Интервью братьев Самойловых
Фото из архива группы «Агата Кристи»
Каша во рту у звёзд неизбежно вновь и вновь вызывала вопросы об их отношениях с наркотиками. Лишними аргументами в пользу версий о злоупотреблениях стали тексты песен нового альбома, в первую очередь «Глюков» и «Ковра-вертолёта». Глеб яростно отрицал, что эти песни – про наркоту. По его словам, текст «Глюков» был написан в 15 лет: «Он создан лишь благодаря силе моего воображения». Что касается «Ковра», то он вообще, по словам автора, был продиктован исключительно сыновьими чувствами: «Песня появилась после моего разговора с мамой. Она проходила какой-то тест, где был вопрос: "В каких обстоятельствах вы чувствовали бы себя комфортнее всего?" Я сказал: "Наверное, если бы я умел летать". Оказалось, и мама так же ответила. То есть песня посвящена маме и к наркотикам никакого отношения не имеет. Только к полёту».
Несмотря на явный успех клипа «Ковёр-вертолёт», «Чудеса» продавались гораздо хуже, чем даже «Ураган». Владимир Месхи считает это вполне закономерным: «"Агата" хотела большего, но уже не могла. "Моряк" или "Ковёр-вертолёт" – это уже не такие хиты, как "Сказочная тайга" или "Опиум". "Вертолёт" был последним клипом, которым мы занимались вместе. У нас исчезла та коммуникация, которая была раньше».
«Агатовцы» довольно болезненно переживали явную неудачу своего нового детища. Глеб считал, что отчаянных криков его души никто не понял: «После "Урагана" я остался жив, но что происходит, что будет дальше? "Чудеса" – альбом человека, непонятно куда идущего, не знающего, ради чего жить, заново познающего свои способности, возможности, учащегося ходить, говорить, думать…» Вадик пытался найти плюсы в том, что группа, несмотря ни на что, сохранила собственное лицо: «Синдром после-популярности – это когда сначала ты взлетаешь очень сильно и все твои песни напевают, а потом от тебя требуют того же самого. И ты боишься, с одной стороны, что надо делать что-то в продолжение, а с другой стороны, повторяться не хочется. Это мучительная вещь, мы её прошли и решили не повторяться, писать только то, что нам нравится».
Козлов винил в провале альбома «Райс-ЛИС’С» и масс-медиа: «Из-за скандала с продюсерским центром здорово пострадал промоушен нашего альбома "Чудеса". К сожалению, из-за всего происшедшего денег на должную раскрутку альбома нам не хватило. Кроме того, я внимательно слежу за прессой и могу сказать, что ещё не вышло ни одной рецензии на "Чудеса". А наши коллеги-музыканты новый альбом не ругают, что приятно». Глеб выражал свои переживания по поводу отсутствия обратной связи более романтично: «Есть постоянный страх, что мы носимся в замкнутом пространстве, невозможно получать ощущения извне, если для тебя весь мир – это сцена, на которую ты выходишь, и собственная душа, в которой ты по ночам копаешься. Я часто повторяю, что мы работаем в жанре депрессивной популярной музыки, только вот музыка популярна у слушателей, а депрессии – у нас…»
В таком настроении группа отправилась в тур в поддержку нового альбома. Судя по газетным отчётам из разных городов России, везде наблюдалась примерно одинаковая картина: зал, заполненный на 50–70 %, пьяные подростки, готовые прыгать у самой сцены подо всё что угодно, зрители постарше, покидавшие концерт под новые депрессивные песни «Агаты». По ходу тура программа менялась в соответствии с запросами аудитории: новых песен становилось меньше, а проверенных хитов – всё больше. К концу гастролей из поддерживаемых «Чудес» исполнялся чуть ли не один «Ковёр-вертолёт».
Совместный тур «Агаты Кристи» и «Алисы», март 1999 года
В марте 1999 года состоялся второй совместный тур «Агаты Кристи» и «Алисы». «Алиса» отмечала полтора десятка лет существования, «Агата» – новый альбом. Оба события решили совместить в названии «15 лет красно-чёрных чудес». Для совместных гастролей, чтобы соответствовать мрачновато-пафосным песням Кинчева, «агатовцы» подогнали свою программу поближе к традициям русского рока. Песни из «Чудес» оказались как нельзя кстати. Напряжённый гастрольный график (8 городов за две недели), видимо, очень утомлял братьев. Уже после второго концерта в нижегородской газете появилась заметка Александра Григорьева, с некоторым натурализмом описывавшая их релаксацию:
«На пресс-конференцию в пивной клуб "Крейзи бизон" музыканты "Агаты Кристи" прибыли, мягко говоря, нетрезвыми. Старшего Самойлова откровенно шатало, а от Глеба за версту тащило перегаром. В их мутные глазки впору было вставлять спички. Кроме того, журналистам пришлось почти два часа ждать "их величества", пока они пытались прийти в чувство после концерта. И только вездесущие фанатки восторженно попискивали у входа: "Это всё из-за Вадика! Я своими глазами видела, он так долго блевал в туалете!" – "Ещё бы! Сначала три здоровенных тарелки гречи с гуляшом спорол, а потом текилу стаканами бузгал!" – "Все равно он котик!" – "Спрашиваешь!"
– Глеб, почему вы так сильно задержались?
– Так это… как сказать… задержались, в общем!
