Народы Конго тесно связывают тень и душу (мфуму куту). Подобно другим африканским народам они верят, что во время сна душа способна покидать тело. Если утром человек просыпался с трудом, то, как полагают конго, это значит, что мфуму куту забрела слишком далеко и еще не вернулась. Они считают недопустимым, чтобы кто-то наступал на тень. Это может обидеть мфуму куту и навлечь на человека болезни, предупреждают старики.
У всех банту, в частности сенуфо, в ходу общее поверье, что трупы не могут иметь тени, поскольку дух ушел. Для народа гензе тень «образа человека» представляет «немного его жизнь»: человеку можно очень навредить, отравив его тень. Йоруба очень боятся ранения их тени. Когда колдун решает сжить кого-то со света, он поначалу пытается «ранить тень» жертвы. Если бросить на нее порошок, приготовленный из жгучего, «крокодильего перца», то на теле человека, отбрасывающего тень, в том месте, куда попадет перец, вздуется язва, которая может привести к заражению крови и даже к смерти.
Тень — излучение души, частичка жизни, которая легко ускользает от человека. По понятиям бамбара, ее можно даже украсть. Охота на нее, ее похищение — покушение на жизненный потенциал племени, подлинное преступление против него. Дагара выражают это так: «Если тень колдуна накрывает тебя, ты умрешь!» — поскольку тень — «видимый образ» души, которую в то же время нельзя увидеть.
В деревнях Западной Африки всячески остерегаются «ловцов душ». «Поймать тень человека» — значит нанести ему вред. Колдун «зазывает», заманивает тень намеченной жертвы в дом, закупоривает ее в калебас (сосуд из сушеной тыквы лагенария) или в глиняный кувшин и закапывает его в муравейник. Молва уверяет, что человек, лишившийся тени, худеет, теряет аппетит и силы, мрачнеет и тупеет.
Вечером при упоминании слова «тень» африканец ежится.
Чья-то смутная тень проплыла
в душных сумерках предвечерья.
Эти строки из своего стихотворения прочитал мне как-то Бираго Диоп, и я вздрогнул: мне вдруг почудилось, что в сгущающихся сумерках промелькнула чья-то знакомая, родная, усталая от разлуки душа.
Веруя во множество душ у одного человека, африканцы весьма часто упускают из виду душу в «психологическом отношении».
Африканская философия плоти столь же глубока и тонка, сколь и насыщена разными, порой противоположными тонами и оттенками. Прежде всего в ней выделяется видимая реальная плоть — тело, физический облик основного субъекта (суту), то есть то, что внешне ощутимо и зримо в интимной реальности. Тело ведет свою жизнь, очень независимую от жизни души, хотя в то же время они едины, слиты друг с другом. Такое представление указывает на различие между материальной формой тела, которая в глазах африканца мало что значит, и «жизненной силой» исключительно телесного происхождения, мощной энергией, реально проявляющейся в таких жизнедеятельных факторах, как циркулирующая кровь, дыхание, движущаяся тень.
Африканцы не сомневаются, что душа, как бы она ни была связана с телом, очень независима и более свободна, чем представляют европейцы. По ночам она блуждает, прогуливается по саванне, иногда значительно удаляясь от «места жительства». Во время прогулок она обдумывает, решает, что делать днем. Когда человек опочил, нужно остерегаться переноса его на другое место, так как загулявшая душа по возвращении рискует не найти свое «обиталище», и тогда наступит смерть. Нельзя также допускать, чтобы человек проснулся до возвращения души, так как лишенное души тело погибнет.
Грезы и сновидения для всех африканцев — реальность. По словам дагара, нет ни одного из наших поступков, даже кажущегося случайным, опрометчивым, который не был бы предусмотрен нашим духом в течение ночей. И это толкование подсознательного и его влияния на реальное поведение человека весьма любопытно. Разгадка же снов — одна из прерогатив прорицателей, вещунов. Любой сон в Африке таит в себе определенное знамение; чаще всего он принимается за действительное. Странствия души во время сна иногда заканчиваются несчастливо, так как колдуны, замаскированные под зверей, растения и т. д., ловят бродягу и «съедают». В Африке многие смерти списываются на происки колдунов.
Одна из душ, по представлениям малинке (один из народов, населяющих Мали), располагается в желудке. Они полагают, что колдуны пожирают эту душу (тем самым «вынимают» из человека его внутреннее содержание, существо, его «жир»). И тогда тело замертво валится наземь, как истрепанная, заношенная оболочка, лишенная своей человеческой субстанции, смысла и как бы отброшенная в сторону.
— Есть место для опасений, что это неправильно истолкованное суеверие, — сокрушался специалист по Буркина-Фасо Марк Гислен. — Не только же в Африке жили народы, которые во время обрядов съедали части тела героя, павшего в бою, чтобы уберечь в племени его «жизненную силу». Некоторым племенам это стоило незаслуженного ярлыка людоедов.
Африканцы полагают, что во время серьезных болезней, когда тело пребывает в бесчувственном состоянии, на грани смерти, душа колеблется перед выбором: остаться в теле или уйти в мир предков. Она уходит в «Деревню Господа», и в зависимости от того, понравится ей там или нет, она остается там навсегда или вернется на землю, объясняют герзе.
