кеша, 15 минут, и ты со своими и нашими консервами на ЦБУ. Время пошло!
Иннокентий рванул к тыловику, оставляя за собой витающую в воздухе пыль. Пока он занимался доставкой еды, я и остальные участники ночной охоты переместились к ЦБУ, где у входа уже стоял с большой коробкой старший лейтенант Сычкин.
— Товарищ командир! Как заказывали. Ваш сухой паёк!