— Так точно. Обеспечить авиационную поддержку, организовать прикрытие высадки дополнительных сил, доставки грузов и эвакуации раненых и погибших, а затем обеспечить условия для дальнейшего удержания плацдарма.
— Всё верно. И… ребят береги, командир.
— Понял, товарищ генерал.
На этом разговор был окончен, и заместитель командующего повесил трубку. Только я вернулся к карте, у штурмана полка уже был готовый маршрут.
— Рубин докладывает, что их высадили в 6 километрах северо-восточнее перевала Харбакай. Позиции на высотах занять не вышло. Им пришлось укрыться в развалинах брошенного кишлака Масири, — показывал он на карте.
— А сбитые Ми-24? — уточнил я.
— Командование в Кандагаре говорит, что по пускам информации нет. Но два Ми-24 сбили за перевалом и ближе к пакистанской границе.
Однозначно была сделана засада под наших «шмелей». И почему-то мне видится, что без работы специалистов Блэк Рок тут не обошлось.
— Что говорит командир группы Ми-8, которая высаживала десант? — спросил я.
— Он сказал, что атаковали со всех сторон. Со склонов, с подножия гор и даже с Пакистана. Там огневой мешок и плюс облачность натекает. Ещё часа два, и ты туда уже не прорвёшься. Да и не к кому… — выдохнул штурман.
Я ещё раз посмотрел на карту, чтобы понять, как лучше действовать в районе боя наших подразделений. Получить ракету на выходе можно с трёх сторон. Перекрёстный огонь пулемётов будет плотный. Где тут высаживать группу десанта в поддержку окружённым, так сразу и не понять.
— А что с подмогой для окружённых? Кого высаживать будем?
— Уже подняты по тревоге. Готовятся к погрузке, — объявил мне представитель отряда Липкина, зажавший между щекой и плечом телефонную трубку.
— Они готовы к ползанию по горам? — спросил я.
— Хоть по-пластунски хвостом вперёд. Только в район доставь, Саныч, — ответил представитель спецназа. — Кстати, мы тебе тоже хотели предложить высадиться на одной из господствующих высот. Например, здесь.
Спецназовец указал на отметку 2404 и на северную часть этой горной гряды. Подходы к ней более пологие и поддержки духам ждать неоткуда.
— Займём высоту, и у группы Рубина будет возможность отойти к нам.
— Понял. Но сначала мы для вас эту высоту подготовим, — ответил я.
Маршруты были согласованы. Кеша и штурман эскадрильи, прибежавшие по первому вызову, получили все фотопланшеты и данные. Не прошло и пятнадцати минут, как мы быстрым шагом шли к вертолётам.
Ветер начинал усиливаться, задувая за воротник олимпийки. Пришлось застегнуться полностью.
— Расстояние между экипажами минимальное. Заходим на цель со стороны солнца. Какой будет боевой курс? — уточнил я у Кеши.
— Азимут солнца 176°. Предлагаю заходить именно с учётом этого значения.
— Понял. Я и Винокура — идём первыми. Работаем «сигарами», остальные бьют НАРами и при сближении пушкой. Далее продолжаем в том же духе, — быстро сказал я и отпустил штурманов готовиться.
Командиры экипажей сгруппировались рядом с моим вертолётом и уже изрядно закидали окурками территорию за пределами плит К-1Д.
Увидев меня, все сразу замолчали и приготовились услышать важную информацию.
— Идём тремя парами. Мы с Винокурой ведущая пара. В районе цели работаем «вертушкой». Пространство узкое, духи будут работать со всех сторон, — объяснил я, попутно доставая из кабины разгрузку и начиная экипироваться.
— Что с десантом? — спросил капитан Бойцов.
— Рассаживаешь их по вертолётам. Своим звеном выходишь в район степи… здесь, — указал я на равнину с длинным названием Торвамдашта.
— Язык сломаешь от названия этих степей, — покачал головой лётчик Ми-8 Максудов.
— Встаёте в зоне ожидания. Километров 10 от отметки 2404. Повнимательнее, в том районе наша артиллерия может работать. Как только обработаем склоны, дадим команду на высадку. Ломов, ты прикрываешь Бойцова.
— Понял, — ответил Виктор Викторович.
Я заметил, что замполит напряжён. Он встретился взглядом с Орловым, который ему подмигнул.
— Лёня, взлетаешь за звеном Дениса с группой ПСС. Будешь дежурить в воздухе во время всей операции.
— Есть, — ответил Леонид, поправляя свою разгрузку.
Я закончил надевать «лифчик» и обернулся назад. Рядом с Ми-8 последние приготовления вела рота отряда специального назначения. Хоть и в спешке, но парни экипировались хорошо.
— Попрыгали-попрыгали, — ходил перед строем один из офицеров, проверяя обмундирование личного состава.
Командир спецназа закончив осмотр, встретился со мной взглядом и показал поднятый вверх большой палец. К вылету его группа готова.
— Что-нибудь ещё, командир? — спросил Орлов.
Я оглядел всех взглядом. Говорить о сложности задачи не стоит. Мотивационные речи тоже не к месту сейчас. Каждый из лётчиков понимает, что именно для таких моментов их и готовят в военном училище — выполнять поставленную боевую задачу.
Меня радует, что старые обиды сейчас все позабыли. Даже Орлов и Ломов стоят рядом и желают друг другу удачи. Это приятно.
