Спокойствия хватило ненадолго. Первый звоночек раздался в том же Петербурге, когда на концерте во Дворце спорта «Юбилейный» толпа девочек, пытавшихся дотронуться до своих кумиров, загнала прямо на сцену охрану – омоновцев со щитами и дубинками. Музыканты оказались отгорожены от ревущей толпы плотными фигурами в касках. Страшно было и омоновцам, и «агатовцам».
Затем разрушительную мощь нежной девичьей любви испытал на себе офис «Rise Music» на Таганке. Его адрес значился на обложках компакт-дисков, и скоро все стены жёлтого особнячка оказались исписаны граффити: «Агата – лучшие!», «Глеб! Мы тебя любим!», «Не жгите мосты, не рубите канаты, наше время пришло, мы – фанаты "Агаты"!» Внутрь девчонок, конечно, не пускали, но их стайки с утра до вечера крутились у входа, радостным визгом оповещая округу о визите кого-нибудь из кумиров.
Вадим Самойлов
Фото Дмитрия Константинова
Столичные фанатки образовали собственное сообщество. Сначала девчонки, объявившие «Агату» своими кумирами, самоназвались ФБР – «Фанаты быстрого реагирования», но вскоре Глеб, рассказывая в одном из эфиров о своих столичных поклонницах, назвал их шайку «Московской группой поддержки». После такого признания свыше фанатки радостно переименовались и стали зваться попросту МГП. Об этой структуре ходили страшные слухи: якобы МГПшницы «приватизировали» музыкантов «Агаты Кристи» и смертным боем бьют поклонниц из других городов. Специальный отряд фанаток постарше (15–17 лет) взял на себя роль самозваных секьюрити, отбивая музыкантов от поклонниц помладше. Вся эта девичья агрессия вызывала у «агатовцев» некоторый трепет. «Про поклонниц мы ничего плохого не скажем, себе дороже, – говорил Вадик. – Мы не то чтобы боимся их, нас устраивает общение с ними во время концерта: им нравится, как мы играем, а нам – как они на это реагируют. Всё остальное, что до концерта и после него, нас довольно сильно нервирует. Но без этого не обойтись». Глеб был более категоричен: «Когда поклонницы на концерте в зале кричат – это классно. Всё остальное время – это кошмар. Они сбиваются в толпу и перестают быть личностями, превращаются в стадо. А нам это не нравится». Машину Андрея постоянно расписывали признаниями в любви: «Спасибо, что колеса не прокалывают». Спокойнее всех относился к фанаткам Саша: «Когда в 1994 году началось наше восхождение, мы представляли, что способны вызвать нечто подобное. Как говорится, фанатов не выбирают, но жаль, что они не понимают, как нам тяжело, как мы устаём после концерта, что не стоит осуществлять штурм наших машин и нас самих».
Александр Козлов
Фото Александра Кузнецова
Доставалось от МГП и другим артистам. Сергей Галанин отделался легко. Он приехал на студию, где в это время работала «Агата Кристи». Девочки, кучковавшиеся рядом, взяли автографы у Сергея и грозно спросили: «А ты "Агату"-то любишь? Ты смотри, нашу "Агату" люби, а то мы тебе все колёса в машине порежем». Филиппу Киркорову повезло меньше. У офиса «Rise Music» он наткнулся на старшую группу фанатского объединения. Нетрезвые девушки наговорили Киркорову такого, что он в ужасе побежал жаловаться «агатовцам». Те попросили своих фанаток Филиппа Бедросовича не обижать и не делиться с ним сокровенными мыслями о нём самом и его творчестве. Тогда девчонки при встречах с Киркоровым стали кричать: «Вот "Агата Кристи" – хорошая группа, не то что некоторые певцы».
Вычислить подмосковное место жительства «Агаты» было сложно, но вскоре пал и этот бастион. Первые лазутчицы МГП появились в окрестностях пансионата летом 1995 года. Фанатки откуда-то прекрасно знали расписание гастролей «Агаты», и их количество на территории «Горок» резко увеличивалось во время редких дней отдыха музыкантов. Самые стойкие из девчонок поселились прямо в пансионате. Правда не в номерах, а в угрожающе гудевшей трансформаторной будке, куда они натащили старых матрасов. То ли любовь к «Агате» была сильнее страха перед электричеством, то ли во время уроков физики девочки слушали не учителя, а любимые песни, но до самых холодов в гуле трансформаторов угадывалась мелодия «Сказочной тайги».
На активность фанатского телефонного терроризма погода не влияла. Номер телефона в баре пансионата передавался девочками как величайшая драгоценность, а иногда даже продавался за большие деньги. «Все телефоны в пансионате оборваны, несколько раз меняли номера – бесполезно, – жаловался Глеб. – Это какая-то странная любовь. Они звонят в полтретьего ночи, говорят: "Добрый день" – и начинают хохотать. Таких звонков поступает очень много, нервируют они не только нас, но и людей, которые проживают рядом». Позже выяснилось, что у самых авторитетных фанаток была норма – не менее шестидесяти звонков в пансионат в сутки. Когда музыкантов перестали звать к телефону, начались хитрости. Папа одной девочки позвонил в пансионат и строго потребовал позвать кого-нибудь из Самойловых. Услышав голос Глеба, он передал трубку дочке, которая принялась изливать всё, что хотела излить.
На гастролях было ничуть не спокойнее. Во-первых, почётный эскорт сопровождал «Агату» до самых до окраин необъятной Родины. «Весь наш тур группа московских фанаток ездила за нами, – рассказывал Глеб в 1995 году. – Где они ели и спали, мы не знаем. Где они брали деньги – мы тоже не знаем». Во-вторых, провинциальные поклонницы быстро научились фанатскому искусству у столичных коллег. «Их поведение на концертах преследует одну цель – разозлить нас, вызвать раздражение, – делились наболевшим музыканты. – Они кричат матом, корчат рожи, пальцами тычут. Всё это очень похоже на то, как в школе мальчишки дёргают девчонок за косички. Привлечь к себе внимание легче через негативное отношение».
