Черная река закрашивается древесным углем и означает смерть.
Во время инициации кандидатам во взрослые загадывают загадку:
— Что такое белая вода, не знающая ночью покоя?
— Семя, — звучит правильный ответ.
Таким образом, одна из сущностей «белой реки» — мужская производительная сила. Эта река также именуется «Рекой Бога».
Есть и другие ответы. Материнское молоко тоже белое: белая струя.
Когда в семье умирает отец или мать, на теле покойного проводят белую линию от середины грудей до пупка в знак желания, чтобы он подарил свое имя потомкам. Передать кому-либо в наследство свое имя значит у ндембу частичное воплощение в живых определенных черт характера и телесных признаков.
Умереть для ндембу — значит достичь конца определенной стадии развития, предела в цикле созревания. Смерть — помрачение, период бессилия и пассивности между двумя жизненными состояниями. В качестве духа предка умерший активен, он следит за поведением живых, проявляется для них в виде разных бедствий либо частично воплощается в ком-то вплоть до черт характера и физического сходства.
— Если умирает бездетный, мы чертим у него древесным углем линию от пупка вниз, между ног и вокруг срамного места. Она зовет усопшего не посещать более мир живых, то есть «умереть навсегда», как мы говорим, посвятил меня Лупунга в суть этого ритуала.
— О хорошем, добром человеке мы говорим: у него белая печень, а о злом — у него черная печень, — наконец растолковал Лупунга суть своего приветствия при знакомстве. — Первый общителен, веселится вместе с другими, помогает всем и сам рассчитывает на их помощь, а второй способен на убийство, с ним лучше не водиться.
Белый цвет — признак незапятнанности, неоскверненности…
— У меня белая печень, — на моих глазах оправдывался в Лусаке лавочник, которого клиент упрекнул в обвесе. — Моя совесть чиста.
У человека приветливого, чистосердечного, не держащего камня за пазухой, — «белый живот». Живот средоточие большинства жизненно важных органов — некоторым образом в социальном отношении определяет человека в целом, рассуждают ндембу. В нем, по поверьям, пребывает душа. Иметь «белый живот» означает служить взаимопониманию и миру, то есть оправдывать ожидания, которые общество возлагает на каждого.
«Для народов Экваториальной Африки недействительны индо-арийские соответствия: добра, идеала, истины — цвету белому, а зла, «низменного», лжи — цвету черному, так что выражение типа «черная неблагодарность» там будет восприниматься как противоестественное, вроде: «благодарное зло», как оксюморон, а восклицание Отелло: «Черен я!» — может восприниматься не трагически, а одически, как самовосхваление», — считает этнограф Георгий Гачев.
Символику цвета людям внушает природа через деревья с белой или красной смолой, белые или черные плоды, белую каолиновую глину или красную окисленную землю, черный ил, древесный уголь, белые солнце и луну, черную ночь, красноту крови, белизну молока, темный цвет экскрементов. Животные и птицы тоже оцениваются по их цвету. У каждого народа за века сложились национальные образы, национальная модель мира. Национальное — зеркальное отражение места, времени и жизни.
Лишение человека чувства родного пространства и времени (иначе говоря, истории), разрушение внутренней гармонии, строя и ритма, искажение, смена мышления и понятий превращают его в обреченное на вырождение биологическое существо, в пыль, стирают в прах его индивидуальность, питаемую видением привычного ему мира, представлениями о добре и зле, усвоенными за многие поколения в географически конкретных пространственных условиях. Примерно так африканские философы трактуют коренное в соотечественниках. Для них на свете нет ничего отвлеченного — есть только понятия, ставшие со временем абстрактными, поскольку чересчур отдалились от природных истоков. «Предрассудок! Он обломок давней правды», — подметил Е. Баратынский. Тем более устоявшиеся понятие или обычай!
Все это так, но когда я пытался отыскать в Африке «давнюю правду», какой-то общий знаменатель толкования цветов, то всякий раз терпел неудачу. До сих пор в сознании тлеет ощущение того, что нечто общее, несмотря на его неуловимость, все-таки есть, по крайней мере должно быть. Практика же опровергает умные теории, гипотезы, заставляя в каждом случае отталкиваться от жизни и быта каждого конкретного народа.
Для чокве (восток Анголы) белый цвет — это жизнь, здоровье, луна, женский пол, в то время как красный связан с болезнью, солнцем и мужским полом. Белая глина животворна, а наличие красного в обряде обрезания намекает на то, что этот цвет связан не только с болезнями, но и с их предотвращением.
У лувапе красное — синоним жизни и крови. Близкие, родственные лувале и чокве утверждают, что красные плоды и деревья дарят плодовитость и продлевают жизнь. Красное равнозначно мужественности, поэтому вожди, резчики и охотники носят алые ритуальные украшения. Белое неотделимо от понятия женственности. Прикосновение к дереву мудии, в жилах которого течет белый млечный сок, обещает дамам женственность, счастье материнства. Однако бывает, что и белый цвет намекает на мужские достоинства, а красный — на женские. Женщин, страдающих менструальными расстройствами, лечат красной глиной и другими красными символами, которые воплощают менструальную кровь, кровь родов и матрилинейность, то есть все женские черты. Однозначной связи между полом и цветом нет.
