бстановки.
Единственная кровать стояла у дальней стены, а на ней черное покрывало лежало поверх выпуклости, которая, видимо, была телом жертвы. На столике у кровати стоял фарфоровый кувшин и тазик и лежали полотенца. На полу были разбросаны детали одежды: зеленое пальто с кроличьим воротником, темно-синий джемпер, белая блузка с воланами, сорочка и синяя шляпка без полей с веселым красным пером.
Агата отметила про себя, что при такой обшарпанной квартире одежда у погибшей на удивление хорошая. Конечно, это был рабочий костюм женщины. Конечно, манит паук, а не паутина – но что за жуткая муха сюда залетела?
Передвигаясь по комнате, можно было рассмотреть остальные части скудно обставленной квартиры. Слева был устроен кухонный угол с обеденным столом и рабочей поверхностью, под которой находились открытые полки с немногочисленными кастрюльками и сковородками, на рабочей поверхности стояла плитка и несколько тарелок и чашек, а вот подвесных шкафов не было, как не было и мойки. Справа был гостиный угол с двумя стульями, стоящими перед небольшим камином. На деревянном полу лежали два вытертых коврика – один в кухонном уголке, и один под кроватью.
Дешевая квартира поражала не столько тем, что там было, сколько тем, чего не было: ни секретера, ни платяного шкафа, ни мойки, ни холодильника. «Где же она держала одежду?» – задумалась Агата, уже потом заметив под кроватью чемоданы.
Гриноу говорил сэру Бернарду:
– Боюсь, что оставил покрывало на месте, доктор. Я ни в коем случае не хотел, чтобы дочь погибшей увидела мать.
– Кто опознал убитую?
От двери подала голос мисс Уик:
– Я, лапуля. Он лица не тронул, хоть на том спасибо.
– В остальном, – продолжил инспектор, – констебль постарался ничего не касаться. Улик вы найдете массу. Этот демон использовал на бедняжке все, что под его чертову руку попалось… Прошу прощения за резкость, дамы.
– Ничего, – заявила мисс Уик от своей двери.
Агата обратилась к инспектору:
– Есть ли сомнения в том, что это тот же убийца?
Однако ответил ей сэр Бернард:
– Сомнения есть всегда. Мы не делаем никаких предположений, пока не рассмотрим все факты… Для меня все готово, инспектор?
– Фотографы еще не приезжали, доктор. Я бы пока ничего не убирал.
– Понятно.
И сэр Бернард вошел в мрачную квартиру. Осторожно перешагивая через многочисленные предметы и не трогая небрежно брошенную одежду, он опустился на колени, открыл саквояж и достал перчатки. Встав, он натянул их, словно готовящийся к операции хирург, и начал осторожно снимать покрывало с трупа, когда Гриноу встал перед Агатой, закрыв дверь квартиры.
Агата посмотрела на него с нескрываемым раздражением, однако Гриноу прищурился и едва заметным кивком дал понять, что действие это касалось мисс Уик, а не ее.
Тихо, почти шепотом, инспектор сказал:
– Я разрешу вам войти, Агата, когда сэр Бернард закончит осмотр жертвы и улик.
– Спасибо, Тед.
– Но я прошу вас хорошенько подумать, нужно ли вам устраивать себе подобное испытание.
– У нас этот разговор уже был, Тед.
– Я помню. Я, полагаю, ясно выразил свое уважение к вам. – Тут он кивком указал на закрытую дверь. – Вот только это – дело рук сексуального маньяка и убийцы. Мне за кошмарные сны платят. Вам незачем добровольно идти на это.
Искренне тронутая заботой, Агата прикоснулась к его рукаву кончиками пальцев.
– Спасибо, Тед. Но я девочка взрослая.
Их тихие переговоры прервал раздавшийся рядом громкий голос:
– Извините, но я по вечерам работаю. Если я вам не нужна, инспектор, я бы не отказалась пойти заняться делами.
Похоже, печаль мисс Уик развеялась в достаточной мере, чтобы она стала досадовать на неудобства.
– У меня остались кое-какие вопросы, – отозвался инспектор, повернувшись к ней.
Инспектор спрашивал и вместе с Агатой вел записи.
– Дочка не знала, как ее мама зарабатывает, – сказала мисс Уик. – И, по-моему, Перл занялась этим недавно… ну, к концу своей жизни, так?
– Не уверен, что понял, – признался следователь.
– Ну, она была женщина респектабельная, держала пансион у моря. Но армия пришла, и ее выставили – заняли дом под казарму и прочее.
Агата испытывала подобное: ее точно так же «выставили».
– Она хорошо выглядела для своих лет, – добавила мисс Уик.
– Сколько ей было?
– Как-то вечером, в подпитии, призналась, что ей сорок два. Это что-то говорит о ней, понимаете: в ее возрасте она еще интересовала мужчин.
В свои пятьдесят с лишним Агата решила не обижаться. Молодые женщины этой профессии вели нелегкую жизнь и рано умирали. Возраст, похоже, понятие относительное.
– Вы назвали ее «Перл».
– Да. Дочка зовет ее Маргарет, но на панели она «Перл». Называет себя Перл Кэмпбелл – вернее, называла. Вот это имя вы и найдете в своих документах.
– Ее арестовывали?
– На прошлой неделе ваши парни приезжали: она скандалила с каким-то солдатом. Очень шумно было.
