(36) / -0,88
Конго (51) / -0,94
Манден, бамбара (36) / -1,00
Фанг, бубе, булу (30) / -1,01
Бемба, ламба (26) / -1,04
Моси, мампруси (56) / -1,06
Хауса (48) / -1,07
Бура, марги (42) / -1,13
Буряты (88) / 2,51
Чуваши (77) / 2,35
Латыши (43) / 1,18
Северные селькупы (68) / 1,03
Чукчи (86) / 0,82
Тувинцы (63) / 0,77
Поляки (58) / 0,67
Ингуши (34) / -0,04
Арабы Леванта (24) / -0,34
Норвежцы (14) / -0,45
Испанцы (21) / -0,49
Узбеки (18) / -0,52
Манден, бамбара (28) / -0,54
Гого, зарамо (22) / -0,60
Фанг, бубе, булу (33) / -0,61
Ветхий Завет (15) / -0,65
Моси, мампруси (21) / -0,66
Хауса (17) / -0,67
Шона (32) / -0,69
Азербайджанцы (33) / -0,71
Конго (34) / -0,73
Бура, марги (34) / -0,75
Бемба, ламба (40) / -0,86
Из таблицы видно, что в случае с приключенческо-трикстерскими мотивами традиции Нуклеарной Евразии противопоставлены как северосибирским, так и африканским. Чукчи и северные селькупы лишь немного ближе азербайджанцам и ингушам, чем шона Зимбабве или гого Танзании. Различия между северосибирскими и африканскими традициями находятся примерно на том же уровне, что и различия между северосибирскими и более южными евразийскими традициями. (Разумеется, это не значит, что чукотский фольклор похож на африканский. Просто отличия северосибирских традиций от африканских отражают другие главные компоненты факторного анализа, данные по которым в таблицу не включены.) Подчеркнем, что северосибирские традиции отличны от более южных прежде всего за счет наличия в них мотивов, которых нет в Нуклеарной Евразии, тогда как африканские — в основном по причине отсутствия в них многих мотивов, которые для Нуклеарной Евразии характерны.
Для этиологических мотивов противопоставление Нуклеарной Евразии остальным регионам мира не столь релевантно, здесь представлены разные космологические системы, которые не более и не менее разработаны, чем космологии в других регионах Евразии и Америки. Однако африканские космологии, как неоднократно подчеркивалось, разработаны относительно слабо. Можно полагать, что именно поэтому при обработке космологических и этиологических мотивов различия между отдельными африканскими традициями минимальны и несравненно менее значительны, чем различия между отдельными евразийскими традициями. К африканским традициям примыкают те евразийские, в которых древние космологии утрачены, а в фольклоре господствуют приключенческо-трикстерские мотивы, учтенные в указателе ATU, и «трансъевразийские» космологические мотивы, лишенные этнической специфики и не связанные с актуальными верованиями [Березкин 2006б; 2008в; 2010в; Berezkin 2010f]. Таковы азербайджанцы, узбеки, норвежцы (имеется в виду поздний фольклор, а не «Эдда»), арабы Леванта, испанцы.
«Ветхий Завет» занимает пограничное положение между евразийскими и африканскими традициями. Отчасти это вызвано небольшим числом мотивов, которые удается из него выделить: отсюда близкое к нейтральному положение между крайними позициями. Вместе с тем библейская мифология действительно обнаруживает значительные африканские связи, и о некоторых из них говорилось выше.
В современной культурной антропологии исследования с целью исторической реконструкции встречаются редко, а в фольклористике их почти вовсе нет. Как уже было сказано, первым исследователем, которого африканский фольклор интересовал в этом ключе, был Джеймс Фрэзер, причем его внимание привлекали не внутриафриканские параллели, а аналогии между Африкой и другими регионами мира. Учитывая относительные монотонность и бедность наборов фольклорных мотивов в Африке южнее Сахары, специалистов вряд ли можно упрекнуть в невнимании к фактам: для исторических реконструкций африканский фольклор есть материал крайне неблагодарный.
Однако на фоне данных по мировому фольклору эта специфика Африки как раз интересна. Если мифология и фольклор народов, населяющих Нагаленд, Эвенкию, Калифорнию или Гвиану, богаче мифологии народов Ганы или Зимбабве, то для этого должны быть причины. Трудно утверждать наверняка, что такой причиной стала замедленность общего социально-экономического развития территорий южнее Сахары на протяжении последних десятков тысяч лет, явившаяся в свою очередь следствием неблагоприятных ландшафтно-климатических условий и продолжительной изоляции от остального мира. Однако исключать возможность такой зависимости вряд ли следует.
В начале книги было объяснено, что именно ее автор понимает под «мотивом» и соответственно какого рода тексты окажутся в сфере нашего внимания. Теперь, в заключение, следует, вероятно, подчеркнуть еще раз, что под «фольклором» в книге имелись в виду не народная культура вообще и даже не любые устные тексты. Речь шла исключительно о повествованиях, в которых можно выделить устойчивое ядро, воспроизводимое вновь и вновь в разных традициях. Песни, исторические легенды, былички, загадки — все это, за редкими исключениями, нас не интересовало, как не интересовали и тексты любых других жанров, если они плохо поддаются сюжетной типологизации на региональном уровне. Соответственно вывод о бедности африканского фольклора по сравнению с сибирским или индейским касается только данного узкого аспекта культуры, а не проявлений народной культуры вообще. Утверждать, что последняя в Африке бедна и невыразительна, было бы просто нелепо.
