Дежурные оказались правы: в коридоре было пусто. Незаметно было субботних вечеринок или карточных игр, за дверями не орало радио. Военнослужащие явно десантировались на Пикадилли.
Она надеялась, что ей не придется возвращаться в вестибюль и просить, чтобы кто-то из дежурных отпер ей дверь, и ее надежды сбылись: когда на стук никто не ответил, она взялась за ручку и обнаружила дверь незапертой. Что и неудивительно: все-таки это была казарма, хоть и высокого уровня.
Скучно-современная квартира представляла собой гостиную, за которой располагались кухня и две маленькие спальни. Дверь одной открывалась на кухню, вторая выходила в гостиную, при которой оказалась и ванная. В гостиной почти вплотную стояли четыре койки, а в тесных спальнях было по одной. Обитатели гостиной явно были вынуждены держать свои вещи в казенных сундучках, а вот в крошечных спальнях (скорее даже чуланах) обнаружились конторки: видимо, раньше здесь сдавали меблированные квартиры.
Спальня при кухне, откуда легко было попасть на пожарную лестницу, принадлежала Камминзу (по крайней мере, так решила Агата). В основании для такого вывода опять-таки заключалась ирония: на конторке лежали две стопки дешевых изданий ее романов.
По крайней мере, хоть это оказалось правдой: Гордон действительно был ее поклонником.
Ей даже не пришлось открывать ящики конторки, чтобы найти то, что она искала: около одной из книжных стопок, рядом с множеством корешков с ее именем, лежали явные сувениры убийств: дешевый гребешок с выломанными зубцами, авторучка, женские часики.
Хотя для подтверждения этого понадобятся измерения и методы судебной экспертизы, глаза Агаты говорили ей, что эти предметы соответствуют пятнам, обнаруженным ею в пыли на месте убийства в квартире Жуаннэ.
Наклоняясь ближе и щурясь, она подумала, что в часах есть нечто странное: на их задней стороне что-то было…
Она подняла дешевые часы, перевернула их и увидела странно обрезанный кусок пластыря, наклеенного там для удобства владелицы. Форма обрезка соответствовала кусочку, которого не хватало в рулоне пластыря, найденном Гриноу в ящике запыленного туалетного столика квартиры Жуаннэ.
И, наконец, недорогой посеребренный портсигар с инициалами «Н.У.», по-видимому, указывал на призрак актрисы Ниты Уорд. Этот убийца оказался хомяком – не самое лучшее свойство при его интересах.
– Какой приятный сюрприз…
Вздрогнув, она повернулась и увидела хозяина – или, вернее, владельца – этих дьявольских сувениров: юношески красивого курсанта Гордона Камминза. Он стоял с пилоткой в руке, с перекошенной улыбкой, а зеленовато-голубые глаза смотрели на нее, не мигая.
И внезапно она, наконец, узнала его: Стрелок!
Улыбающийся голубоглазый Стрелок ее детских кошмаров, который возвратился, чтобы преследовать… и, возможно, предостерегать… ее в эти последние ночи.
До чего же он похож на Арчи!
– Ох, простите меня, пожалуйста, – сказала Агата, поворачиваясь спиной к конторке и широко улыбаясь хозяину комнаты. – Я ехала домой из больницы, мне совершенно не спалось, и я подумала: не заехать ли и не оставить вам здесь вот это в качестве сюрприза…
Она показала экземпляр «Зла под солнцем», после чего положила на конторку у себя за спиной.
– Боюсь, что я еще ее не подписала, но мне хотелось поблагодарить вас по-настоящему. Я думала, что вы проведете ночь с миссис Камминз.
Курсант закрыл дверь. Он остался рядом с дверью, но спальня была настолько маленькая и тесная, что они все равно оказались довольно близко друг к другу.
– Я подумала, – добавила она, – что вы вернетесь, найдете книгу у себя и будете… приятно удивлены. Но вы ведь уже сказали, что это приятный сюрприз, да? И я надеюсь, что это правда.
Он ничего не ответил, по-прежнему молча крутя в руках пилотку.
– Ну… наверное, мне надо уходить, – сказала она. – Боюсь, я была неправа… Вторглась вот так в вашу спальню.
– Нет, – отозвался он, наконец, – я рад вас видеть… Вечер закончился рано. Все слишком тревожились из-за вас… из-за взрыва в театре… чтобы продолжать веселиться.
– А!
– Джанет была расстроена и предложила мне вернуться в казарму. Неподходящая ночь, чтобы праздновать, правда?… Вы меня подозреваете?
Прямота, с которой был задан вопрос, подействовала на нее как удар тока, но она постаралась не показать этого, быстро проговорив:
– Нет. Но, боюсь, полиция подозревает.
Он присел на край кровати, стоявшей вдоль стены против конторки. Его немигающие глаза смотрели в никуда.
– Но я не виноват. Надеюсь, вы мне верите.
– Ах, Гордон, конечно! Вы ведь все-таки мой спаситель. Мой рыцарь.
Он встретился с ней взглядом, и его улыбка стала какой-то сморщенной:
– Если его поймают… этого Потрошителя… он ведь не станет таким же знаменитым, как тот, первый, да?
– Боюсь, я не понимаю…
– Ну, тот первый Джек… Его так и не поймали. Он оказался слишком хитрым – так можно подумать. Но против него не действовали сэр Бернард Спилсбери и эти современные следователи, так ведь? Отпечатки пальцев и все такое.
