В Африке едко и метко высмеивают лицемерную «помощь» неоколонизаторов. «Пти блан» («маленький белый») — это выражение стало крылатым на всем континенте. Так в Камеруне и других странах зовут не слишком квалифицированных, но алчных специалистов из Западной Европы и США, которые приезжают в Африку по линии так называемого «технического сотрудничества». Им платят минимум в пять раз больше, чем африканцу на той же должности. Они довольно часто вызывают презрение своей беспомощностью и корыстолюбием. В Верхней Вольте я слышал несколько грубоватый анекдот о «пти блан»:
«В Африку по линии технического сотрудничества прислали племенного быка для улучшения местных пород скота. Однако бык повел себя весьма странно. Он прекрасно питался, четко грассируя „р“, требовал культурного и внимательного ухода, вплоть до приема ванн, тяжелел в весе, наливался силой, но… коров не трогал, то есть функций своих не выполнял. Под высоким разлапистым эвкалиптом, деревом совета, как-то вечером собрались мудрые старики:
— Как понять странное поведение быка? Если дело пойдет таким образом, он объест всю Африку.
Судили-рядили, наконец порешили.
— Уэдраого, — обратился вождь к одному из наиболее сметливых старейшин, — ты понимаешь язык мосье быка. Спроси его, друг, будет ли он заниматься нашими коровами и какие причины кроются за его непонятным поведением.
Уэдраого отыскал быка и сразу же, сославшись на решение совета, атаковал его:
— Бык, а бык, старики интересуются, почему ты наших коров не трогаешь, делом не занимаешься.
— Так я же из „технической помощи“, — удивился бык и высокомерно прервал разговор с Уэдраого».
В одной статье сотрудник журпала «Жён Африк», экономист Жан-Пьер Ндиай, писал, что в Африке из-за «усердной грабительской помощи» капиталистического мира «идет процесс развития слаборазвитости».
Иногда то, что со стороны кажется смешным, на самом деле выступает как подлинная трагедия африканского бытия. 30-летний специалист по лекарственным травам, нигерийский знахарь Осеке Окезе откликнулся на просьбу клиента изготовить для него народное средство против пуль. В Африке редко отказывают в помощи, даже если не знают точно, как помочь. Когда снадобье было готово, «бдительный» клиент до уплаты гонорара предложил знахарю на месте испытать его действие и… был застрелен наповал, хотя тело его было насквозь пропитано чудодейственной мазью.
Однако подобные рядовые «осечки» чародеев не могут полностью развеять густой туман вековых предрассудков, веру в магию и талисманы, хотя над этим тоже смеются. С оглядкой, но смеются. В 1963 году в Береге Слоновой Кости разразился скандал. Министр Эрнест Бока был уличен в попытке посягнуть на жизнь президента республики Феликса Уфуэ-Буаньи. Способ «покушения» был уникальный. На допросе Бока признал, что передал фотографию президента чародею с тем, чтобы тот с ее помощью заколдовал президента «до смерти». При обыске на квартире заговорщика обнаружили чемодан, набитый талисманами, ядами и прочими волшебными снадобьями и предметами.
Никто не удивился признаниям и арсеналу Боки. На одном из митингов Уфуэ-Буаньи заявил: «За каждым фетишем скрывается яд… Все мы верим в чудодейственность фетишей, и если бы я попросил тех, кто меня сейчас слушает, вывернуть карманы, то у восьмидесяти процентов из вас наверняка оказались бы гри-гри или оберегающие амулеты».
Аудитория взорвалась смехом и отметила рукоплесканиями проницательность президента. Да разве только в БСК министры и простые граждане не расстаются с талисманами?
Есть показатель, по которому Африка занимает первое место согласно всем справочникам мира: в ней больше, чем где-либо еще на земле, королей, султанов, вождей. С некоторыми из здешних «величеств» у меня установились дружеские отношения. Юмор не обходит королей и их отпрысков.
В Гаруа (Северпый Камерун) я столкнулся на приеме с принцем, братом султана бамумов в Фумбапе. Чтобы сделать ему приятное, я обратился к нему «Ваше величество». Принц, который был слегка навеселе, расплылся в добродушной, милостивой улыбке, потом дружески потрепал меня по плечу и предупредил:
— Владимир, только при посторонних зовите меня проще: «Ваше высочество».
Чувство юмора ценится в Африке как одно из наивысших человеческих достоинств — основной признак мудрости.
Давным-давно в глуши экваториального леса враждовали между собой два племени. Одно состояло из грозных великанов, ударом кулака валивших наземь деревья, другое — из низкорослых, скромных на вид людей. Во всех битвах брало верх второе.
Как-то раз вождь неудачливого племени призвал к себе самого мудрого советника и приказал ему отправиться к вождю малорослых — выведать секрет побед.
— О вождь, — почтительно обратился мудрец к предводителю соперников, — раскрой мне вашу тайну. Почему вы, такие маленькие, побеждаете нас, силачей-исполинов?
— Что же — не буду таить секрета. Тем более от гостей у нас их нет. Видишь тот пень. Подойди к нему. Теперь я кладу на пего руку, а ты изо всех сил ударь по ней. Да не бойся.