Заканчивая книгу, еще раз повторю уже сделанную оговорку: сделанные выводы требуют обсуждения и проверки. Если археология, генетика и лингвистика станут развиваться и дальше, а база данных по фольклору и мифологии мира будет пополняться столь же интенсивно, как за последние 20 лет, через какое-то время эту книгу наверняка придется серьезно переработать.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Абрамян Л. 1983. Первобытный праздник и мифология. Ереван: Изд-во АН Армянской ССР. 232 с.
Арутюнян С.В. 2007. Мифы и легенды древней Армении. Ереван: Аревик. 256 с.
Багрий А.В. 1930. Фольклор Азербайджана и прилегающих стран. Т. 1. Баку: Изд-во АзГНИИ. 303 с.
Березкин Ю.Е. 1988. Древнее земледелие и современная мифология: корреляция ареалов // Экология американских индейцев и эскимосов. М.: Наука. С. 257—276.
Березкин Ю.Е. 1989. Становление земледелия: взгляд американиста // Вестник древней истории 1. С. 114—117.
Березкин Ю.Е. 2002. Смех в фольклорных текстах индейцев Америки // Смех: истоки и функции. СПб.: Наука. С. 82—103.
Березкин Ю.Е. 2003а. Южносибирско-североамериканские связи в области мифологии // Археология, этнография и антропология Евразии 2 (14). С. 94-105.
Березкин Ю.Е. 2003б. Трикстер Кролик: Иконография майя и фольклор индейцев североамериканского Юго-Востока // Древние цивилизации Старого и Нового Света: Культурное своеобразие и диалог интерпретаций. М.: Издательство Ипполитова. С. 53-59.
Березкин Ю.Е. 2004. Трикстер как серия эпизодов // Studia ethnologica. Труды факультета этнологии. СПб.: Европейский университет в Санкт-Петербурге. С. 98-165.
Березкин Ю.Е. 2006а. Фольклорно-мифологические параллели между Западной Сибирью, северо-востоком Азии и Приамурьем — Приморьем (к реконструкции раннего состояния сибирской мифологии) // Археология, этнография и антропология Евразии 3 (27). С. 112—122.
Березкин Ю.Е. 2006б. До или после Завета? «Оплеванное творение» и сопутствующие мифологические мотивы в Евразии // Культура Аравии в азиатском контексте. СПб.: МАЭ РАН. С. 225—249.
Березкин Ю.Е. 2008а. Мотив «журавли и пигмеи» в контексте представлений о мироздании в мифологиях Северной Евразии и Америки // Годишник на Асоциация “ОНГЪЛ” , т. V, “Етнология на пространството”, год. 5, ч. 2, 2007. София: ИИК “РОД”, 2008. С. 88—108.
Березкин Ю.Е. 2008б. Сибирско-саамские связи в области мифологии на фоне сюжета ATU 480 // Natales grate numeras? Сборник статей к 60-летию Георгия Ахилловича Левинтона. СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2008. С. 119—143.
Березкин Ю.Е. 2008в. Африканский Ветхий Завет и азиатское «народное христианство»? // Миф, символ, ритуал. Народы Сибири. М.: РГГУ. С. 222-257.
Березкин Ю.Е. 2009а. Мифология Африки: ареальное распределение мотивов // Живая старина. № 2: С. 43-45.
Березкин Ю.Е. 2009б. Фольклор и мифология Африки в свете представлений о прародине человека // Вестник РГГУ. № 9. С. 18-43.
Березкин Ю.Е. 2009в. Ворон и змей (альтернативные объяснения смертности человека) // Погребальный обряд народов Сибири и сопредельных территорий. СПб.: МАЭ РАН. Кн. 1. С. 14-16.
Березкин Ю.Е. 2010а. Мифологические объяснения смертности человека и проблема происхождения на-дене // От бытия к инобытию. Фольклор и погребальный ритуал в традиционных культурах Сибири и Америки. СПб.: МАЭ РАН. С. 7-50.
Березкин Ю.Е. 2010б. Из мифологии алгонкинов и атапасков. К реконструкции этнокультурной истории Северной Америки // Открытие Америки продолжается. СПб.: МАЭ РАН. Вып. 4. С. 6-96.
Березкин Ю.Е. 2010в. Рыба и бык: зооморфная опора земли в фольклоре Евразии // Годишник на асоциация «Онгъл». № 7. С. 144169.
Булатова А.Г. 2003. Рутульцы в XIX — начале XX в. М.: Институт этнологии и антропологии РАН. 280 с.
Бурлак С.А. 2011. Происхождение языка. М.: Астрель. 463 с.
Вавилов Н.И. 1987а. Пять континентов. Л.: Наука. 213 с.
Вавилов Н.И. 1987б. Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости. Л.: Наука. 260 с.
Вельгус В.А. 1978. Известия о странах и народах Африки и морские связи в бассейнах Тихого и Индийского океанов. М.: Наука. 302 с.
Вениаминов И.Е. 1840. Записки об островах Уналашкинского отдела. СПб.: Издано иждивением Российско-Американской компании. Ч. 2. 415 с.