еством. Да! Ради этого стоило жить!
Однако, несмотря на точный и внезапный обстрел из засады жандармы довольно быстро сумели сориентироваться и ответить огнем, видимо сказался немалый опыт боев в джунглях с повстанцами всех мастей. Вот так они в большинстве своем и выглядели. Неожиданный шквал огня из темных непросвеченных солнцем зеленых зарослей и ответная стрельба на звук, на вспышку, на смутное движение, на мелькнувшую тень. Неприцельный свинцовый ливень, выкашивающий все вокруг в надежде пусть случайно, но зацепить нападающих невидимок. Маэстро дал несколько длинных очередей, привлекая к себе дополнительное внимание, правда, помогло это слабо, кто-то из стрелков основной группы умудрился себя обнаружить, и жандармы теперь с остервенением поливали склон, где расположились засадники. На тропе уже давно никого не было кроме четырех еще корчащихся в агонии тел самых невезучих. Их товарищи, укрывшись в буйных тропических зарослях, растворившись в ярких красках буйной растительности, не жалея боеприпасов сжимали вокруг группы кольцо смертоносных свинцовых трасс.
Со склона холма никто не отвечал и Маэстро решил, что парни благополучно отстрелявшись, покинули место засады. Для проформы добив магазин и пристегнув новый, а заодно и привернув назад пламегаситель, хватит, побаловались, больше притворяться пулеметом надобности нет, он ловко выкатился из приютившей его вымоины и сторожко оглядевшись по сторонам, припустил легкой трусцой в сторону условленного места встречи.
Полновесная очередь, с шелестом рубанувшая по сплетению лиан в нескольких сантиметрах от головы заставила его броситься ничком на землю. Перекатившись за ближайший куст, он вскинул автомат, высматривая невидимого стрелка. Однако джунгли вокруг были все также молчаливы и неподвижны. Примерно определив направление откуда прилетел свинцовый привет, Маэстро замер, до рези в глазах всматриваясь в выделенный сектор. Ничего, ни колыхания потревоженных ветвей, ни гомона испуганной птичьей мелочи, ни подозрительного блика солнца, тишина. Но он знал, этой тишине верить нельзя, враг здесь, и также как он сам, затаившись ждет, ждет первого неверного движения, первой ошибки, позволяющей сделать всего один, единственный, прицельный выстрел. Теперь все зависело от терпения, от умения ждать, и в других обстоятельствах Маэстро бы легко потягался в этом с невидимым стрелком. Но сейчас время работало против него, с минуты на минуту здесь могут оказаться жандармы и тогда весь расклад измениться, а поединок превратится в расстрел. Следовало немедленно что-то предпринять. Не прекращая следить за лесом, он, пошарив вокруг рукой, обнаружил подходящую ветку и ловко метнул ее в росший левее густой куст, вызвав колыхание мясистой листвы. Противник не заставил себя ждать — грохнули выстрелы, и пули вихрем разметали кустарник. Маэстро засек мелькнувший на мгновенье в переплетении лиан огонек, и удовлетворенно кивнув, подвел под это место мушку. Несколько быстрых прицельных очередей, если и не заденут стрелка, то, по крайней мере, заставят его залечь и затаиться, что даст возможность аккуратно отползти назад. И уже в тот момент, когда указательный палец выбирал свободный ход спускового крючка, над головой вновь взыкнули пули, и выбитая из древесного ствола щепка больно царапнула щеку. Резко дернув от неожиданности спусковой крючок и послав в никуда длинную очередь, Маэстро инстинктивно откатился в сторону. Дело принимало совсем нешуточный оборот, на этот раз стреляли с другой точки, значит врагов, как минимум двое. Двое стрелков надежно скрытых тропическими джунглями, и при этом знающих, где ты находишься, это много, чертовски много.
Извиваясь ужом, Маэстро отполз метров на десять вправо, стараясь держать агрессивных невидимок левее. Влево стрелять всегда легче и, на несколько драгоценных долей секунды быстрее. Это нехитрое правило не раз спасало ему жизнь. Но сегодня явно был не его день, вновь прошедшие совсем рядом, взбившие фонтан земли перед лицом пули показали, что враг тоже сместился левее, продолжая держать его в неудобной позиции, и хуже того, на этот раз стрелявший был явно ближе. Чувствуя себя голым и беззащитным, злясь, что не может даже примерно определить положение невидимок, Маэстро занервничал и пластанул несколько раз широким веером длинных очередей, попасть в кого-либо он, само собой не надеялся, просто успокаивал, собирал в кулак разгулявшиеся нервы. В ответ заросли впереди будто взорвались огнем, куда там двое, теперь перед ним было не меньше десятка стрелков. По счастью ни одна из пуль не задела, однако пришлось спешно сменить позицию. Где-то на периферии мозга мелькнула робкая мысль, что теперь, пожалуй, уже не уйти, не выпустят. Слишком он увлекся расстрелом беззащитных жандармов на тропе, покидать место засады надо было раньше, а он позволил этим волкодавам обложить себя, войти в тесный контакт, который уже не разорвать. "Врешь, не возьмешь! — прошипел он, до скрежета стискивая зубы, глуша, загоняя предательскую мыслишку в самую глубину мозга. — Уйду, всегда везло, и сейчас пронесет!"
