Чагга (Кения и Танзания). Мать отослала ребенка за водой, стала менять кожу. Вернувшийся раньше срока ребенок увидел, как она вылезает из старой кожи. Мать умерла, люди больше не омолаживаются.
Эве (юг Ганы и Бенина). Внук подошел к старику, менявшему кожу. Тот велел ему молчать об увиденном, мальчик не послушался, рассказал другим, старик умер, люди сделались смертными.
Лур (север Уганды). Старуха пошла за дом сменить кожу, велела внуку не тревожить ее. Она еще не успела снять кожу, когда внук закричал, что каша закипела. С этих пор люди не меняют кожу и умирают.
Западные тораджа (Сулавеси). Люди меняли кожу и молодели. Мать с детьми пошла к воде сменить кожу. Дети не узнали ее, испугались, она надела прежнюю кожу, сказала, что теперь люди станут умирать.
О-ва Адмиралтейства (архипелаг Бисмарка). Старуха пошла купаться, сменила кожу, вернулась молодой. Когда ее увидели сыновья, один назвал ее матерью, второй — женой. В ответ мать натянула старую кожу и сказала, что люди станут умирать.
Малекула (Новые Гебриды). Старики снимали кожу и омолаживались. Одна старуха присматривала за ребенком, у реки сняла кожу, стала молодой. Ребенок не узнал ее, испугался, она надела старую кожу опять. С тех пор люди стареют и не возрождаются.
Секоя (колумбийская Амазония). Старуха сменила кожу, вернулась молодой, вышла замуж за внучатого племянника. Тот заметил, что жена разводит огонь так, как это делала его бабка, нашел сброшенную ею кожу и заболел. Женщина надела старую кожу, сразу же постарела.
Намбиквара (Мату-Гросу, Бразилия). Сын мечтает, чтобы мать снова была молодой, ибо та уже не в состоянии готовить еду. Мать подумала о том же, пошла к ручью, стала купаться, сняла с себя кожу, как это делают змеи и ящерицы, сделалась молодой, кожу положила на дерево, велев внукам ее не трогать. Но внуки стали стрелять в кожу из луков, женщина заплакала, надела старую кожу, постарела и умерла, поэтому все люди теперь умирают.
Африканские версии сосредоточены в центральных и восточных областях континента. На Западе Африки мифов о смене кожи мало. Мне известны версии коно (две одноименные группы манде в Гвинее и Сьерра-Леоне), эве (юг Ганы и Бенина), исоко (дельта Нигера). Кроме того, у догонов Мали записан текст, объясняющий появление смерти тем, что внук потревожил деда в момент обновления, хотя о смене кожи речи нет. Поскольку именно в фольклоре Западной Африки обнаруживается много элементов евразийского происхождения (о чем ниже), не исключено, что древнейший набор мотивов здесь в значительной мере вытеснен более поздним. Что касается южной Африки, то в этом регионе мифы о неудавшейся смене кожи встречаются у банту, но отсутствуют у койсанских народов. Это едва ли не самая показательная из разграничительных линий между фольклорными комплексами, связанными с соответствующими языковыми семьями. Влиянию евразийского фольклора фольклор бушменов не подвергался, так что отсутствие мотива смены кожи на юге Африки, скорее всего, отражает древние культурные отличия койсанов от банту.
За пределами Африки мотив смены кожи как условия бессмертия популярен в пределах индо-тихоокеанской окраины Азии, Меланезии и Южной Америки. При этом на континенте Восточной Азии он исчез, сохранившись лишь на Тайване и о-вах Рюкю. Есть еще айнский текст, в котором заметен лишь отголосок мотива (змея сделала так, что некий человек каждые сто лет сбрасывал кожу и вновь становился ребенком; он умер лишь через тысячу лет). В Северной Америке мотив смены кожи зафиксирован один раз у кламат Орегона и в остаточном виде у восточных инуит (конкретная женщина омолаживается, сменив кожу). В Австралии мотив изредка встречается лишь в ближайших к азиатскому островному миру районах северо-западного побережья.
Такое ареальное распределение позволяет связывать «смену кожи» скорее с поздней, чем с ранней волной африканских мигрантов.
Мотив «Смена кожи» совершенно отсутствует в континентальной Евразии. Что касается Восточного Средиземноморья и Передней Азии, то в древности этот мотив здесь был известен. «Смена кожи» представлена в «Эпосе о Гильгамеше» и — без этиологии смертности человека (змеи бессмертны, поскольку меняют кожу) — зафиксирована в источниках античной эпохи для Финикии, Аттики и Великой Греции. Последний отголосок мотива можно найти в записанной в XIX в. сицилийской сказке: когда феи омолодили одну старуху, она сказала другой, что сделалась юной, сняв старую кожу. Та велела цирюльнику содрать с нее кожу и в результате умерла [Gonzenbach 2004, № 39: 263—265]. В Северной Африке мотива смены кожи обнаружить не удалось, хотя его наличие в Восточном Средиземноморье позволяет допустить былое знакомство с ним предков местных носителей афразийских языков.
