На какие же силы опиралось и опирается государство? Конечно, за годы независимости поднялось целое поколение молодых, вышедших из народа и настроенных патриотически специалистов. Главное же, среди трудящихся чувствовалось понимание усилий, предпринимаемых руководством республики по оздоровлению экономической обстановки.
К тому же сделано за годы независимости действительно многое. В Африке редки страны, которые равнялись бы Гвинее по размаху осуществляемых реформ, по масштабам строительства.
Бывая раньше в Гвинее, я видел, как постепенно изменяется ее экономический облик. При сотрудничестве с социалистическими странами были построены консервный завод в Маму, деревообрабатывающий завод в Нзерекоре, крупная типография в Конакри и много других больших и малых предприятий. Все они принадлежат государственному сектору.
В то же время правительство не отказалось от некоторых форм сотрудничества с иностранным капиталом, прежде всего в области горнодобывающей промышленности. Во Фриа уже многие годы действует крупный комбинат, производящий глинозем из местных бокситов. Громадные работы по освоению богатейшего бокситового месторождения были начаты американским консор-диумом на северо-западе, в Боке. Вынашивались планы разработки крупнейших залежей железной руды в области Лесной Гвинеи, недалеко от гвинейско-либерийской границы. Советскими геологами велись работы недалеко от Киндии, где также обнаружены крупные запасы бокситов.
Когда после долгого перерыва я вновь приехал в этот небольшой город, расположенный в живописных предгорьях плато Фута-Джаллон, то обнаружил немалые перемены. Сотрудники Пастеровского института с гордостью показывали новый обезьянник, новые превосходные лаборатории, террариумы, где содержатся змеи — зеленая мамба, черная, как антрацит, кобра, «плюющиеся» змеи, яд которых, попадая в глаза, ослепляет человека. Как мне рассказали, из змеиного яда здесь приготовляется сыворотка, продажа которой за рубежом не только позволяет окупить все институтские расходы, но и приносит казне государства немалый доход.
Вновь побывал я и в Институте тропических культур, находящемся в окрестностях города. Известный по всему континенту, этот институт специализируется на селекции цитрусовых. В его вестибюле была устроена выставка, на которой были представлены результаты институтских работ — громадные грейпфруты, несколько сортов апельсинов и мандаринов, померанцы и великое множество других фруктов. Сотрудники, как мне рассказали, не только выводят новые сорта, но и немало делают для их распространения по стране. Хотя цитрусовые давно известны гвинейскому крестьянству, часто их посадки находятся в одичавшем состоянии, а потому вклад института в улучшение этой культуры представляется особенно важным.
Помимо научных задач институт решал и крупные чисто производственные проблемы. В его распоряжении были большие банановые и ананасовые плантации. Их продукция в значительной части шла на экспорт и покрывала институтские расходы. А кроме того, накопленный здесь опыт активно популяризировался среди окрестного крестьянства, которое уже давно занимается культурой бананов, а в последнее время расширяло и посадки ананасов.
Неподалеку от института был построен завод фруктовых и минеральных вод. Это небольшое, но современное, весьма механизированное предприятие, продукция которого уже приобрела в стране известность. Работали здесь только женщины.
На первый взгляд в этом нет ничего удивительного. Но когда знаешь, как в большинстве африканских стран трудно с работой, в результате чего лишь кормилец семьи — мужчина обычно принимается на постоянно оплачиваемое место, этот факт представляется в новом свете. Женщина, бывшая в колониальные годы, по выражению президента республики Ахмеда Секу Туре, «рабыней раба», то есть рабыней порабощенного колониализмом мужчины, становилась полноправным членом гвинейского общества.
Все это были симптомы глубоких перемен. Заметно возросло внимание к экономическим проблемам. Преданность молодого поколения специалистов народу и его идеалам давала уверенность в том, что при развитии сотрудничества с социалистическими странами, и прежде всего с Советским Союзом, существующие трудности со временем будут преодолены.
Центральный вопрос
Какие вопросы стояли в центре идущей в Африке идеологической борьбы?
Главной была проблема развития. Суть ее состояла в том, что после своего освобождения африканские народы оказались перед своеобразной исторической альтернативой — движение к социализму либо капиталистическое развитие. В самой местной действительности были заложены объективные предпосылки и первого и второго пути.
Прогрессивные умы континента учитывали объективные предпосылки первого пути: относительную многочисленность наемной рабочей силы и ее высокую концентрацию при слабости национальной буржуазии, существование в экономике государственного сектора, отсутствие в деревне развитой частной земельной собственности. Кроме того, им было очевидно, что, отбрасывая колониализм, народные массы отвергали и неотделимую от него капиталистическую эксплуатацию. Сила сторонников социализма питалась и чувством социальной справедливости народа. Оно всегда было очень сильным в Африке.
Конечно, громадными были и трудности.
