«Ага! Оказывается, все их «потокоопределители» выявляют только известные им схемы? Так что же это я скромничал! Надо было спокойно пользоваться авторскими методиками. Ух, теперь развернусь!»
Глядя на мою довольную физиономию, переводчик насторожился:
– Мне кажется, что ты что-то задумал…
Я оставил это без ответа. Не хочу врать. Просто улыбнулся и двусмысленно пожал плечами.
– Ладно, пошли, хозяин хочет тебя отблагодарить, – сказал он и сунул руку в карман. – А пока держи. Вот. Это то, о чем мы говорили.
Он высыпал мне на ладонь горсть монет. Я машинально пересчитал. Десять золотых – неплохой заработок.
– Я уже вычел всё, что мне полагается, и вызов лекаря тоже за твой счёт, – он подмигнул. – Ты уже достаточно богат, чтобы самостоятельно оплачивать своё лечение.
– Я уже достаточно подготовлен, чтобы самостоятельно излечивать себя, – пробурчал я, пряча монеты в карман. – И это не будет стоить мне ни копейки.
Традиционное посещение ресторана после удачного боя отличалось только выбором места, куда пойти. Сегодня мы отправились на окраину города по узкой, мощенной камнем улочке утопающей в полумраке. Мы шли вдоль национальных жилищ с причудливо изогнутыми крышами. На фасадах некоторых из них были резные деревянные галереи с необычно яркими вывесками лавочек и чайных домиков.
Сквозь резные ворота, обильно украшенными необычными изображениями мифических животных, мы прошли на главную площадь города и остановились у необычного здания, сочетающего строгую монументальность, с классической башенкой на традиционной выгнутой крыше.
– Странное строение, – удивился я, рассматривая это смешение архитектурных стилей.
– Местная администрация, – ответил переводчик и сквозь его показную невозмутимость проскользнули эмоции брезгливости.
Он не стал задерживаться на площади, схватил меня за руку, и по какой-то боковой улочке, огибавшей справа здание администрации, потащил к рынку. Я уже немного освоился в городе, но меня по-прежнему удивляло обилие рынков и, практически, отсутствие покупателей. Возможно, мы выходили в такое время, когда местное население было занято чем-то другим, но упорство, с каким местные торговцы пытались продать свой товар впечатляло. Они не бросались на каждого потенциального покупателя, как это делалось у нас на восточных рынках, не расхваливали свой товар. Скорее, вели себя несколько пассивно, молча сидели в полудреме где-то поблизости, при этом тщательно следя за товаром. Такая пассивная реклама давала возможность спокойно рассмотреть весь ассортимент предлагаемых товаров. А посмотреть было на что! Это, казалось бы, хаотическое нагромождение ярких красок на самом деле было тщательно продумано.
Большие плетеные корзины ярко-оранжевых шаров апельсинов соседствовали с изящными лотками золотистых личи, пучками пряных трав и многочисленными ящиками с овощами. Под теневыми навесами, обложенные большими кусками тающего льда, лежали целые свиные и бараньи туши, множество битой птицы и свежей рыбы. Грубые глиняные кувшины с вином, кринки с маслом соседствовали с изящными заморскими фарфоровыми амфорами с благовониями и аккуратными коробочками с засахаренными фруктами и сушеными насекомыми. Всё это можно было внимательно рассмотреть, но, стоило только прикоснуться к чему-то руками, как тут же продавец пробуждался от спячки и озвучивал цену за товар. Теперь можно было только торговаться, снизив цену, но уйти без покупки не удастся.
Мы быстро прошли сквозь рынок, стараясь не прикасаться ни к чему, и снова оказались на широкой улице с традиционными зданиями.
– Обрати внимание на это, – сказал переводчик, кивая в сторону постройки, богато украшенной элементами из красного дерева, шелковыми панелями и множеством восточных безделушек.
– Это что, музей? – спросил я.
– В некотором смысле да, – хмыкнул переводчик и ещё раз показал рукой в ту сторону.
Я увидел, что неподалеку от входа стоит наш хозяин и нетерпеливо озирается по сторонам.
– Ты не поверишь, но он ждёт нас, – ухмыльнулся переводчик.
– Не может быть! Хозяин? Ждёт нас на улице?
У меня был такой изумленный взгляд, что переводчик невольно рассмеялся, низко склонив голову, чтобы хозяин не заметил этого безудержного веселья.
Мы быстро подошли к нему и почтительно поприветствовали, хотя расстались не более часа тому назад. После этой церемонии хозяин благосклонно кивнул и повернулся к двери, которую тут же широко распахнул стражник, склонивший голову в знак почтения. Внутри было прохладно, лёгкий полумрак окутывал какой-то таинственностью, а множество дверей по обе стороны широкого коридора напомнило мне университетский пансион, где я жил до похищения. Как же давно это было!
– Странное место, – тихо сказал я, когда мы остановились перед одной из дверей.
Переводчик дернул меня за руку, призывая молчать. В этот момент дверь распахнулась и склонившийся в глубоком полупоклоне мужчина в национальной одежде пригласил нас войти. Я очень удивился, увидев в центре комнаты прекрасно сервированный стол.
– Какой странный музей, – удивился я.
