— Липкин, а ну сдуйся и не надувайся. Чего как снегирь зимой на ветке? — возмутился генерал.
— Рэм Иванович, ну прям перед самым… вливанием внутрь вырвали из-за стола, — подскочил на ноги Липкин.
— Не одного тебя, Петрович, — поддержал я товарища.
— Не одних вас, товарищи офицеры. Думаете, мне нравится 23 февраля чай гонять, а не чего покрепче? У духов нет праздника, так что задачу по обеспечению операции никто с нас не снимет. Думали в верхах, что без вашего гарнизона смогут обойтись. Не получилось. Масштаб завтрашней высадки слишком большой. Я думаю, на этом объяснения считаю исчерпывающими. Есть у кого ещё сопли, которые ему следует подтереть? — грозно объявил Целевой.
Генерал выложил из папки шифротелеграмму и боевое распоряжение. На завтрашний день запланирована большая операция по высадке десанта в приграничных районах.
Цель операции — отсечь предполагаемые укрепрайоны духов, изолировать их от границы и затем зачистить. Тем самым решить последнюю проблему, исходящую от вооружённой оппозиции.
— Основные задачи будет выполнять Кандагар и Калат. Твоя эскадрилья, Александр, изначально не планировалась. Но у зама командующего авиацией появилась идея сегодня утром. Провести ложную высадку десанта, чтобы духи не поняли где основные площадки для высадки. И я поддержал эту идею, — добавил Целевой.
Идея у командования хорошая. А замысел операции, насколько я успел заметить по нанесённым маршрутам на карте, продуман. Тут и несколько групп тактического назначения, и план артиллерийской поддержки десанта, и порядок поисково-спасательного обеспечения. В общем, не придраться. За одним «маленьким» нюансом.
— А предварительная авиационная и артиллерийская подготовка ведь не проводилась? — спросил я.
— Не проводилась. По данным разведки противодействие ПВО будет минимальным. Поэтому, для достижения внезапности решено заранее ничего не проводить. И я вижу, что ты не особо с этим согласен, Сан Саныч, — сказал генерал.
Я ещё раз посмотрел на районы высадки десанта. Они моей эскадрилье очень хорошо знакомы. Каждый из лётчиков знает направление и место, откуда духи могут внезапно появиться, какие места лучше облетать, как случайно не улететь к «соседям».
А тут ещё и одна из площадок для высадки выбрана у перевала Харбакай, что у самой границы с Пакистаном. Выйти к нему можно либо по длинному ущелью вдоль гор Претан, либо через Пакистан, что совсем нежелательно делать столь крупной группой вертолётов.
— Не то чтобы совсем не согласен. Мы много взяли караванов в последние месяцы. Среди трофеев присутствовали ПЗРК и крупнокалиберные пулемёты. А сколько духам удалось протащить до этого.
— Это мы уничтожим перед началом десантирования. За 40–50 минут ударит артиллерия по назначенным целям, — обвёл пальцем по карте район удара Целевой. — Здесь «наших» нет. Разведка уверена полностью. Следом отработают самолёты Су-17 и Су-25 под прикрытием истребителей. И только потом пойдёт высадка. На вашем направлении так же.
Тогда всё вполне себе хорошо. Осталось только уяснить, где мне выполнять отвлекающий манёвр.
— Вот здесь. Ориентир — отметка 2348. Посмотри фотопланшет, — протянул мне снимки Липкин.
Выламываться не стал и взял из рук командира отряда спецназа чёрно-белые фотопланшеты, чтобы освежить в памяти информацию. И я, и Пётр Петрович эти места знали. Они хорошо подходят даже не для ложного десантирования.
Я объяснил Целевому, как планирую выполнить задачу. Старший штурман полка довёл маршрут и боевую загрузку на каждый вертолёт.
— Майор Липкин, тебе предписано высадиться и держать под контролем дорогу, ведущую с направления населённого пункта Яхейль. Есть возможность, что с лагерей, которые на территории Пакистана может подойти подмога. В твоих интересах, Пётр Петрович, будет работать звено Су-25 и сам Клюковкин. Естественно, что из положения дежурства на аэродроме. Так что, чем раньше заметишь…
— Тем дольше проживу. Я понял, товарищ генерал, — кивнул Липкин.
Целевой поставил кружку и закурил.
С Липкиным распределили количество личного состава по бортам. Провести высадку его группы можно и не всем составом живых вертолётов, но надо всё сделать так, чтобы поверили в массовую высадку личного состава.
Время взлёта назначено на 6:50 по московскому времени.
Как только мы закончили с обсуждениями, генерал всех отпустил. Не успел я уйти, как Целевой меня остановил и подозвал к себе.
— Справишься, Сан Саныч? — спросил генерал.
— Товарищ…
— Да знаю, что задача не сложная. Я для протокола спросил, — отмахнулся Рэм Иванович. — Ничего спросить не хочешь?
— Никак нет, — ответил я.
— Ну может тебе интересно, кто передавал пламенный привет из Москвы? — спросил Целевой и полез в нагрудный карман.
Он достал конверт и протянул его мне. Адрес я читать не стал. Если из Москвы, ещё и переданная через Целевого, то понятно от кого эта корреспонденция.
— Не возьму, товарищ генерал. Меня ничего с этим человеком не связывает.
