А в другом монастыре, Свято-Андреевском, двадцать пять тысяч книг сгорели. Покрыты пылью и паутиной станки и наборные кассы большой, в свое время оборудованной по последнему слову техники типографии. А теперь будто некому за нее замолвить словечко. Греки называют этот гигантский собор „сераем“, т. е. дворцом.
А в третьем монастыре, Свято-Ильинском, теперь „осталось всего лишь четыре старца под восемьдесят лет и старше, – как пишет в письме к писателю А. Дарову настоятель архимандрит Николай. – В таком положении мы не можем долго просуществовать…“
Три богатыря-монастыря покин у ты Россией и всем миром, а ведь каждый из них мог бы быть украшением любой столицы мира…
Над административным центром Афона Кареей сияют куполки русских обителей. Но когда к ним приблизишься, от их трогательной красоты веет могильным запустением. К иным подворьям даже не знаешь, как подойти, с какой стороны войти, и есть ли там хоть один живой человек. Правда есть: четыре монаха на три обители. Это они возделывают грядки и виноградники. Они же денно и нощно молятся за весь мир, о них забывший.
Для удобства туристов в подземных галереях Колизея и римских катакомбах установлено центральное отопление. А монахи Афона мерзнут сырыми зимами, купола церквей протекают, и плесневеет роспись „плачущих“ стен. Колонны, подпирающие величественные своды, потрескались и крошатся у оснований. Все здания протекают, крошатся, рушатся – и кажется, никому до этого нет никакого дела.
Десятки гранитно-мраморных соборов, полных бесценных музейных и духовных богатств, стоят в глуши, в отрешенном от мира одиночестве-иночестве, даже колесных дорог к ним нет, только ослиные тропы.
Это наземные катакомбы равнодушного нашего XX века!
Но есть Божий суд, возможен и справедливый суд людской.
И напрасно греческое правительство так самоуверенно в своих действиях: если в предвидении их были конференции, то вполне возможна еще одна конференция – по причине нарушения постановлений предыдущих.
Правда какое-то безбожно запоздалое движение произошло: недавно, после тридцатилетнего запрета, врата Афона приоткрылись для монахов-негреков. Но сколько поставлено рогаток… Пройти их не смогли бы даже такие отцы церкви, как Василий Великий, как не православный от рождения, и апостол Павел.
Теперь монашеская республика признается только в одном отношении: попасть на Афон даже простым туристом не так просто – нужна отдельная виза от Министерства иностранных дел. Православные ждут ее месяцами, а священнослужители никак не могут добиться. Так случилось с архиепископом Чилийским Леонтием. Ему пришлось нанимать моторную лодку и высаживаться тайно на берегу одного из греческих монастырей.
Вообще все туристы обязаны сходить только в одном порту – в Дафни, и встречают их прежде всего жандармы. Потом их встречают ослики, бездорожье, нищета и разоренье.
Весь мир облетело сообщение о том, что четыре монаха из СССР приехали жить на Афон. Им – разрешили. Какое чудо. Но это чудо не спасет Афон.
Что же делать? Неужели и дальше спокойно взирать на то, как рушатся монастырские стены, горят дома и книги, падают и калечатся на прогнивших ступенях беспомощные старики-монахи?
Не может быть, чтобы у них не нашлось заступников на земле! Для всех верующих православных Афон есть земной жребий Божьей Матери, о котором Она Сама благоизволила изречь, что он будет существовать „до скончания века“…
Кто бы и как бы ни относился к этому, но, казалось бы, скорбь и упадок Афона, его беззащитность и сама молитвенная тишина могут тронуть любое, даже самое черствое сердце.
Мы понимаем, что Греция – бедная страна, ей, может быть, не до Афона, – вот и пусть займется им Организация Объединенных Наций, ей это будет вполне под силу.
Афон должен быть под опекой и защитой международной организации.
Иначе это хорошо не кончится. Уже глядят на нас пустыми глазницами афонские окна и чернеют обгоревшие воздетые к небу развалины.
Леонтий, архиепископ Чилийский и Перуанский, А. Даров, И. Елагин, И. Ланской, Г. Месняев»
В заключение нельзя обойти молчанием интересную статью «Греки и мы» С. Ивановского, который со скорбью описывал трагическое положение русских обителей на Афоне, где он побывал всего три года тому назад (в 1966 году). В своей статье он, между прочим, писал: «Через 5–7 лет русский Афон исчезнет. Останутся только единицы… Из 87 келлий, в которых до революции проживало иногда больше ста человек, осталось только девять. […] Прежде всего сказывается дух времени. Однако на Афоне к этому прибавляются искусственные трудности, созданные греческим правительством. Хотя по международным договорам это правительство обязалось не чинить препятствий к поступлению на Афон инокам других национальностей, на самом деле создаются непреодолимые препятствия. Одной из причин является также недооценка, непонимание, а может быть, умышленное нежелание пустить русских на Афон со стороны Вселенского Патриарха. И, наконец, причиной мешающей пополнению Афона является недооценка его со стороны наших русских зарубежных юрисдикций. Хочется надеяться, что наши зарубежные юрисдикции наконец поймут нужды и значение Афона. Нужна также организованная акция зарубежной общественности в отношении греческого правительства и Вселенского Патриарха. Надо предпринять решительные шаги перед Объединенными Нациями и прочими международными организациями и перед самим греческим правительством, дабы были отменены нецерковные предписания. Чтобы доступ иноков на Афон был облегчен»[25].