На побережье Камеруна белый — цвет «другого состояния». Красный или желтый — радость. Черный скрывает что-то плохое. Белая глина, напротив, рассматривалась как счастливое предзнаменование. Зеленый цвет ислама сохраняет свою силу у мусульман Африки.
В Африке — надо помнить это — белый и черный цвета не только противополагаются друг другу, но и появляются в тесной связи друг с другом, между тем как черное редко бывает выраженным явно. Красное же, имея свойства общие и с черным, и с белым, чаще всего образует пару с белым.
В королевстве Буганда (Уганда) маски умерших сыздавна окрашивают в белый цвет. В Национальном музее африканского искусства в Вашингтоне есть две похожие маски: игбо (Нигерия) и пенде (Заир). Одна половина каждой — белая, другая — черная. Но если маска игбо показывает двойственность добра и зла (или красоты и уродства), то маска у пенде в одном обряде представляет человека, в которого вселился злой дух и человек упал в огонь и обжег часть лица, а в другом — просто больного человека, которого надлежит вылечить лихим танцем и песнопениями.
В том же музее словно бы бросает вызов всем и вся дерзко выглядящая фигурка знахаря с высунутым языком, склонившегося на одно колено, с руками на бедрах и коробкой принадлежностей для волхвования на животе. Лицо чудодея окрашено в черный и красный цвета, которые отделены друг от друга широкой белой линией, проходящей от лба по носу, языку и подбородку.
— Высунутый язык, возможно, указывает, что лизание лекарств — часть ритуала. Но сочетание красного цвета на правой стороне и черного на левой носит угрожающий характер. Судя по упомянутым деталям, можно предполагать, что эта скульптура — сильнодействующий, насильственный, карающий фетиш, — дает свое объяснение преподаватель по искусству Хаверфордского колледжа Вайатт Макгаффей.
Хранительница музея Брайна Фрейер хотела использовать живописную фигурку в качестве эмблемы одной из временных выставок, однако воспротивились ее сотрудники, сочтя изображение враждебным.
— Руки на бедрах — настолько агрессивный жест, что невольно чувствуешь себя в опасности, настороже, да и на лице знахаря все это написано, — добавила она.
В Заире и ЦАР для изгнания злых духов и при погребении умерших пляшут красные маски, помеченные белыми и черными рубцами.
Бауле в Кот-д’Ивуаре на праздник урожая надевают маски кпле-кпле в виде диска с рогами. В них преобладают красный и черный цвета, а глаза обведены белой глиной. Для бете, живущих там же, красный цвет глаз в масках (в жизни тоже) — признак жестокости, белый — болезненности, склонности к заболеваниям.
Белый цвет — а с ним все белое — указывает на очень многое. Это благо, источник силы и здоровья, чистота, безбедность, удачливость, сила, отсутствие смерти, слез, главенство и власть, встреча с духами предков, жизнь, здоровье, зачатие и рождение ребенка, охотничья доблесть, щедрость, поминание предков, добрый смех, дружелюбие, прием пищи (ндембу полагают, что кассава, подобно молоку, имеет «белые», благодатные свойства), размножение в природе, доступность глазу, возмужание и зрелость (у стариков седеют волосы), очищение, омовение, отсутствие смешного (над человеком смеются, если он совершает что-то дурное или неразумное)…
Белый знаменует праздник гармонии и радости. Его сторона света — юг, так как атмосфера между весенним и осенним равноденствием белее, чем в любое другое время года. Белый, означающий социальное согласие, — цвет предков, которые, как полагают бамбара, обитают в южных районах мира и с которыми люди должны жить в мире. Предкам жертвуют животных, растворенную в воде просяную муку, измельченный орех кола — всегда белого цвета. Дом, особенно вход, стараются побелить, чтобы в нем царили мир и лад. Белый — это изобилие и пища, потому что его время приходится на сезон уборки урожая и изобилия, когда создаются припасы.
Зачатие и вскармливание зачастую окрашены белым цветом.
Помню, как забеременевшая женщина ходила по деревне близ Яунде, нахваливая неистощимую мужскую силу своего супруга, оставлявшего ей по ночам мало времени для сна. Когда я удивился столь поразительной откровенности, вождь эвондо Анри Эффа уточнил:
— Если женщина понесла, то в течение некоторого времени муж поддерживает с ней связь, чтобы подкармливать ребенка семенем.
Такой же обычай заботливо соблюдают ндембу и многие другие народы.
Однажды я услышал, как, собравшись в кружок, нгонде слаженно, ритмично пели песню: «Женщина зачинает от мужского семени. Если у мужчины черное семя, то зачатия не будет. Но если семя белое, в семье надо ждать отличного ребенка».