Комфорт не видела свою семью 4 года, а ведь ей всего 14! Семья моего мужа привезла ее из деревни в столицу, устроила в школу, кормила, поила, одевала. За это девочка после учебы делала всю домашнюю работу. Мне нужна была помощь с детьми, а у Комфорт как раз тогда были каникулы, и мы взяли ее к себе.
Я не приставала к ней, как к гостье, краснела за свой бардак, хотя она уже все перемыла и перестирала. Наверное, непросто жить с чужим человеком, но без нее мне, однозначно, было бы еще сложнее.
Когда каникулы закончились, а она уехала, я нашла другую девушку по имени Godislove («Бог есть любовь», – ох уж эти ганские имена!), которая приходит раз в неделю помочь с уборкой и стиркой, что пока для меня это самый оптимальный вариант.
Муж говорит, что устроившись на эту работу, Гадизлав нашла золотой прииск. Вообще, в понимании местных жителей у человека с белой кожей всегда есть деньги.
– Ты из России? Поедешь, возьми меня с собой, – такую фразу я слышу почти после каждого нового знакомства.
Раньше я смущалась, начинала объяснять, что Россия – не самое лучшее место для африканца. Там не все так радужно, не все так просто…
– Да купи ты ему эту игрушку! У тебя же есть деньги, – восклицает торговка на рынке, а я думаю про себя: «Ну да, вы думаете, что все белые – богачи».
И знаете, они правы. Да, мы богачи! Все мы, каждый из нас. Даже имея минимальный достаток, мы живем так, как многие здесь могут только мечтать. Я могу жаловаться на свою жизнь или критиковать свою родину, а могу благодарить за то, что у меня есть! Ведь у меня есть так много!
Для женщины, которая живет в деревянной хибаре на берегу океана, я, ты, все мы – сказочно богаты. У нее нет электричества и мобильной связи, она не знает, что такое инстаграм и Макдональдс. Она никогда не бывала в столице своей страны, ей не приходило в голову сфотографировать свой обед. Ей не знакомы торговые комплексы и спа-салоны, скорее всего, она никогда не побывает в другой стране.
Денег, которые я потратила бы на завтрак в кафе, ей хватит на неделю.
Пока я думаю, во сколько мне обойдется билет в Россию, она радуется, что, усердно работая и экономя на еде и одежде, они с мужем смогли определить одного из своих пяти детей в хорошую школу.
Пока я выбираю, что приготовить на ужин: курицу или говядину, она радуется, что утром муж вернулся с уловом, и к ужину она сможет пожарить немного рыбы.
Я жду распродаж, чтобы купить понравившееся платье, а она уже много лет носит одну и ту же юбку, которую купила в секонд-хенде на рынке.
Мы с разных планет, мы живем в разных мирах. И когда на мгновение эти миры соприкоснутся, мы остановимся и посмотрим друг на друга. Она улыбнется и спросит: «Оброни, эти сэн?». А один из ее детей испугается и заплачет – малыш никогда в своей жизни не видел белого человека.
«Эйе», – отвечу я. И она, помахав на прощание, продолжит свою жизнь, а я продолжу свою.
В Гане, как и в любой другой стране третьего мира, много бедных и много богатых. Среднего класса мало. Отсюда и огромный контраст. Бок о бок может стоять двухэтажный особняк с бассейном и деревянная хибара, в которой ютится целая семья. Говорить только об Африке бедной было бы несправедливо, как и только об Африке дорогой, роскошной. Каждый раз, когда я рассказываю о Гане, я решаю сложный вопрос: как же мне показать Африку РЕАЛЬНУЮ? Без перегибов. Все равно не получается. Все равно каждый увидит Африку СВОЮ.
Семья мужа
Первое время в Гане мне было непросто. Мы жили с родителями мужа в Аккре, муж ездил на практику в больницу, а я сидела дома с маленьким Мартином. Конечно, дом был отличный: двухэтажный, с двором, но вот за его пределами делать было нечего. По вечерам мы гуляли по округе, но свободно передвигаться по городу не могли. Интернет был дорогим, зато в доме было много книг. Я целыми днями читала и размышляла о жизни.
Кроме того, мне не разрешали ничего делать по дому. В доме родителей было несколько помощников, которые готовили, убирали, стирали. Две из них были девочки лет 12–14, которых родители мужа привезли из глухой деревни в столицу учиться. В благодарность за такую возможность они должны были выполнять всю работу по дому.
Кроме девочек-помощниц с моими свекрами жили четверо детей, их внуки, с которыми мы успели сдружиться. Они отличные ребята с непростой, как и у многих детей здесь, историей.
Кофи, 11 лет. Он родился в пятницу – отсюда имя. Его родители были молоды, неопытны и не планировали жениться… Он заводила, хулиган, его обвиняют во всех шалостях в доме, даже если он в них не участвовал.
Алисии тоже 11, и она всеобщая любимица, отличница. Дома ее называют На. Ее брату Теофилусу скоро 10. Это спокойный, серьезный, рассудительный мальчик. Брак их родителей был недолгим и непрочным, сейчас мама вынуждена работать в другом городе, а дети – жить с бабушкой и дедушкой.