— На боевом курсе не тормозить. Никаких поворотов и разворотов в зоне поражения «сварки» и ПЗРК. Только горка, только стрельба с пикирования или разворот на пикировании и сразу уход на предельно малую высоту. Всё очень скоротечно. И АСОшки не забываем. Готовы? Тогда по вертолётам, — объявил я и начал надевать шлем.
Я нагнулся, чтобы поправить штанину, и тут же из нагрудного кармана под ноги выпало то самое письмо от Антонины. Ветром конверт чуть было не унесло в сторону. Только присыпало песком.
Я поднял письмо и отряхнул. Надписи на конверте слегка затёрлись и размазались, но разобрать фамилию Белецкой ещё можно. Вроде и есть пара минут, но хочется это письмо прочитать в более спокойной обстановке. А будет ли она такой?
Я потянулся к краю конверта, чтобы разорвать его.
— Товарищ командир, борт готов, заправлен. Боевая зарядка… — услышал я за спиной быструю речь.
Это Гавриков подбежал ко мне с докладом. Конверт только успел слегка надорвать, но решил остановиться и вновь убрал его в нагрудный карман.
Я повернулся к Гаврикову и прервал его доклад.
Сам младший сержант был весь измазанный и запыхавшийся. Видно, что подготовку вертолётов к повторному вылету проводили очень быстро.
Посмотрев назад, увидел, как без сил на ящик с запасными имуществом и принадлежностями опустился капитан Моряк. Он снял очки и приветливо махнул мне.
— Благодарю, — пожал я мозолистую ладонь Гаврикова и полез в кабину.
Быстро запустились, и каждый из ведущих пар доложил о готовности. Я быстро проверил показания приборов, подтянул ремни и осмотрел пространство вокруг. Пора!
— Коверкот, 102-й, группе взлёт.
— Разрешил, — ответил руководитель полётами.
Быстро оторвались от площадки, взяли курс на перевал Харбакай. Прежде чем выйти к нему, нам предстоит пройти вдоль гор Претан.
— 125-й, не отставай, — дал я команду ведомому, который слегка запаздывал с отворотами в ущелье.
— Понял.
Чем ближе к району боя, тем чаще приходится вызывать командиров группы, бьющихся в ущелье. Но пока никто так и не ответил. Моментами немного не по себе становится от такого молчания со стороны Рубина.
— Рубин-1, 102-му на связь. Рубин-2, 102-му на связь, — продолжал я запрашивать, продвигаясь всё ближе к месту боя.
По горизонту уже начиналась дымка, а облачность становилась всё ниже и ниже. Кое-где приходилось снижаться ниже установленной высоты, чтобы безопасно пройти между сопок.
— 102-й, двумя группами прошёл рубеж 2, — доложил я в эфир о пролёте второго поворотного пункта маршрута.
— Понял вас, — успел мне ответить ретранслятор.
И тут же пошли доклады от других групп, производивших высадку десанта — кто и куда полетел, кто и кого высадил и так далее.
— Командир, видимость падает, — сказал по внутренней связи Кеша.
— Вижу. Сколько до точки начала боевого пути?
— 4 минуты, — доложил Кеша.
— Включаем главный. Готовь аппаратуру, — дал я команду Петрову на подготовку к наведению управляемых ракет.
— Понял.
Прошли очередную горную гряду. Уже видно, как вверх подымается дым в районе входа в ущелье Харбакай. Теперь нашей группе пора разделяться.
— 102-й, отворачиваем вправо. Хорошей работы!
— Понял. Взаимно, — ответил я Бойцову, который повёл Ми-8 в степь Торвамдашта.
Нервное напряжение перед предстоящей схваткой уже давно не испытываю. Смотрю по сторонам и контролирую обстановку. Какая-нибудь пара духов, спрятавшихся в этих расщелинах гор с пулемётом или ПЗРК может много чего плохого сделать.
— 2 минуты до выхода в точку, — подсказал Кеша.
В кабине продолжался гул, а в эфире непрекращающийся радиообмен. Высадка продолжалась на других участках, и вряд ли кто-то сейчас думал, что одно из подразделений на краю гибели в огненной ловушке, устроенной духами.
— 451-й, прошли конечный. Площадку наблюдаем, — лениво произвёл доклад один из экипажей.
— 451-й, повнимательнее. Ветер крутит.
— Спасибо, мил человек.
Только мудрые вечные горы, покрытые снегом, будто смотрели на нас с укором, и я ощущал этот взгляд.
И тут же слева увидел, как начался «выход» реактивных снарядов. Казалось, не только земля завибрировала.
— Арта работает слева. Ухожу вправо, — проговорил я в эфир.
Отклонил ручку управления вправо и ушёл к самому подножью горного хребта. Отвернул так резко, что ведомый только и успел среагировать в последний момент на мою команду.
Винокура сразу всё понял и, буквально подскочил вверх, чтобы не столкнуться со мной. Я уверен, что остальные тоже бросились врассыпную.
Вот так и согласовывай спасательную операцию!
— 001-й, я 102-й. Иду по маршруту на точку Рубина. Кто слева сработал только что⁈ — высказался я в эфир.
— 102-й, команду «Отбой» дали. Не успеваем за вами, — передали мне с борта Ан-26, продолжающего висеть в воздухе и руководить операцией.