– Вам не кажется несколько нелогичным соседство "Агаты" и "Алисы" на одной площадке? Кинчев проповедует жизнь свободную от наркотиков, а у вас – что ни песня, то "опиум", "героин", "гашиш"…
– Это всё ерунда. Никаких наркотиков мы не потребляем. По крайней мере, сейчас. Вот выпить – другое дело!
– Это заметно.
– Ну, каждый расслабляется, как может…
– Глядя на то, как выкладывается на сцене 40-летний Кинчев, вам не приходило в голову, что ваша физическая форма слабовата?
– Я искренне завидую людям, не склонным к полноте! – "проснулся" Вадим Самойлов. – Но что ж поделать, такие уж мы толстые и жирные! Настоящие уральские парни.
– Кстати, есть очень хочется! – добавил ненасытный Глеб.
И братья, галантно извинившись, проследовали в зал, где остальные музыканты уже «трескали» котлеты, запивая холодным пивом: "Вадик, ещё по чуть-чуть?"».
Тур закончился удачно и даже имел продолжение на международном уровне. Ещё зимой некий антрепренёр, вывозивший в США российских артистов, задумал серию концертов под завораживающим названием «Монстры русского рока» и подписал контракты с главными монстрами – «Алисой» и «Агатой Кристи». Концерты намечались на последние дни марта, но 24 марта войска НАТО начали бомбить Югославию. Верные идеям панславизма российские рокеры наотрез отказались ехать на недружественную территорию страны-агрессора, однако после изучения контракта, грозившего огромными неустойками, геополитический пыл несколько поугас. Выступления в Нью-Йорке и Чикаго состоялись, правда, как рассказывали сами музыканты, каждое из них предварялось гневной антиамериканской речью. Публика, на 99 % состоявшая из бывших жителей бывшего СССР, эти спичи горячо поддерживала. Американская аппаратура оказалась более патриотичной и на первом концерте отказалась озвучивать недружественных артистов. «В Нью-Йорке был полный раскосец, – вспоминал Глеб. – Там у нас напряжение не совпало – в Штатах 110, а у нас вся аппаратура на 220 рассчитана. С частотой тоже – чёрт-те что. В общем, выключалось всё. Одну песню закончили под аккомпанемент одних барабанов». Котов уточняет, что перед первым концертом в ожидании адаптера разрядился компьютер с партиями баса и переключателем гитарных тембров. Свой сет «Агата Кристи» всё-таки доиграла, а ко второму концерту приспособилась к заокеанскому напряжению в сети. Правда, те, кто видел все американские выступления «Агаты», утверждали, что первый, бескомпьютерный концерт получился самым энергичным и нервным.
Из-за океана Самойловы вернулись уже не в привычные «Горки», а в съёмные квартиры в Москве. Глеб с семьей поселился в районе метро «Павелецкая». За прошедшие годы фанатки, составлявшие боевое ядро МГП, уже подросли и остепенились, но Самойлов-младший всё равно переживал за безопасность жены и сына: «Адреса узнаются моментально, а я не хочу, чтобы вокруг ребёнка было много народа с непонятными намерениями. У девочек-фанаток могут возникнуть безумные идеи». Опасался он не зря. Позже Глеб вспоминал про хорошо знакомую всем «агатовцам» поклонницу Машу: «В трезвом состоянии она была совершенно вменяемым человеком, в пьяном виде по ночам разбегалась по лестнице и долбилась мне в железную дверь. И что ты сделаешь? Откроешь двери и дашь ей по роже – будешь виноват. Вызовешь милицию – будешь смешон. А в подъезде постоянно сидели ещё несколько пьяных девочек. Утром на полу – битые бутылки, на стене кровью что-нибудь написано».
Фото из журнала «Музобоз», 1998
Несмотря на перманентную осаду, за железной дверью царила семейная идиллия. По словам Евграфовой, «Глеб в то время если и тяготился чем-нибудь, то не семьей, а самим собой». Татьяна окружала обоих Глебов заботой и вниманием. Папа вместо "баюшки-баю" пел сыну песни «Агаты Кристи», а вместо просмотров «Спокойной ночи, малыши» они играли в «Sony PlayStation». Казалось, что Глеб-старший одомашнился: «Я своё оттусовал лет этак пять назад. Был ярым рейвером, переклубился во всех городах бывшего Советского Союза. Теперь меня на дискотеки не тянет, мне дома комфортнее. В этой квартире я уже прижился. Люблю кино посмотреть, телевизор, новости всякие. А на ночь, чтобы уснуть, предпочитаю книги духовного содержания».
Вадику было не до литературы. Съехав из «Горок», он жил практически на два города: сняв квартиру в Москве, они с Настей при каждом удобном случае срывались в её родной Питер. Газеты даже начали обсуждать возможность переезда Самойлова в северную столицу на ПМЖ, сообщали, что он прописался у Настиных родителей и что пара уже собирается идти в ЗАГС. Последнее Вадим опровергал: «Нет, мы не подумываем о свадьбе как таковой. Мы не собираемся ставить штампы в паспорте. Просто живём в гражданском браке, и нам этого достаточно, большего не надо. А Настя так и остаётся моей невестой».
Парадоксальным образом отсутствие у братьев собственного жилья, постоянное ощущение непостоянства подталкивали их на создание новых песен. «Мне кажется, самое больное для человека – оторванность от корней, – рассуждал Глеб. – Нельзя человека выдёргивать, это не все выдержив