В мифе луйя западной Кении рассказывается о том, как хамелеон забрался в кружку с пивом и велел человеку выпить содержимое. Тот отказался, ибо в Восточной Африке хамелеон считается ядовитым и отвратительным. Тогда хамелеон велел людям быть смертными, а змея выпила пиво и теперь, состарившись, возрождается, меняя кожу. В данном случае мотив смены кожи сочетается с мотивом «не прошедшие испытания» (H8; не решившись соприкоснуться с чем-то нечистым, отвратительным, ядовитым, опасным или горячим, люди лишились бессмертия). В Африке других аналогичных текстов найти не удалось, но очень сходные варианты зафиксированы у полутора десятков этнических групп на востоке Южной Америки от Льяносов до верховьев Шингу и у мексиканских лакандонов (у последних меняющие кожу змеи заменены на европейцев). Есть также тайваньский текст, записанный у атаял: бог покрыл себя нечистотами и попросил его вымыть; люди отказались, а иначе сбрасывали бы кожу, как мирт, и были бы бессмертны. То, что мотив «не прошедшие испытания» систематически связан с мотивом смены кожи, делает вероятным его древнее происхождение, несмотря на уникальность версии луйя в Африке. Я знаю лишь еще один записанный на этом континенте текст с использованием мотива H8, причем в деталях он от варианта луйя существенно отличается.
Удук (язык ветви комуз нило-сахарской макросемьи на границе Эфиопии и Южного Судана). Месяц плюнул, Ящерица отказалась проглотить плевок. За это Месяц проклял ее — ни она, ни люди не будут возрождаться после смерти.
Другой часто встречающийся мотив, лежащий в основе мифов о происхождении смерти и связывающий традиции Африки, ЮгоВосточной Азии, Австралии и Нового Света — «бессмертный месяц» (A36). Речь идет о представлениях и рассказах, согласно которым обитатели луны бессмертны, либо луна противопоставлена обитателям земли как бессмертная смертным, либо она выносит решение, должны ли умершие возрождаться (рис. 3). Мотив этот прост, и отдельные включающие его тексты связаны лишь общей идеей «луны и бессмертия». Тем не менее полное отсутствие мотива на большей части Евразии и его редкость в Северной Америке позволяют предполагать его историческую связь с Африкой и глубокую древность. В Северной Евразии мотива луны и бессмертия нет. Характерен пример долган, которые сопоставляли регулярное исчезновение луны на ночном небосводе со старением и смертью, но осмысляли этот факт противоположным образом, нежели африканцы или индейцы: после того как Месяц приютил у себя голодного мальчика, он осквернился и сам стал смертным, подобно людям [Третьяков 1871: 209].
Рис. 3. «Бессмертный месяц», мотив A36. Луна (месяц) противопоставлена людям как бессмертная смертным; выносит решение, быть ли людям смертными или жить вечно; обитатели луны бессмертны.
В отличие от «смены кожи», «бессмертный месяц» популярен не только у банту и в Западной Африке, но и у койсанских народов африканского юга, а за пределами Африки характерен как для ЮгоВосточной Азии, так и для Австралии, отсутствуя в мифологиях Индии. В Южной Америке этот мотив встречается существенно реже, чем «смена кожи». Именно он мог быть типичен для самых ранних покинувших Африку групп сапиенсов.
В большей или в меньшей степени «смена кожи» и «бессмертный месяц» характерны почти для всех тропических областей планеты. Остальные «смертные» мотивы (кроме «ложной вести», о чем особо) встречаются в мировой мифологии реже. Так, мотив «зов бога» (H11) обычен только в Южной Америке, а в Африке, ЮгоВосточной Азии и Меланезии представлен немногими версиями. Тем не менее его ареал хорошо вписывается в ареал мотива смены кожи, с которым он часто бывает сюжетно сцеплен (рис. 4). Приведем несколько примеров.
Рис. 4. «Зов бога», мотив H11. Люди смертны или дефектны из-за того, что отвечают на зов (либо произносят имя) существа, несущего смерть; либо не слышат зова (не отвечают на зов, не произносят имени, не замечают) существа, обещающего бессмертие.
Фипа (юго-запад Танзании). Леза спустил первых мужчину и женщину с неба на землю. После спросил, хотят ли они умирать. Люди и животные в это время спали, теперь умирают. Вопрос Лезы услышала только змея, поэтому она меняет кожу и обновляется.
Чокве (северо-восток Анголы). Калунга крикнул людям: «Жизнь!», они не ответили, крикнул: «Умирать!», они ответили: «Да!».
Дусун (Борнео). Создатель спросил человека, змею и ящерицу, кто из них станет в старости сбрасывать кожу. Ящерица и змея тут же ответили, а человек промолчал, ибо рот его был забит рисовой мукой. Теперь люди смертны.
Байнинг (Новая Британия). Бог-солнце позвал тех, кто хочет жить вечно, пришли камни и змеи. Люди не слушали, а если бы пришли, меняли бы кожу, как змеи, и не умирали.
Юпа (граница Колумбии и Венесуэлы). Первый умерший принес из другого мира калебасу с живой водой, стал звать жену, чтобы она омыла его мертвое тело. Жена не услышала, но услышали и пришли змея, сверчок, рак. Теперь они меняют кожу и бессмертны. Увидев, что людей нет, принесший калебасу ушел навсегда в другой мир.