ПРИЛОЖЕНИЯ[26]
Чудесное предание
Сотворилось это чудесное событие тогда, как гласит предание, когда вознесшийся во славе с горы Елеонской Спаситель мира уже занимал Свое место одесную Отца Бога… Только Пречистая Богородица оставалась на земле, окруженная святыми апостолами, продолжавшими жить в Иудее.
И пронеслось первое лето, наступившее вслед за всем тем (Великим и Светлым, что совершилось и на Голгофе, и в Иерусалиме). Подошла осень. И задумались двенадцать апостолов, видя, как стремительно протекает земное время.
– Возможно, ли нам медлить дальше? – говорили они. – Неугасим огонь Христова учения в сердцах наших. Но для того ли Иисус, распятый, и учил нас, и страдал на Кресте, чтобы мы оставались без дела в Иудее, а не шли бы во все стороны проповедовать Слово Божье?
И сказав это, направились святые апостолы к самой Богоматери и, поклонившись до земли, просили Ее принять участие в общем совете.
– Прости нас, Владычица! – сказал Матери Божьей апостол Петр. – Но нужно всем нам спешить в путь, дабы не оставлять в неведении людей иных стран, еще не ведающих ничего о твоем Пресвятом Сыне! Благослови нас на дальнюю и трудную дорогу… Мы пойдем во все страны земли, дабы просвещать мир силой нашего слова.
Поклонилась в свою очередь Богоматерь апостолам и сказала:
– Истину говоришь, Петр! Пора нам всем идти по свету, оповещая людей о Слове Моего Сына… Нельзя и Мне оставаться здесь. А потому и я пойду туда, куда укажет воля Того, Чье учение мы понесем с собою.
В ответ Богородице опять поклонились апостолы и вместе с Ней решили бросить жребий: кому и куда идти для Божественной проповеди.
Понаделали дощечек с надписями и, накрыв их хитоном апостола Петра, стали брать из-под него дощечки одну за другой… Протянула руку Богоматерь и вынула свой жребий.
«Иверия», – прочли на дощечке апостолы.
– Дальний путь предстоит Тебе, Пречистая Матерь! Земля эта лежит среди трудно проходимых гор и стремительных горных потоков, и люди, ее населяющее, живут набегами и войной… Трудно будет Тебе, Владычица, проповедовать среди них учение Твоего Сына и Господа нашего!
– Таков мой жребий – сказала Богородица. – Так, видимо, желает Он, Мой Пресветлый Сын, вознесшийся на Небеса… И не взойдет два раза солнце, как я уйду в Иверию!
Но не пришлось Владычице отправиться в далекие Кавказские горы. В ту же ночь снова явился к Матери Божьей Архангел Гавриил, более тридцати лет назад впервые представший перед скромнейшей Пречистой Девой с великой и благой вестью.
– Будь благословенна, Божественная Матерь! – произнес Архангел. – Но не трудись направлять Свои стопы туда, куда указал Тебе вынутый жребий… Далекая Иверия просветится Словом Божьим в свое время и без Твоих забот. А Тебе, Пречистая, будет дана другая страна и удел… Так желает Твой возлюбленный Сын на Небе… Такова Его воля!
– Какая же это страна? – спросила Архангела Богородица.
– Неведома она и мне, Владычица! Познаешь ее, когда Твоя нога ступит на берег ее.
И улетел Архангел от Божьей Матери в селения небесные.
Жил в эти времена на острове Кипре благочестивый епископ Лазарь, впоследствии причисленный к лику Божьих святых. И весь народ, населявший Кипр, хорошо знал, что был не простым человеком этот епископ, а таким, подобного которому нельзя было найти и среди миллионов смертных, населявших землю. Ибо не было среди них такого смертного человека, какой успел бы познать смерть после жизни и после смерти вновь возвратиться в жизнь. А епископ Лазарь из Вифании был именно таким человеком, ибо в прошлом его воскресил из мертвых Сам Господь Иисус Христос после четырехдневного пребывания в гробу.
И редкий из жителей Кипра не уверовал в учение Спасителя мира, преподанное впоследствии воскресшим Лазарем, который был высокопочитаем на острове, и как епископ и как удивительный подвижник Божий.
Неизменно была наполнена тихим светом любви и благодарности к своему Великому Учителю душа епископа Лазаря. Хорошо и радостно жилось ему на острове Кипре.
Но была у епископа одна великая забота, одна тоскливая мысль, не дававшая ему покоя, несмотря на все молитвы. Этой заботой являлось стремление хотя бы еще только один раз в жизни повидаться и побеседовать с Пречистой Матерью его Пресветлого Учителя, давшей епископу обещание посетить его на Кипре, если это окажется возможным.