Из города в город, опережая музыкантов, передавались инструкции о том, как их надо приветствовать. Хорошим тоном считалось раскачать гастрольный автобус до полного укачивания его пассажиров. Ещё выше котировалось умение запулить булыжник в окно «Мерседеса». «Это выражение народной любви – разбить стёкла в автобусе», – говорил Котов.
Весь этот вандализм имел ярко выраженный сексуальный подтекст. Камень в стекло – это же способ заигрывания, первый шаг к физическому обладанию кумиром. Правда, сами кумиры не очень-то велись на подобные ухаживания. Беседуя с журналисткой «Комсомольской правды – Воронеж» Юлией Макаровой, братья Самойловы посвятили любовным ритуалам значительную часть интервью:
«– Ваше жилище, наверное, стережёт охрана?
Глеб: От воров, бандитов – охранники. А от бешеных поклонниц – жёны. Это намного надёжнее, потому что их нельзя подкупить.
– Что, девушки сильно достают?
Глеб: Каждая – в меру своей воспитанности. Или невоспитанности. Иногда просто берут штурмом… Не хочу, чтобы Вадик обиделся, но всё же к нему девушки испытывают более… платонические чувства, чем ко мне.
Вадим: Ну и хорошо. Мне за другое деньги платят…
– А сильные искушения были?
Глеб: Пока нет. Все искушения как-то на одно лицо. Кстати, доступность, которая светится у девушек в глазах, лишает их шарма.
Вадим: На определённом этапе понимаешь, что в чисто анатомическом плане все люди устроены одинаково. А к своему внутреннему миру у женщин часто бывает очень самонадеянное отношение. Считать себя тоньше, лучше и умнее других женщин – великая глупость. Некоторые это понимают. С такими приятно иметь дело.
Глеб: Мне такие не попадались. По крайней мере, среди поклонниц».
«Агата Кристи» на пресс-конференции в Челябинске, 1995
Фото Юрия Петрова
Что бы ни говорили братья, как бы ни вели себя «агатовцы» на гастролях, но в редакции столичных газет косяками пошли письма, свидетельствовавшие о веерном осеменении ими толп агатофилок. Вот несколько образчиков этих эпистоляриев из рубрики «Пишу Кумиру» газеты «Комсомольская правда»: «Вадиму Самойлову. Я тебя, как и прежде, очень люблю и хочу быть с тобой. От тебя у меня остались двое сыновей (близнецы), которых я назвала Глеб и Вадим в честь тебя и твоего брата. Им по пять лет. Они по тебе очень скучают и ждут. Ольга, город Свободный Амурской области». «Александру Козлову. Пишет тебе твоя дочь. Папочка, пожалуйста, приезжай ко мне в город, я хочу быть ближе к тебе. Юля, Владивосток». «Глебу Самойлову. Папочка, почему ты ко мне не приезжаешь, ведь ты же знаешь, что я у тебя есть. Я по тебе очень и очень скучаю и хочу тебя увидеть, потому что мама сказала, что я очень похож на тебя. Приезжай скорее. Мы тебя ждём. Глеб (младший), город Воронеж».
Сперва музыканты веселились над потомством, увеличивавшимся в геометрической прогрессии безо всякого их участия. Глеб смеялся: «Читаешь газетку, а там: "Папа, ку-ку! Я здесь, твой сынок Ваня…" Местожительство детей иногда совпадает с расписанием гастрольного тура, иногда нет. Бывают великовозрастные дети – их мамочки претендуют на роль моей первой любви. Чтобы их зачать, мне нужно было быть зрелым мужчиной уже лет в восемь». Вадик относился ко всем этим глупостям серьёзнее: «Только полная дура может хотеть быть женой известного музыканта. А раз эти истеричные дамочки вешают на нас своих детей, то хотят они именно этого. Вот я бы никогда не засобирался жениться на звезде… даже на суперзвезде… даже на этих, модных… "Spice Girls". Они ж капризные! И мы капризные…» В письмах к Котову детских неожиданностей почему-то было меньше. Остальные «агатовцы» шутили, что Андрей, знакомясь с девушками, представляется Вадиком, Сашей или Глебом.
«Агата Кристи» попыталась направить всё это форменное сумасшествие в более или менее цивилизованное русло, открыв официальный Фан-клуб и распространяя повсюду его адрес: Москва, ул. Школьная, 53/55. Настоящие фанатки не хотели звонить по фан-клубовскому телефону 912-90-11, им хотелось пообщаться лично с кумирами. Невозможность этого толкала девушек на безумные поступки, которые они описывали в своих письмах в журналы и газеты. Одни пробовали красить губы гуталином («Это оказалось так больно!»). Другие боролись со старшим поколением («С окружающей средой воевать приходится, особенно с родителями. Жалкие три часа в сутки послушаешь "Агату", а они уже орут, что, мол, выключи эту гадость»). Третьи занимались членовредительством («Канцелярским ножом я вырезала на коже буквы "АК". Когда появились капельки крови, мне стало страшно, но я не остановилась. Почему эти уже не молодые, но тем не менее сексуальные ребята заставляют меня делать это?»). Некоторые грозились дострадаться до смерти («Я влюблена по уши в Глеба Самойлова. Недавно хотела покончить жизнь самоубийством. Пожалуйста, подскажите, как избавиться от этой несчастной любви. А то я не выживу. Целый день