— 102-й, впереди наблюдаю. Главный включил, — доложил Ломов.
— Наблюдаю. Внимание, сброс баков! — дал я команду Ломову.
Нащупал тумблер сброса и пустые баки ушли вниз. И тут же духи активизировались.
— «Сварка» слева, — вновь вышел я в эфир, уклоняясь от яркого пунктира крупнокалиберных пулемётов.
Очередь прошла мимо. И ещё одна справа, от которой пришлось уходить уже резче.
С земли заметил вспышку, и что-то светящееся резко устремилось к нам.
— Слева! Слева! — слышу громкий голос Виктора в эфире.
— Командир, пошла ракета, — запереживал Кеша.
А время начало растягиваться.
Уйти влево нельзя — горная гряда. Если уйду вправо — подставлю Ломова.
И вверху только звёзды…
Глава 25
Приглушённый свет приборов в кабине начал сливаться в одно красное пятно. Дыхание и сердцебиение участились. Эффект растягивания времени был налицо. Будто кто-то мне дал время на раздумье, но такого быть не может.
— Вниз! — громко произнёс я, и буквально «толкнул» ручку управления от себя.
Вертолёт опустил нос, и мы резко спикировали. Землю разглядеть сложно, но если не маневрировать, то шансов не будет совсем.
— Я ушёл вправо! По тебе работают, — громко крикнул в эфир Ломов.
Только вертолёт «клюнул» вниз, как я разглядел в свете луны очертание сопки под собой. Ручку управления тут же отклонил влево, уходя от столкновения.
— Отстрел, — проговорил в этот момент Кеша, выпуская ловушки.
И тут же над нами произошёл взрыв. Вертолёт изрядно тряхнуло. Но и это ещё не всё.
Вокруг кромешная тьма. Сложно просматриваются очертания рельефа и скал по левому борту. Вот-вот и зацепим. Но вновь вертолёт встряхивает.
— Ещё взрыв! Вон какая дорожка, командир, — привлекает моё внимание Кеша к чему-то «очень» интересному.
Спутный след от пролетевшей ракеты был виден справа. Куда ушла ракета, мне совсем непонятно. Да и неважно это, поскольку рвануло ещё раз над головой.
Яркая вспышка заставила слегка сощуриться, но это было не единственное неудобство в эту секунду. В очередной раз я резко ушёл в сторону от столкновения с сопкой, а затем вынырнул из ущелья.
— 102-й, наблюдаю вас. Готов к работе, — доложил Ломов.
Я оценил размер цели перед собой. Тут куда ни целься, однозначно попадёшь. НАРы уже готовы к применению. Выполнять удар с пикирования нельзя.
— Атакуем с «горки». Прибор 260, — скомандовал я, разгоняя вертолёт в паре десятков метров от земли.
— Понял. Разгон, — ответил Ломов.
Расстояние между нами увеличилось. Кеша, похлеще бортовой вычислительной машины, отсчитывал примерное расстояние до выполнения «горки».
— Доворот 5°, — корректировал меня Кеша.
Скорость на указателе уже за отметкой 260 км/ч. Точка начала ввода в кабрирование всё ближе, а «пунктиры» пулемётов рассекают ночное небо всё чаще.
— Внимание! Манёвр, — громко сказал Кеша, и я энергично отклонил ручку управления на себя.
Нос начал быстро задираться. К креслу слегка прижало, а голову отбросило назад. Несколько мгновений и авиагоризонт подошёл к отметке 25° на угле кабрирования.
— Пуск! Влево ухожу, — произнёс я.
Вертолёт слегка качнулся вправо и влево. Ракеты устремились к цели, но и нам нужно уходить.
Начинаю разворот и тут же пикирую вниз. Указатель скорости начал показывать неустойчивые показания. Кеша занервничал.
— Скорость! Скорость, командир, — выдавливал из себя Петров, пока вертолёт входил в разворот и начал пикировать.
— Всё в норме, — успокоил я оператора, когда мы выровнялись после пикирования.
Слева от себя увидел, как пронёсся Ломов. Слишком близко он подошёл к цели.
— Вижу разрывы! Вижу цель! Пуск, — доложил он и выпустил по лагерю залп С-8.
За контроль результата в нашем экипаже отвечал Липкин, так что я ждал его доклада.
— Кучно! Хорошо попали, — произнёс по внутренней связи Пётр Петрович, пока я прикрывал ведомого.
Выполнили ещё одну атаку, чтобы полностью опустошить наши блоки. Языки пламени были повсюду. От взрывов опрокидывало машины, которые пытались уйти из лагеря.
Всё вокруг взрывалось так, что звук было слышно сквозь шум двигателей. Даже плотно надетый шлемофон пропускал этот грохот.
— Тряхнуло, — произнёс Виктор Викторович, когда выходил из второй атаки.
— Борт порядок? — запросил я.
— Порядок, — ответил Ломов.
Более оставаться здесь было нельзя. Один раз от ракеты ушли, но второго шанса могут не дать.
Только вышли из ущелья, как на глаза попались несколько машин, стремящихся как можно скорее уйти по просёлочной дороге. Есть возможность отработать и по ним.
— 105-й, работаем «сигарами», — дал я команду.
— Понял.
— Один заход выполняем и уходим, — уточнил я.
Начинаем сближаться. Кеша наводится на цель, а Ломов в эфир уже чуть ли не кричит, что готов стрелять. Так быстро он прицелиться бы не смог.
— Марка на цели. Дальность 5, — доложил Петров.
— Приготовиться! Пуск!
