Жизнь «Агаты» начала напоминать агонию. Количество гастролей сократилось. Новый директор «Агаты» Максим Лапицкий был москвичом, и ему не хотелось разъезжать по городам и весям. Гораздо проще было взять фонограмму и объехать за выходные два-три столичных клуба, получая небольшие деньги в каждом. С трудом удалось сорвать затею с фонограммой, но Максим всё – таки убедил Вадика, что группа не востребована, что стоит она не больше $1500 и что место ей в небольших московских клубах. «За нами прочно укрепился имидж спившихся наркош», – печально констатировал Вадик.
Глеб погружался в наркотическую пучину всё глубже. Позже он рассказывал: «Это было страшное время: доза появилась, у тебя всё успокоилось, и ты понимаешь, какой ты плохой. Попереживаешь, попереживаешь, а потом начинаешь думать, где найти следующую дозу. Несколько часов занимает поиск денег, ожидание курьера… Как только всё успокаивается, ты опять понимаешь, какое ты говно. При этом удовольствий никаких нет. Ты постоянно чуть-чуть увеличиваешь дозу, и постоянно ждёшь, будет или нет передоз. Несколько раз из-за передозировки меня буквально вытаскивали с того света. Это не жизнь, а просто постоянный страх». Кроме этого страха мучила Глеба и потеря вдохновения: «Писать песни – это больно, но это знакомая боль. Когда ничего нету, ничего сверху не валится – это же вся жизнь заканчивается. Ничего не приходит оттуда, уже три месяца ничего не валится. А вдруг всё кончилось?»
В феврале 2001 года Лена Чистова, уже несколько лет жившая с дочерью в Москве, в одном из клубов случайно встретила Сашу Козлова: «Он обрадовался, увидев нас с Аней, сказал, что не отпустит. Мы проехали по нескольким клубам, он вообще тогда клубился. Мы назаказывали кучу еды, ели разные вкусные вещи. Пили очень мало, но Саша катастрофически пьянел. У него всегда были аристократические манеры, а в этот раз он ел очень неаккуратно, проливал соусы, капал себе на одежду. Я видела, что передо мной не прежний Саша Козлов, а какой-то другой, нездоровый человек, раздавленный и разрушенный. Он жаловался на психологические проблемы, внутренние драмы. Он разочаровался в "Агате Кристи", которой посвятил всю жизнь, говорил, что сейчас в группе он тупо зарабатывает деньги. Потом выяснилось, что у него нет с собой кошелька. Он взял с нас слово, что мы его дождёмся, на такси смотался домой за деньгами, вернулся, и мы поехали ещё в один клуб. Под утро Саша сказал, что не хочет с нами расставаться, и мы повезли его к нам домой. Выходя из машины, он ноги руками вытаскивал, они у него не переставлялись. Было видно, что человек очень болен. На следующий день я позвонила Глебу, и он подтвердил, что Саша еле сцену находит и что у него большие проблемы со здоровьем».
Поклонники «Агаты Кристи» узнали о тяжёлой болезни её клавишника 2 марта 2001 года, когда по стране разнеслась новость о скоропостижной кончине Александра Козлова. Накануне, незадолго до полуночи, ему стало плохо в одном из баров. Администрация и посетители пытались оказать ему первую помощь, кто-то остановил проезжавшую мимо «Скорую», но врачи лишь констатировали мгновенную смерть. «Агатовцы» узнали о трагедии около часа ночи. Лена Евграфова помчалась в злополучный бар: «Я увидела машину, в которую уже грузили тело Саши, стала выяснять, куда они его повезут. Я давала какие-то деньги, говорила, что у нас сложный случай, что это известный музыкант и что тело надо будет везти в Асбест. Санитары посоветовали морг, где лучше смогут подготовить тело к перелёту. Глеб был в шоке, но у него тут же включились организаторские способности. Он стал договариваться по телефону о вещах, о которых я бы даже не подумала, об обязательном отпевании, стал звонить в Екатеринбург и Асбест. Вадик нашёл где-то деньги – их сразу потребовалось много. Утром поехали в морг решать все вопросы».
Оказалось, что Саша умер от атеросклеротической болезни сердца. За полгода до смерти он проходил обследование и узнал страшный диагноз. Как профессиональный кардиолог он понял, что конец неизбежен и близок. «Саня никогда сильно не пил, а тут вдруг начал. Ему стало всё неинтересно, и он вообще отстранился от дел группы», – вспоминает Котов. Глеб рассказывал о другой перемене, произошедшей с Сашей в последние месяцы его жизни: «Году в 1990-м он был непримиримым атеистом и говорил мне: "Я врач, я сотни раз препарировал трупы и знаю, что души в человеке нет!" А буквально за две недели до смерти он сказал непраздную фразу: "Я всю жизнь думал, что Бога нет, а сейчас думаю, что Бог меня спас!" Он поверил! Пришёл к этому только в конце жизни и ушёл из неё светлым и верующим человеком…»
Александр Козлов, 2000
Фото из архива группы «Агата Кристи»
3 марта состоялось отпевание Александра Козлова в Храме Архангела Михаила при клиниках на Девичьем поле. На службу пришли музыканты «Чайфа», оказавшиеся в Москве, Кинчев, Лёва и Шура из «Би-2», многочисленные друзья покойного. «Это было солнечное зимнее утро, – вспоминает Евграфова. – После отпевания все с Сашей попрощались. Музыканты вынесли гроб на руках и погрузили в специальную машину, которая увезла его в аэропорт. В этот момент прощально зазвонили колокола. Это были какие-то невероятно пронзительные и очень долгие минуты. Машина уехала, а колокола всё звонили и звонили ей вслед. Мы все стояли в полном оцепенении. Что-то очень существенное ушло от нас вместе с Сашей». Михаил Козырев хорошо помнит это прощание с Сашей: «Было морозное утро. После отпевания я вернулся в машину, закрыл дверь и просто разрыдался. Сидел в машине и плакал, настолько это была необратимая, чудовищная потеря».