Инспектор переглянулся с Агатой и спросил мисс Уик:
– А кто позвонил с жалобой?
– Ну… – Мисс Уик смутилась. – Я не призналась, когда она меня обвинила… Сказала, что, наверное, позвонили из квартиры, что у нее за стеной… Но на самом деле это была я.
– Это… не вполне соответствует вашим профессиональным правилам, разве нет?
– Я бы никогда не выдала девушку, зарабатывающую честно… Или, может, нечестно, если по-вашему. Но у меня самой тогда был гость, и у нее стало так шумно, что мой клиент занервничал и сбежал.
– Ясно.
– И потом, он ведь мог ей навредить, раз уж там стояла такая ругань. Так что на самом деле я оказала ей услугу, что нажаловалась – разве нет, шеф?
– Полиция приехала?
– Да… Я же сказала: у вас это будет записано. Спросите бобби с нашего участка: он ведь тут внизу!
– Обязательно спрошу.
– Они и солдатика того записали. Красивый парнишка.
– Военно-воздушные силы Британии? – спросил инспектор.
Агата предположила, что проблема могла возникнуть из-за курсанта Камминза.
– Нет. Канадец. Славные ребята эти канадцы, но тратят деньги не так щедро, как янки.
– А этой ночью шум был? Или этим утром?
– Нет. И я вчера вечером вообще Перл не видела. Понятия не имею, кого она принимала… Это Потрошитель, да?
– Вы оказали подруге услугу. Позвольте мне оказать услугу вам.
– Какую это?
– Я не стану вас арестовывать за то, что вы оказываете мужчинам услуги, если вы пообещаете сегодня не выходить.
Она нахмурилась.
– Не сажайте меня, шеф. У меня сегодня всего один клиент, и он постоянный. Ничего плохого.
– Мисс Уик, вы живете и работаете в центре охотничьих угодий этого чудовища. Сидите дома, пока мы его не поймаем.
– Это совет или угроза?
– Совет, угроза ожидает на улице… Вы ведь опознали тело, так?
– Да.
– Больше ничего не надо добавлять?
– Да, шеф.
– Спасибо вам, мисс Уик. А теперь идите к себе. Будьте умницей.
И она ушла.
– Она вас послушает? – поинтересовалась Агата.
– Нет. Но она ограничится своими постоянными клиентами.
– А убийца может быть постоянным клиентом.
Инспектор невесело усмехнулся:
– Совершенно верно. Одна вполне вероятная версия в отношении первого Джека состояла в том, что он постоянно ходил к проституткам, а подхватив от одной из них болезнь, выместил свою ярость на многих.
– Вы наведете справки об этом канадце, верно?
– Конечно. – Он глубоко вздохнул. – Расследование похоже на сборку картинки-загадки: достаточно просто сложить куски в правильном порядке… но сначала их нужно еще найти.
Она восхищенно качнула головой:
– То, чем вы занимаетесь, Тед, требует невероятного терпения.
– Это точно. Настоящая полицейская процедура – кропотливая работа, опросы, проверки, отсев. До этого вечера наш Потрошитель оставлял нам не слишком много подсказок.
– Но сейчас это изменилось?
– Возможно. Сэр Бернард нам скажет. Нельзя не заметить, что безумие этого зверя, его… жажда крови, прошу прощения за мелодраматичность…
Она мягко улыбнулась:
– Мелодрама – это моя работа, Тед.
Он ответил на ее улыбку, хотя и устало:
– Ну… он злобствует все сильнее.
– Как делал и первый Потрошитель. Возможно, наш убийца – подражатель.
– По-моему, это весьма вероятно. Однако это уродование трупов демонстрирует потерю контроля, а не какой-то четкий план. Вы увидите там целый арсенал импровизированного оружия – и на каждом могут обнаружиться отпечатки пальцев или другие улики.
Когда, наконец, сэр Бернард позволил Агате войти, то остался в дверях, наблюдая. Поскольку фотографы еще не прибыли, он не забрал улики, а просто произвел наблюдения.
Маргарет Лоу лежала закоченевшая и нагая на дешевом диване, застеленном простыней, обильно запятнанной темной кровью. Невзирая на ситуацию, не приходилось сомневаться, что она была привлекательной женщиной с отличной фигурой – именно такой красавицей станет однажды ее подросшая дочь.
Агата могла лишь надеяться, что к дочери судьба будет благосклоннее.
Глаза жертвы были открыты и покраснели из-за лопнувших сосудов, рот открылся в безмолвном крике. Вокруг шеи был туго затянут многократно штопанный нейлоновый чулок.
«Тридцать секунд смерти, – подумала Агата. – Она кричала, умирая… То есть пыталась».
Увечья, как и обещали: гораздо хлеще по сравнению с предыдущим убийством: порезы живота и груди, а уж нижнюю часть тела и протыкали, и резали – снова и снова. И жуткий финальный жест: свеча была использована самым непристойным образом.
Агата отвернулась, содрогаясь. А опустив взгляд, увидела на ковре «арсенал»: хлебный нож, кухонный нож, бритва, кочерга… все в крови.
– Извините, Агата, – сказал сэр Бернард. – Я подумал…
– Меня не тошнит… просто тошно на душе.
– Понимаю. Вам помогает медицинская подготовка.
– Мир теперь такой, Бернард? В таком мире мы сейчас живем?