– Да, это так. Тогда все было очень примитивно.
– А если бы новый Джек убил знаменитость, все было бы иначе.
– Боюсь… боюсь, я вас не понимаю, Гордон.
Он пожал плечами. Улыбка была все такой же мальчишеской, обаятельной:
– Ну, вот представьте себе, что Потрошитель убил бы вас, миссис Маллоуэн. Миссис Кристи. Какие были бы заголовки: дьявол, убивший королеву детективов. Это вошло бы в историю.
– Наверное. Если бы вы были виновны. Но я уверена, что вы невиновны.
Его взгляд стал напряженным:
– Уверены?
Она села рядом с ним на кровать и ласково потрепала по руке.
– Конечно. Вы же умный паренек, Гордон. Разве такой стал бы разбрасывать всюду улики? Эти вещи на конторке… не имеющие никакой ценности предметы: расческа без зубцов, авторучка, дешевые часы.
Он задумчиво хмурился:
– Значит, вы это видите? Что меня подставили?
Она улыбнулась и сжала руки, хлопнув в ладоши.
– Вот именно. И я знаю, кто это сделал и как это сделано.
Все еще хмурясь, он кивнул и с жаром попросил:
– Пожалуйста, скажите мне!
– Противогаз ведь нашли, знаете ли – полиция. С номером, который скорее всего укажет на вас, Гордон. Я что-то не вижу противогаза ни здесь, ни при вас.
– Да. Его украли несколько дней назад.
– Так я и знала! – Она заговорщицки подалась вперед. – Эти улики подбросили, Гордон. И чьих это рук дело?
– Чьих?
– Я вам скажу, хоть мне и невероятно грустно. – Она с тяжелым вздохом понурилась. – Мой «друг» и ваш «благодетель»… Стивен Глэнвилл. Кому, как не ему, с его связями в Министерстве военно-воздушных сил, добраться до ваших личных вещей, незаметно войти и подбросить эти улики?
– Но зачем это Глэнвиллу?
– Он известный бабник, наш Стивен. И хотя и отрицал это, но, несомненно, имел интрижку с Нитой Уорд. И он мог… мне безумно неприятно это вам говорить, ведь это сделает вам больно, Гордон… мог положить глаз на вашу прелестную жену.
Глаза у курсанта вспыхнули:
– На Джанет?
– Боюсь, что да. Он ошивался на репетициях, когда заметил ее… Мне кажется, она не давала ему повода для тех идей, что у него явно возникли в отношении нее, так что умоляю вас: не вините и не укоряйте ее. Но если вас устранить…
– …у него будут развязаны руки! – закончил за нее Камминз, гневно сузив глаза.
– Мне достаточно было увидеть вашу славную жену, – продолжила Агата, – чтобы все про вас понять, Гордон. Когда в вашей жизни есть такое милое, желанное существо, вам ни к чему сомнительные прелестницы Вест-Энда.
– Я ее люблю. Джанет чудесная. Я ни за что не стал бы делать ей больно.
Она снова сжала его пальцы:
– Тогда вам надо отстаивать свою невиновность. И я вам помогу, Гордон. Я стану вас защищать. Вместе мы разоблачим эту ужасную подтасовку и восстановим ваше доброе имя.
Он посмотрел на нее почти с любовью:
– Вы чудесная, миссис Маллоуэн. Вы… вы словно персонаж одной из ваших книг.
– Как и вы, Гордон. Как и вы.
Тут дверь распахнулась, и на пороге возник инспектор Гриноу с револьвером в руке. Такое оружие выдавалось только в том случае, когда служащий полиции видел в нем жизненную необходимость – и Гриноу явно ее увидел. При виде Агаты глаза его округлились, но взгляд тут же сделался жестким. Он направил на курсанта оружие, а у него за спиной появились еще два следователя, тоже вооруженные.
– Вставай, Камминз, – приказал инспектор. – Руки на голову… Едешь в кутузку!
Курсант устремил взгляд на Агату:
– Скажите ему, миссис Маллоуэн! Скажите ему, что я не виноват.
– Я поделюсь с инспектором всеми подробностями, – мягко отозвалась она. – Не сомневайтесь. Идите мирно, милый, и это будет говорить в вашу пользу.
Инспектор и следователь втиснулись в комнатку. Один надел курсанту наручники, а инспектор объявил уже по всем правилам:
– Вы арестованы за нанесение тяжких телесных повреждений Грете Хэйвуд… Уведите его.
Двое повели Камминза к выходу, когда он еще раз обратился к Агате:
– Обязательно скажите ему! Обязательно!
– Скажу, – заверила она его с улыбкой. – Непременно.
Когда они остались одни, инспектор спросил:
– Что вы, к дьяволу, тут делаете и что тут вообще происходит, Агата?
Не обратив внимания на первый, она ответила сразу на второй вопрос:
– А, я убедила его, что верю в его невиновность. – Она показала инспектору сувениры убийств на крышке конторки. – Я сказала ему, будто уверена, что его подставил Стивен Глэнвилл, подбросив эти улики – и другие, как противогаз… Полагаю, вас сюда привел номер на маске?
– Да. Вот почему мы арестовали его только за нападение на ту проститутку, Грету Хэйвуд. Но мы достаточно скоро перейдем к обвинениям в убийствах. А почему именно Глэнвилл?
– Бедняга Стивен с его женолюбием… он был убедительным подозреваемым. При его положении в Министерстве военно-воздушных сил вполне можно было подставить паренька.