Ракета с глухим звуков вышла из направляющей и устремилась к цели. Несколько секунд и произошёл взрыв. Первая машина в этой колонне уничтожена.
Пока я выходил из атаки, следил за Ломовым, прикрывая его. Только он отработал, я вывел вертолёт напрямую, и мы продолжили полёт в сторону Шахджоя.
— Теперь уже точно летим в пункт постоянной дислокации, — произнёс я по внутренней связи, утирая пот с кончика носа.
— Завтра нужно слетать на контроль результата. Либо группу высылать. Улов знатный! — довольным голосом ответил Липкин.
Он протиснул голову в мою кабину и подсветил карту. Ему нужно было моё подтверждение в каком месте мы накрыли лагерь духов.
— На выходе из ущелья. Вот здесь, — указал я на карте.
— Понял. Отметил. Ещё раз спасибо, Саныч. Ещё и за уход от ракеты. Я думал, что пора молиться, — ответил по внутренней связи Липкин, тяжело выдыхая.
— А ты умеешь, Петрович? — спросил Кеша.
Пётр промолчал.
— В окопах атеистов нет, верно? — сказал я.
— Не поспоришь.
Сколько уже раз убеждаюсь, что на войне без веры нельзя.
— Сан Саныч, одной верой сыт не будешь, — вновь заговорил о еде Кеша.
— У тебя день непродуктивный, если ты не съешь достаточно продуктов. Правильно, Иннокентий? — спросил я.
— Ну я правда есть хочу, — расстроено произнёс Кеша.
Дело уже сделано, но надо ещё перевалить за хребет Сургар. Продолжаем полёт и не прекращаем смотреть по сторонам. Я посмеялся над очередным требованием Кеши его покормить. Липкин ещё пару минут шутил над Петровым, но его шуткам пришёл конец.
В этот момент на проходе рядом с кишлаком Нава, я усмотрел какое-то пятно. Оно начало двигаться к нам, а потом резко изменило направление. Ещё несколько секунд, и световое пятно стало маневрировать.
Да и возле кишлака под горой, какое-то странное не то свечение, не то вспышки.
— Этот кишлак давно разрушен. Тут мирных нет, — произнёс Кеша.
— Наблюдаю, Саныч. Справа под 90°, — доложил Липкин. — Отработаем?
Я быстро осмотрел местность. Есть у меня сомнения. Уж слишком явно машина сначала ехала в нашу сторону, а потом свернула к ущелью. Как раз между двумя хребтами.
— Оставим. В ущелье уже не догоним, — произнёс я.
— 102-й, наблюдаю цель, — прозвучал в эфире голос Ломова.
— 105-й, следуем на Коверкот, — повторил я, но, повернув голову, увидел, что Виктор отворачивает.
— Цель вижу. Готов к работе, — продолжил Ломов.
Только я собирался сказать что-нибудь погрубее в эфир, как с земли потянулся пунктир «сварки».
— Слева работают, — произнёс я в эфир, резко развернув вертолёт.
Пушка уже готова к бою. Направил Ми-24 на место стрельбы и выпустил очередь снарядов. Вертолёт слегка подбросило под действием отдачи.
Снаряды устремились к цели. Секунда, и произошёл взрыв. Столб пламени поднялся вверх.
— Назад! Запретил! — дал я команду Ломову, но ему было уже не вырваться.
Справа сверкнула вспышка, и в ночное небо устремилась ракета.
— Справа ракета! — произнёс я в эфир, но как тут уйдёшь.
Я быстро прицелился и пустил очередь из пушки по месту старта ракеты. Пока на земле в воздух поднимался огонь, я продолжал наблюдать след от выпущенной ракеты. Небо озарили три вспышки, одна ярче другой.
Вот он пресловутый «Старстрик»!
Вижу, как вертолёт Ломова начал вилять из стороны в сторону, снижаясь к земле. С правой стороны заметил, как что-то ярко засветилось.
— Пожар правого двигателя! — возвестила о попадании «девушка РИта».
— 105-й, вижу огонь справа, — сказал я в эфир и начал пристраиваться к неповреждённой стороне.
Если и сюда прилетит, то шансов спастись будет крайне мало у экипажа.
— Затушил, — доложил Ломов.
20 километров, отделяющие нас от Шахджоя, теперь превращаются в опасное мероприятие. Дотянуть на одном двигателе ночью не так-то просто.
Пока не было мыслей в голове о наказании Ломова. Сядем и будем разбираться.
— Ловушка была, Саныч, — сказал про внутренней связи Липкин, который сам первоначально предлагал пойти за машиной.
— Петрович, ты извини, но пока не до тебя сейчас, — объяснил я, смотря на вертолёт Ломова.
Прямого попадания ракеты не случилось. Однако взрыва рядом хватило, чтобы поражающие элементы повредили двигатель. Главное, чтобы и второй не встал.
— Не молчи, 105-й. Что у тебя происходит? — запросил я.
— Температура и обороты винта норма. Держаться на уровне 95%.
— Не проваливай их ниже 92%. Рядом с дорогой на Кандагар сбросишь подвески. Готов?
Мы ещё не совсем вышли из-за хребта, но уже видна серая ленточка дороги Кандагар — Газни. Здесь и можно Ломову облегчить вертолёт.
— Сбросил, — доложил Виктор.
— Коверкот, я 102-й. Команду техпомощи и пожарку к посадке. Фельдшера предупредите. По 105-му попали, — сказал я в эфир.
— Принято, — ответил руководитель полётами, но на заднем фоне было слышно, сколько человек у него запрашивает обстановку.