В момент удара вождь успел убрать руку, и мудрец взвыл от боли.
— Наш секрет — в уме и хитрости, — промолвил хозяин.
Мудрец поспешил домой.
— Ну как? Узнал? — торопил его с ответом вождь.
— Узнал. Все узнал, — радостно воскликнул разведчик.
— Ну рассказывай.
Мудрец оглянулся по сторонам: вокруг ни пня, ни дерева. Но он быстро нашелся. Шагнув к вождю, он закрыл лицо ладонью и сказал:
— Попробуй, ударь меня по руке.
Вождь хорошенько размахнулся. Проворный мудрец успел убрать ладонь от щеки, но оказался в глубоком нокдауне. Высокорослые так и не смогли победить.
— Юмор — наш верный спутник в скитаниях по жизненной стезе, «тайное» оружие, с помощью которого мы надеемся победить наших врагов и самих себя, сделать жизнь доброй, счастливой и интересной, — резюмировал эту легенду писатель Рене Филомб.
Бьют новогодние тамтамы
«Когда люди вместе переходят реку, их боятся даже крокодилы», «когда на празднике пляшет все село, под его ногами дрожит земля», «мизинцем морскую волну не остановишь», — гласят африканские пословицы. Любой праздник, а встреча Нового года тем более — радостное событие в жизни африканцев.
В сегодняшнем виде Новый год — импортное явление в Африке. Католические и протестантские миссионеры, колониальные «советники» рекомендовали здешним сюзеренам встречать рождество в благочестии, творя молитвы. На Мадагаскаре рождество и Новый год впервые отмечались в 1862 году. По внушению окружавших его католических прелатов король Радама II заранее оповестил всех подданных, недавно обращенных в христианство, и предложил им петь вечером религиозные гимны и песни. В четверг, 25 декабря 1862 года король присутствовал на торжественном обеде у консула Франции Жана Лаборда, создателя первых литейных, оружейных и других мастерских на острове.
Огромная толпа с фанатичным восторгом приветствовала короля, когда он вышел на улицу после пиршества. По рассказам очевидца, королевского духовника Вебера, который разъяснил Радаме ритуал нового праздника, процессию, отправившуюся в Серебряный дворец Транувулу на холм Ярив, возглавила супруга короля Рабуду (в переводе с малагасийского «мятежница»). Король с офицерами шагал за паланкином Рабуду. Сопровождавшая кортеж толпа в четыре голоса на традиционный малагасийский манер слаженно пела псалмы и духовные гимны. Мало-помалу характер исполнения менялся. Толпа входила в экстаз, привнося в канты святотатственные мотивы и неожиданный смысл и приплясывая в такт.
— Каким мужеством и терпением надо обладать, чтобы управлять этой бандой сумасшедших? Все они безумные язычники, у которых нет никакой веры, — негодовал король.
Верноподданным во весь голос вторила с паланкина «мятежница», не без благословения которой, к слову сказать, король был убит несколькими месяцами позднее за многие новшества, противоречившие заветам предков.
— Рабуду дурачится, — кипел Радама. — Она безбожница, как и все они. Она поступает, как этот сброд распутников и распутниц. Эти люди никто — они ни католики, ни протестанты.
А тем временем на весь Аптапанариву гремела вакхическая сладострастная песпь далеких предков «Афиндрафиндрау», в которую изредка, на всякий случай, по правилу цини малагасийской психологии, ищущей оправдания любому поступку и прощения за него, вставлялись куплеты, славившие бога. Однако в исполнении разошедшейся толпы они звучали по меньшей мере кощунственно. Святые отцы Вебер и де ля Вэсиер зажимали уши.
Сотни лет назад теплыми декабрьскими вечерами, когда в Южном полушарии лето, молодые люди, крепко и нежно обнявшись, блуждали по городу и под сопровождение гармоники, валии или маруаваны (валия — нечто вроде гитары, струны которой натянуты на полый гладкий ствол бамбука, маруавана — народный инструмент, напоминающий скрипку) пели «Афиндрафипдрау»:
Наши ноженьки поют от изнеможения,
Наши очи слипаются.
Где же, о любимая, продолжится наше сегодняшнее свидание?
И девушки успокаивали любимых, воркуя в ответ:
Ауку ое коли а (Помолчите, о дорогие!
Об этом не говорят вслух).
Точно так же в этот первый рождественский праздник на антананаривских холмах в полночь, когда кучка верующих стояла на коленях в церквах, толпы людей, в большинстве молодежь, распевали «Афиндрафиндрау». До сих пор под Новый год, когда в последнюю минуту декабря звонят церковные колокола, на улицах столицы Мадагаскара громогласно поют веселые, жизнелюбивые песни далекого прошлого…
Да, Новый год в Африку принесла Европа, но, несмотря на недавнее знакомство с ним, африканцы веселятся в новогодний вечер столь же легко и непринужденно, сколь и на традиционных праздниках, которые до сих пор отмечаются в деревнях: встрече сухого сезона, праздниках ямса, проса, начала посевной и других. Каждый год в молодых африканских странах стал цениться и планироваться как этап в борьбе с отсталостью, за укрепление национальной независимости, поэтому к встрече с рождественским дедом готовятся основательно, с волнением, присущим людя