Агарь, или Ма Абна, самая младшая – ей скоро 7. Веселая, задорная, упрямая. Ее родители тоже давно не живут вместе: папа работает в Южной Африке, мама – в родной деревне.
То, что дети живут отдельно от родителей, а мужья – отдельно от жен, здесь практически норма. Но не для нашей семьи. И да, из всех браков, созданных братьями и сестрами мужа, наш международный пока оказался самым прочным.
Первое время эти дети не отходили от меня ни на шаг, окружали меня плотным кольцом, от чего я ужасно уставала.
Вообще, Гана – страна не для интровертов. Здесь не получится сохранить свое личное пространство, окружающие всегда будут стремиться его нарушить. Бесконечные приветствия, рукопожатия, вопросы, советы – люди здесь живут одной большой семьей. Белый цвет кожи привлекает. Окружающие останавливаются, интересуются, хотят сфотографироваться или даже просто потрогать. К этому нужно быть готовым и к этому нужно правильно относиться. Дружелюбная улыбка и пара фраз на местном языке окупятся сполна – местные жители обычно очень дружелюбны.
Ганцы в большинстве своем – простые, малообразованные люди. Английский и уровень культуры часто оставляют желать лучшего, и это нужно им простить – у многих семей до сих пор нет возможности отправить детей в школу.
Личные границы в Гане
Личной жизни не существует – она проходит под пристальным наблюдением окружающих. Что бы ты ни сделал, об этом будут говорить, это будут обсуждать. Когда мы с мужем заходим на рынок, у местных женщин тут же меняется тема разговора: мои волосы, кожа, одежда, фигура, наши дети. Все на местном языке, конечно, но зато громко, не таясь.
На улице со всех сторон слышны детские голоса: «Оброни коко, маачи!» («Белая женщина красного цвета, доброе утро!») – слова песни, которые знает каждый ребенок.
«Оброни» – слово, употребляемое по отношению ко всем белым людям, не несет в себе отрицательного значения, но часто произносится с таким удивлением и любопытством в голосе, что скоро начинает раздражать.
Ганцам до всего есть дело, они всегда готовы вмешаться, чтобы помочь или посоветовать. Иногда это приятно удивляет, чаще – от этого устаешь.
К белым в Гане относятся уважительно-снисходительно – как к этаким ничего не смыслящим простачкам. Однако, иметь белого друга или пригласить его к себе в гости на обед, несомненно, является честью и поводом для гордости.
Ганцы – народ шумный. Европейцу может показаться, что самый обычный спор вот-вот закочнится мордобоем – настолько громко общаются оппоненты.
Говорить одновременно и слышать всех собеседников сразу не является проблемой, а чтобы сообщить важную новость соседу, живущему через дорогу, достаточно просто громко крикнуть, не выходя из своего двора. Кроме того, в Гане любят громкую музыку. Свадьба это или похороны, или просто воскресное собрание в церкви, происходящее там можно слышать, прямо не выходя из дома. В Аккре мы жили в доме пастора, то есть прямо через дорогу от церкви. Во время важных церковных событий я плотно закрывала стеклопакеты, но это слабо спасало от музыки, доносившейся из мощных церковных динамиков. Но ничего, мой годовалый малыш научился прекрасно спать, несмотря на шум!
Гана – страна не для интровертов. Чтобы хорошо влиться в здешнюю жизнь и не сходить с ума от бесконечных взглядов на улице, приходится каждый день выходить из зоны своего комфорта и одновременно создавать незримую стену вокруг себя, не принимая близко к сердцу возможные посягательства на личное пространство.
Языки Ганы
Со временем дети привыкли к новым экзотичным членам семьи. Они учили Мартина местному языку и брали его на прогулки.
Мы с мужем говорим на английском, с детьми же я говорю по-русски. Но кроме этих языков, нас окружают и другие наречия. Вообще в Гане только основных языков 11 штук. В доме моего мужа говорили на twi, ему и учили дети моего сына.
Сама я этот язык так и не осилила, хотя одно время всерьез его учила, даже купила учебник twi, но в итоге бросила. Мой лексикон ограничивается несколькими элементарными фразами, которых хватает, чтобы произвести впечатление на собеседника на рынке, но совсем недостаточно для полноценного общения.
В доме мужа я чувствовала себя ущербно – ведь все мои новые родственники хоть и говорили по-английски, но между собой общались именно на twi. По вечерам я сидела в зале, слушала их беседы и не понимала ни слова! Это тоже доставляло мне много дискомфорта.
В обычной же жизни знания английского мне вполне хватает. В разной степени на нем говорят все. Но ганский английский отличается от, скажем, американского или британского, не только акцентом, но и выбором слов.
Ходили с мужем в ресторан. Я заказала лапшу, Франк свинину и жареный рис. Через пять минут прибежал Мартин, и мы добавили к заказу тарелку фри (French fries). Официант принес мою лапшу и рис, без свинины. Где свинина?! Сейчас будет. Странная подача. Муж не удержался и начал с риса.
Вскоре принесли свинину. С еще одной тарелкой риса. Извиняются что ли? Ладно, отказываться не будем. Но где же фри? И тут до нас доходит, что нам вместо french fries принесли fried rice (жареный рис)! И мы