Лугбара исстари особо выделяют в жизнедеятельности и судьбе человека роль тела (руа), включающего много элементов и органов. Нехватка одного из них (например, руки, ноги или даже пальца) считалась чуть ли не разрушительной для дееспособности индивидуума в будничной жизни, а также имела некие мистические последствия. Изувеченный или от рождения страдающий физическими недостатками человек мог стать колдуном, поскольку завидовал другим. Люди с опаской относились к односельчанам с уродливым лицом, косыми глазами и т. п., воспринимая эти черты как признаки склонности к колдовству. Таких не выбирали вождями, и, напротив, поселян с развитыми органами (особенно половыми) признавали первыми кандидатами в сельские или племенные короли. Горбунов, например, кое-где по обычаю даже сжигали, считая их проклятыми.
Каждая часть тела, по африканским понятиям, имеет свое духовное свойство. Конго говорят, что мфуму куту — одно из духовных начал человека (подобие души), определяющее деятельность зрения, слуха и других органов чувств, — обитает в ухе. Когда мфуму куту решает прогуляться днем на воле, человек теряет сознание, а если оно не вернется, то человек глохнет и слепнет. Йоруба утверждают, что ори — заступник, представляющий души предков, — живет в темени или затылке. Лоб, напротив, воплощает личную удачливость, будущую судьбу. Таленси (север Ганы) усматривают в брюшной полости вместилище мысли, воображения и таких достоинств, как доброта и любезность. Впрочем, там же, бок о бок с ними, уживается коварство. В сердце душевная стойкость и храбрость, великодушие и спокойствие соседствуют со страхом и трусостью, гневом и горем. Бобо (Буркина-Фасо) располагают в желчном пузыре какири — особое начало, воплощающее разум, понимание и память.
Суто отвели душе место в сердце. Про почившего они говорят: «Его сердце ушло», а про выздоравливающего: «Его сердце вернулось». У моси сига (душа) живет в носу, другая душа (тулле) — в голове. Тулле они называют кима, то есть привидением, которое является после смерти человека. У моси сложился культ кимы. Эти души имеют свои хижины, как их аналоги в краю дагаров.
У куланго (Кот-д’Ивуар) дух живет в голове, дыхание — в носу и горле, дух-личность — в крови. Вот почему, принося в жертву капли крови богам и предкам, они предлагают таким образом частичку собственной души. Так же можно объяснить принесение кровной клятвы при братании. Такой обычай позволяет осознать высокий смысл, мистическое величие жертв, особенно человеческих, в религиозной жизни африканцев. Это не «садистская практика кровожадных дикарей». Это то же самое, что и готовность Авраама принести своего сына Исаака в жертву по повелению Бога. Пролитая кровь — центральная тема всех религий, в том числе и христианства. Хотя надо сказать, что слово «жертвоприношение» употребляется в Библии в ином смысле, чем у черных язычников.
— Многочисленные духовные начала не противостоят душам: они столь же материальны, как и тело, а тело наделено свойствами, присущими только душам, — услышал я от Мамби Сидибе. — По-африкански тело — не простая оболочка, одежда для души или нескольких душ. В нем заключена определенная одушевленная сила, которой, кстати, потом наделяется земля, в которой захоронят человека. После смерти тело не теряет действенности. Многие в Африке полагают, что не случайно часть духовной силы, присущей любому, человеку, сохраняется в остриженных волосах, в костяк, в отрезанной голове — вместилище личной удачливости погибшего.
Большинство африканцев выделяет наряду с душой-личностью второй и часто третий элементы, совершенно отличные от нее и не следующие за душой в ее посмертной судьбе. Например, рядом с душой сига называют сигре и тулле. Сигре — двойник, который иногда живет в крокодиле, льве, змее, соме.
— Вы стреляете в крокодила, оглушаете ударом змею, а умирает конкретный человек, поскольку вы убили его сигре, — качает головой в Уагадугу африканский историк профессор Жозеф Ки-Зербо.
Тулле — это призрак, которого освобождает смерть. Он не следует за душой в «деревню смерти», а живет в могиле, откуда изредка является живущим, пугая их. Он виновен во многом дурном, злом, причиненном людям. Кое-кому даже дано воочию видеть тулле, другие становятся жертвами его жестокости. Для этого достаточно одного его взгляда, прикосновения или дыхания.
По уверениям моси, некоторые дети уже при рождении могут быть заселены, одержимы кинкиргой, злым духом, ворчливым, норовистым, обидчивым, строптивым или садистским, который угрожает убить ребенка. В таком случае духа стараются обмануть, продав малыша. Тогда кинкирга сходит со следа — и дитя спасено. Ребенок оказывается на положении «ямби», раба своего покупателя. Порой и близнецы, по их представлениям, не что иное, как воплощение очень злого кинкирги, так как могут убить мать, привлечь к ней молнию, болезни… В некоторых районах их «для профилактики» убивают. Колдун указывает того, кто должен казнить их. Утопление, яд, термиты — наиболее широко применяемые средства казни.