Вадим Самойлов на могиле Александра Козлова, Асбест, 14 января 2003 года
Фото Владимира Нифонтова
5 марта Козлова хоронили в Асбесте. В последний путь его провожала вся «Агата Кристи», одноклассники, целый автобус екатеринбургских друзей. На следующий день осиротевшая «Агата» выступала на сборном концерте в Киеве. Место за клавишами пустовало, на инструменте лежала охапка цветов. Программу составили в основном из Сашиных песен, которые зрители, стоя, встречали овацией.
Группа сделала официальное заявление, что ни распадаться, ни искать нового клавишника не собирается. «Мы даже никаких собраний по этому поводу не устраивали, просто сразу решили, что место Саши не займёт никто, – говорил Глеб. – Во-первых, это нечестно по отношению к его памяти, во-вторых, мы просто не сможем привыкнуть к новому человеку». «Весь наработанный с Сашкой материал мы будем играть с ним, – обещал Вадим. – Виртуально. Просто существуют все записи его партий, на концертах их будет исполнять компьютер».
Смерть Козлова стала потрясением для всех, кто его знал, и для всех, кто любил его песни. «Меньше всего можно было представить, что это произойдёт с самым светлым участником группы, являвшимся автором самых позитивных песен, – говорит Козырев. – Когда я услышал об этом, первым делом подумал о наркотиках, но чуть позже узнал, что это вообще не про Сашу – он никогда наркотики не употреблял, он существовал в своей собственной параллельной вселенной».
Этот мир лишь краешком соприкасался с «Агатой Кристи». «Саша всегда был вежлив и приветлив, но вряд ли допускал кого-то в свой внутренний мир, – рассказывал Глеб. – У него было качество, которое мне импонировало, некая "невзрослость". Если он делал что-то отрицательное или обижался, – он совершал это без хитрого и злого умысла! Эти вещи происходили по-детски. За это качество я его любил, люблю и буду любить! Саня был большим модником и покупал огромное количество одежды. Как только какая-то из его вещей выходила из моды – он тут же её откладывал, а накопившееся периодически отдавал друзьям. Наш звукооператор, например, до сих пор ходит в его куртке, и я знаю ещё немало таких людей».
Инструмент Александра Козлова
Фото Владимира Нифонтова
Олегу Зуеву Козлов казался модным тусовщиком. «Его, пожалуй, единственного из "агатовцев" можно назвать этаким светским львом, – рассказывал Олег ещё при жизни коллеги. – Саша наиболее мобильный человек в группе, любит гулять по городу, чаще других посещает хорошие рестораны, ночные клубы». Козлов легко сходился с людьми, чуть ли не половина Москвы считала его своим приятелем. Сам он называл своим лучшим другом Петра Мая, с которым встречался каждый раз, когда посещал Екатеринбург. Про отношения с другими «агатовцами» он высказывался осторожнее: «Несмотря на то, что мы столько лет вместе, я не рискнул бы назвать нас друзьями. Нас ничего не объединяет, кроме музыки. Вне концертов мы стараемся проводить время в компании людей, более приятных в общении. За столько лет мы так хорошо узнали друг друга вдоль и поперёк, что пытаемся избегать совместного существования».
Александр играл важную роль не только в студийной жизни «Агаты Кристи» (он был автором и соавтором 17 песен), но и в сценическом шоу. На концертах он всегда выходил из-за кулис первым. «Саша нёс на себе удивительную визуальную харизму, – вспоминает Алексей Могилевский. – На него было приятно смотреть, хотя он практически ничего не делал. Стоял себе с лицом патологоанатома, периодически улыбаясь своей золотой улыбкой. Он не пританцовывал, не приплясывал, но я смотрел на него и понимал: этот чувак на своём месте».
Свои музыкальные идеи, не нашедшие воплощения в рамках «Агаты Кристи», Саша реализовывал за её пределами. Ещё в 1993 году он помог питерской поп-группе «Неоновый мальчик» записать альбом «Neon Boy Forever», написав почти все песни для него и исполнив большинство инструментальных партий. С одним из «Неоновых мальчиков» Томом Хаусом он создал проект «Digital Generation» и выпустил альбом лёгкой электронной музыки «Intermezzo». Когда Том Хаус стал одним из «Отпетых мошенников», Козлов сочинил музыку их самого известного хита «Люби меня, люби». До последних дней Саша продолжал работать над «Intermezzo II», который остался незавершённым.
Александр Козлов, 1997
Фото Владимира Фридкеса
На невнимание поклонниц Александр пожаловаться не мог: «И писем, и записок, и истерических выкриков хватает. Письма прочитываю все, даже некоторые откладывал для ответа, но обстоятельства складывались так, что ответить ни на одно письмо не пришлось». Сашины отношения с противоположным полом больше волновали его родителей, чем его самого. «Я считаю себя не нагулявшимся человеком, в том смысле, что мне иногда интересно одному. Правда, мама огорчается. Когда появляюсь дома, один из первых вопросов: "Когда женишься?" Но я закрываю эту тему самым решительным образом». Елена Чистова рассказывала газете «Вот так» (10.06.2002), будто Козлов незадолго до смерти «очень боялся сказать ребятам о своей нетрадиционной ориентации». Сам же Александр на телешоу шутил: «Женщина, которая меня по-настоящему заводит, – это Вупи Голдберг».