Одно из последствий экономической отсталости — неоформленность классовых противоречий, обычно определяющих становление классового сознания в народе. Кроме того, различные пережитки архаичного мировоззрения благоприятствовали влиянию консервативных, реакционных элементов в обществе. Многие причины, среди которых едва ли не главной было отсутствие языкового единства, мешали наладить культурную работу в обществе. Положение чрезвычайно усложнялось активным сопротивлением как со стороны консервативных сил — вождей, старейшин, жречества, так и со стороны реакционных кругов нарождающейся буржуазии, за спиной которой обычно вырисовывался силуэт империализма. Наконец, громадными были собственно экономические трудности проведения политики социального прогресса.
Впрочем, в сложнейшем положении находились и противники демократических перспектив.
И в городе и в деревне развитие капиталистических отношений происходило уродливо, сопровождалось крайне болезненными явлениями — колоссальной безработицей, моральным растлением больших групп населения, распадом установившихся этических норм. Местная буржуазия не могла поднять на свои плечи и груз самостоятельного экономического развития, а поэтому важнейшие экономические проекты осуществлялись либо государством, либо иностранным капиталом. В африканских странах местный капитализм с самого начала не имел ореола «движущей силы истории», которым он сумел себя окружить в Европе.
Мне представлялось, что главная проблема заключалась во все более обнажавшемся разрыве между темпами распада старого и темпами становления нового общества, в результате чего на арену политической борьбы наряду с пролетариатом и поднимающимися группами крестьянства выходили сотни тысяч бросивших землю и оседавших в городских трущобах людей.
Пресловутая устойчивость пробуржуазных режимов на континенте была долгое время обусловлена застойной неподвижностью африканской деревни, но коль скоро в крестьянстве началось движение, обострилась внутренняя борьба, то почва, на которой они зиждились, стала зыбкой.
В Гарву, небольшой город на севере Камеруна, я прилетел уже глубокой ночью. Сам город не был различим в темноте, но из-за низких стен в машину временами доносились звуки дудок, барабанов, монотонное пение. Изредка на обочине появлялся в желтом свете фар силуэт всадника или мелькала тень пешехода в конусообразной пастушеской шапке.
Только утром удалось мне увидеть Гарву. На горизонте дыбились бурые с плоскими, словно обрубленными, вершинами горы. По пыльному шоссе я выехал к переправе через Бенуэ. Эта полноводная, могучая у своего слияния с Нигером река у города казалась мелкой «провинциальной» речушкой. Впрочем, был конец сухого сезона, когда многие реки на севере Камеруна пересыхают полностью и крестьяне, чтобы добраться до воды, выкапывают в их песчаных руслах глубокие ямы. Некоторые деревья в эту пору сбрасывают листву и стоят уродливо скрючившиеся в своей наготе.
В ослепительных лучах солнца Гарва казалась сделанной из громадных кусков сахара. Многочисленные в городе новые здания — мэрия, Дом партии, личная резиденция президента страны, родившегося здесь в семье ламидо (верховного вождя округа), здание школы — соперничали белизной друг с другом. Тщательно выбелены были и жилые дома с плоскими крышами, без выходящих на улицу окон, окруженные высокими дувалами. Лишь поблизости от глинобитного дворца ламидо есть довольно большой квартал, застроенный хижинами под крутыми конусообразными крышами из соломы. В узких проулках между ними не проехать машине, и там мирно играли полуголые ребятишки да бродили в поисках корма не пуганные автомобилями куры.
Поблизости от городского стадиона расположилась экономическая выставка-ярмарка. Ее полновластными хозяевами стали торговцы изделиями местных ремесленников. Грудами лежали деревянные маски резчиков народа бамилеке, пылились бронзовые мечи и литые фигурки всадников, изготовленные литейщиками плато Адамава, пирамидами стояли глиняные горшки и кувшины из местечка Гидер. Ремесленники бамун прислали в Гарву деревянные сиденья и тыквенные бутыли, целиком обтянутые образующими яркий и очень простой узор нитями бисера. Здесь же продавались плетенные из волокна пальмы круглые крышки, которыми женщины прикрывают свои калебасы — громадные сосуды из разрезанной горизонтально тыквы — с мукой, зерном либо крупами.
В двух шагах от выставки — рынок. Строительство рыночного здания еще не было закончено, но торговля шла бойко, и народу в торговых рядах было много Было интересно сравнить, что из вещей, оказавшихся на ярмарке, сохранилось в местном быту, а не предназначалось только на потребу туристам. Многое, очень многое… Рядом с изготовленными в Англии либо Чехословакии тесаками продавались выкованные местными кузнецами длинные ножи и кинжалы. С эмалированными тазами и мисками соперничали калебасы и глиняные горшки. Рядом с пакетами соли лежали серые куски ее каменного собрата, доставленные из Сахары.