И будто вторя его мыслям из сырой глубины джунглей тонкий глумливый голос закричал на ломаном английском:
— Сопротивляться нет! Бросать оружие и выходить! Мы тогда не убивать!
— Отсосешь, пидор! — по-русски проорал Маэстро, не заботясь о том, поймет ли его кричавший.
Видимо понял, потому что ответом был шквал огня, заставивший его скорчиться в вовремя подвернувшейся наполненной стухшей дождевой водой ямке. Оскалившись, он тоже пальнул пару раз на удачу и, несколько раз перекатившись и приподнявшись на четвереньки, бросился под защиту мощного древесного ствола с могучими выпирающими из земли корнями. Пули тут же смачно зачмокали в древесину. Зато Маэстро засек стремительно метнувшийся за развесистое дерево силуэт. Выдохнув и подведя мушку на полкорпуса левее ствола, он затаил дыхание в ожидании. Вскоре оно было вознаграждено, темная фигура показалась из-за укрытия и плавно, как в замедленной съемке двинулась вперед, сама насаживаясь на мушку, палец заученно выбрал слабину и нежно даванул спуск, выпуская из ствола очередь ровно на два патрона. И еще раньше, чем пули покинули канал ствола, Маэстро каким-то сверхъестественно обостренным звериным чутьем понял, что промаха не будет. Короткий вскрик боли и поднимавшийся из зарослей человек, будто получивший нокаутирующий удар боксер, с треском ломая кустарник, завалился назад. Джунгли взорвались негодующими воплями и беспорядочной стрельбой.
— А, суки, не нравится! — взвыл в ответ Маэстро, одну за другой вырывая из карманов разгрузки гранаты.
После успешного выстрела настал самый подходящий момент для рывка. Если не удастся уйти сейчас, второго шанса могут просто не дать. Три гранаты одна за другой улетели в джунгли по трем разным направлениям: вправо, влево и прямо вперед. Один за другим грохнули взрывы. Маэстро, выскочив из-за дерева и пустив веером перед собой длинную очередь на полмагазина, низко пригнувшись к земле, метнулся назад, не разбирая дороги. Он летел по джунглям с максимально возможной скоростью, не смотря под ноги ведомый безошибочным звериным чутьем, охваченный эйфорией удачного отрыва. В этот момент он чувствовал себя необычайно сильным и ловким. Резвые не знающие усталости ноги, казалось, сами видели, куда нужно наступить, чтобы не запнуться о торчащий из земли корень, не угодить в полузасыпанную нору или в скользкую грязь очередной вымоины. Из-за спины доносились стоны раненных и яростные крики их товарищей, звучавшие в его ушах райской музыкой.
— Уйду! Я же говорил, что уйду! Хер вам по всей морде, черножопые! — радостно проорал он во всю глотку.
В голову лезли уж совсем дурацкие мысли о том, как, будучи уже старым пердуном со всем набором возрастных болезней, он будет сидеть укрытый клетчатым пледом в кресле качалке, обязательно у жарко горящего камина и рассказывать открывающим рот от удивления внукам, как лихо провел этих чернозадых макак. Как будут восторженно гореть глаза этих мелких сопляков, что в изобилии нарожают ему на радость его собственные дети. А собственные дети у него обязательно когда-нибудь будут, вот только найдется подходящая девушка… А за этим дело не станет, вот только вырвутся они из всего этого дерьма и тогда… Что будет тогда Маэстро додумать не успел, потому что тяжелый тупой удар в правый бок бросил его на колени, заставив с разбегу сунуться лицом в землю.
— Замечтался, баран неуклюжий, — подумал он, решив, что просто поскользнулся и, с трудом разлепляя заляпанные жирной грязью глаза.
И лишь тут смутно различил выметнувшиеся наперерез пятнистые фигуры, несущиеся к нему огромными прыжками.
— Все равно уйду, суки! — взвыл он, слепо шаря немеющими непослушными руками по земле в поисках автомата и уже понимая, что не успевает. Он четко до мельчайшей трещинки на резине разглядел стремительно летящий ему в лицо подкованный каблук десантного ботинка, а потом тяжелый удар расколол мир пополам, а половинки с грохотом осыпались вниз мелкими кусками.
Когда он пришел в себя, его руки и ноги были крепко связаны, а в лицо ухмылялась довольная иссиня-черная харя с широкими вывернутыми губами и по контрасту с кожей лица ярко выделяющимися белками глаз. Еще в поле зрения периодически появлялось широкое пускающее солнечные зайчики лезвие ножа.
— Резать твоя будем! Говорить где остальные и сколько их! — радостно улыбаясь, заявил чернокожий.
Голова раскалывалась от боли, слегка подташнивало, а во рту стоял солоноватый привкус крови, но хуже всего была тупая ноющая боль в боку и явное ощущение медленно пульсирующей вялым фонтаном теплой жидкости, постепенно стекающей в штанину. "Похоже задета печень, — решил Маэстро, вспоминая сбивший его с ног удар в бок. — Значит не жилец". Мысль была спокойной и трезвой, несколько отстраненной, как о ком-то другом.
— Отвечать вопрос! Говорить мне правда! — вновь завел свое черный.
— Идти на пенис, делать любовь! — попытался в тон ему ответить Маэстро, и не узнал свой собственный голос, с губ сорвалось лишь хриплое шипенье.