– С чего бы это был музей? – ухмыльнулся хозяин. – Это лучший в городе ресторан. Не каждый может удостоиться чести побывать здесь.
– Ресторан для господ с большими кошельками? – улыбнулся я, стараясь быть вежливым.
– Нет, – гордо ответил хозяин. – Толщина кошелька здесь не имеет значения. Чтобы попасть сюда, надо быть выдающейся личностью и зарекомендовать себя.
– И кто это из нас «выдающаяся личность»? – спросил я с ухмылкой, и едва не пожалел о сказанном.
– Ты думай, что говоришь, раб! – взревел хозяин, но очень быстро справился с гневом. – Хотя, ты в чем-то прав. Стоит подумать над этим.
Он подпихнул меня к столу, но сел первым и только после этого дал знак, чтобы мы устраивались рядом. Разнообразие морепродуктов подсказывало, что это скорее некий прообраз японского ресторана, хотя, сервировка была вполне европейская. Я порадовался наличию столовых приборов, потому что не хотелось прикасаться к еде немытыми руками. Я вообще заметил, что с гигиеной здесь как-то не дружат, хотя мне никогда не возбранялось посещать душ и баню.
Вскоре к нам присоединился инструктор, и мы принялись с большим аппетитом уничтожать многочисленные представленные здесь блюда. Я чувствовал себя гурманом, медленно вкушая разнообразные яства, чтобы выбрать лучшее. Большой шелковистый угорь, выложенный на большом блюде, по идее должен стать главным блюдом, на мой вкус показался слишком жирным, а вот хрустящие лепешки и утка по-пекински оказались вне всякой конкуренции. Потихоньку придвинул к себе поднос и незаметно почти всё съел «в одно лицо».
Официант вовремя убирал со стола пустые тарелки, заменяя их на другие. Вскоре принесли фаршированные креветки и маринованные морские деликатесы, а в центре стола оказалась супница, из которой исходил потрясающий пряный аромат. А после того, как на столе оказались различные десерты, я облокотился на спинку стула и блаженно застонал.
– Что, Михаил, наелся? – усмехнулся инструктор.
– Надеюсь, тренировки сегодня не будет? – спросил я, поглаживая полный живот и засовывая в рот очередную сдобную печеньку с апельсиновым цукатом внутри.
Домой возвращались пешком, по тому же маршруту, и рынок на этот раз был многолюдным. Бойко шла торговля, и покупатели уносили товар целыми корзинами. Многочисленные доставщики предлагали свои услуги, и ловко сновали между рядами.
Вернувшись в свой номер гостиницы, я быстро принял душ и с наслаждением растянулся на кровати. Очень хотелось спать, но я, воспользовавшись случаем активировал свою схему потока и залечил полученные в бою гематомы. Да, я не испытывал боли, но организм отреагировал на внешние повреждения многочисленными подкожными кровоизлияниями. Засыпая я улыбнулся. Как хорошо, что здесь такая несовершенная система распознавания. Так что, имея доступ к тайным каналам связи, я могу пользоваться потоком. Вот сне я увидел отца. Он мне сказал, что я на правильном пути.
Глава 18. И что дальше?
Всё хорошо, что кончается хоть как-то.
Макс Фрай
Утренний стук в дверь стал для меня чем-то вроде будильника. Первая мысль: когда вернусь в мой мир, поставлю такой рингтон на телефон. Есть в этом утреннем стуке что-то обнадеживающее и вечное. Как-будто ты просыпаешься не просто потому, что наступило утро, или пора идти на работу, а потому, что ты кому-то нужен. Причем, судя по нарастающей частоте и громкости стука тому, кто сейчас за дверью я очень нужен.
– И кто там? – спрашиваю я сонным голосом, потягиваясь и зевая до хруста в челюсти.
– Михаил, поднимайся, пора на тренировку.
Ну конечно, кто же это ещё может быть кроме верного друга и наставника - переводчика. Я медленно встаю с кровати, потягиваясь всеми мышцами подхожу к двери и распахиваю её настежь.
– Проходи, друг, – говорю я сквозь непреходящую зевоту. – Тебе здесь всегда рады!
Узкие глаза переводчика стали практически круглыми. Он, озираясь по сторонам и как-то странно принюхиваясь, осторожно перешагнул порог комнаты.
– Ты в порядке? – спросил он, разглядывая остатки жидкости в стоящем на комоде стакане.
– Это сок, – сказал я, но он не поверил и понюхал содержимое.
– Действительно, сок, – озадаченно подтвердил он. – А с чего ты такой загадочный?
– Да так, – я театрально взмахнул рукой. – Просто задумался о прошлом будущем.
Оставив переводчика обдумывать мои слова, я направился в ванную. Через несколько минут я снова показался в комнате, но переводчик уже стоял за дверью, нетерпеливо перетаптываясь с ноги на ногу. Наскоро одевшись я пошел за ним в зал.
– То, чему я научу тебя сегодня, называется "боевой медитацией", – начал инструктор, молча кивнув в ответ на моё традиционное приветствие. – Это древняя практика. Она позволяет воину обрести абсолютное осознание во время боя и действовать интуитивно, не отвлекаясь на лишние мысли. То, что мы изучали перед этим было подобие этой техники, но эта техника намного лучше.