Целевой по-отечески улыбнулся и повернул голову в сторону, чтобы прокашляться.
— А вот отправительница была весьма настойчива. Возьми, прочитай и что хочешь потом сделаешь с письмом…
— Товарищ генерал, ничего нового я там не прочту.
Целевой нахмурился и подошёл ко мне вплотную.
— Майор, меня заставили дать слово, что ты его получишь. А я в последний раз столь мощное обещание давал в ЗАГСе жене, что не буду больше пить и курить.
Похоже, не получилось у Рэма Ивановича сдержать обещание, данное жене.
— Так…
— Не удивляйся. Со второй женой я уже такую ошибку не совершил. Читай, говорю.
Раз уж генерала заставили пообещать, не буду его подставлять.
Я взял конверт и был удивлён.
Хватка этой женщины меня всегда поражала. Меня бы не удивило, если бы это письмо мне сам министр обороны привёз. Уж Антонина Белецкая и его бы заставила.
Выйдя на улицу, я убрал письмо в нагрудный карман. На выходе стоял Липкин и выкуривал уже вторую, а может и третью сигарету.
— Чего задумался, Петрович?
— Да жалко мне. Мы с тобой и твоими парнями колесили весь этот район и те самые перевалы вдоль границы. Разворотили укрепрайон и кучу машин. А теперь все плоды будут пожинать другие. Вон и тебя отодвинули.
— Мы с тобой при деле.
— Караулить тыловую дорогу? Ну не самая почётная задача. Все «сливки» снимут те, кто высадиться в районе перевалов и дальше на юго-запад, — махнул рукой Липкин.
— Петрович, любой караул должен быть надёжный. А с орденами и медалями нас и так не обижают.
Пётр Петрович ухмыльнулся и затушил сигарету.
— Святого Ибукентия с закруткой на спине нам скорей всего дадут.
— Зато те душманы, которых мы ликвидировали, уже никогда не поднимут свои ручонки на наших пацанов. Мне этого достаточно.
Липкин со мной согласился. Мы пожали руки и разошлись каждый по направлению к своим подразделениям.
Я шагал по пыльной дороге военного городка, ощущая, как ночная прохлада пробирается под демисезонную лётную куртку. Ветер шевелил песок, заставляя его шуршать под ногами, а над горизонтом застыло мутное небо с редкими, тусклыми звёздами.
В окнах жилых модулей горел приглушённый свет. Где-то скрипнула дверь, послышались глухие голоса, короткий смешок, шаги по деревянным полам.
Возле палаток и кунгов двигались тени бойцов, готовящихся к завтрашнему дню. Кто-то перебирал снаряжение, привычными движениями проверяя магазины и гранаты, кто-то возился с оружием, щёлкая затворами и смазывая механизмы. В воздухе витал резкий запах солярки, оружейной смазки и сигарет.
У одного из БТРов, чуть в стороне от общей суеты, двое бойцов молча курили, глядя в темноту. Один из них, заметив меня, небрежно кивнул и махнул рукой. Но через секунду, поняв ошибку, выпрямился.
— Доброй ночи, товарищ майор! С праздником Вас, — поздоровался боец.
— Доброй, мужики. Взаимно, — ответил я, подошёл и пожал руки парням.
— Нам сказали, что завтра… рейд?
— Вроде того.
— А вы с нами? — нервно спросил другой боец.
— Да, конечно.
— Тогда всё хорошо. С вами проще, — ответил парень.
— Это почему же? — улыбнулся я.
— У вас… как это сказать… в общем, нам с вами всегда спокойнее. Хоть ложись и спи.
Я кивнул, ещё раз пожал парням руки и пошёл дальше. У столовой стояли Сычкин и Ломов. Через них дал указание, чтобы личный состав как можно быстрее прибыл на постановку задач.
Я уже собрался уйти в штаб, как из открытого окна столовой до меня донеслись звуки игры на гитаре. И песня весьма мелодичная.
Войдя внутрь, постарался не торопиться. От первых мотивов этой песни на душе стало как-то не по себе. Так уж сильно она берёт за душу.
— Снится часто мне мой дом родной. Лес о чём-то своём мечтает. Серая кукушка за рекой. Сколько жить осталось мне, считает, — пел, играя на гитаре, Орлов.
Да так, что никто в обеденном зале и не дышал даже. С каждой строчкой на глазах официанток наворачивались слёзы, а мои подчинённые задумчиво смотрели перед собой.
Первым меня увидел Кеша Петров и дёрнулся что-то сказать. Я только приложил палец к губам, чтобы Иннокентий не нарушал атмосферу.
— На афганской выжженной земле спят тревожно русские солдаты, — продолжал петь Михаил, когда я вышел из столовой.
Действительно, песня группы «Каскад» очень душевная. Как мне кажется, каждый военный, услышав первые строки, равнодушным к ней не будет.
Пока лётчики собирались на постановку, я быстро поставил задачу капитану Моряку на подготовку техники наутро. Зам по ИАС, конечно, был не рад такое услышать. Особенно трудно собрать техников после праздника, да ещё, если уже все отпраздновали как надо.
— Понял. Надо всю «молочную» продукцию готовить, верно? — спросил зам по ИАС.
Так Моряк обычно называл все виды горюче-смазочных материалов на аэродроме.
— Именно. И будь готов к повторам.
— Куда ж без них.